Весь же список стран-финалистов может показаться весьма странным: Танзания, Замбия, Зимбабве, Россия, Индия, Мексика, Бразилия. С чего столько внимания к «самогонкам»?! Организация, шеф конгресса и конкурса – International Center for Alcohol Policies (ICAP, Вашингтон, США). Неясно? Тогда назову победителя подобного чемпионата, более чем полувековой давности: текила. Когда-то безвестная мексиканская кактусовая самогонка. Теперь – мировой бренд! Мечта русского двоечника. Прославили? Да. Но прославленная просто текила – не товар. В мире продаются текиловые бренды: «Ольмека», «Сауза», Cabo Wabo, El Tesoro, Аха Торо. Плата за пользование брендом, роялти, идёт фирме Fortune Brands, Дирфилд, штат Иллинойс… Мексиканцы продолжают рубить агаву, варить текилу, но… остаются с носом.

Конкурсы «некоммерческого» (пока!) алкоголя и проводятся с целью поиска новых «текил»! Справка из смежной сферы: российский водочный бренд «Смирновъ», украденный в 1930-х, после ряда уже вполне добросовестных покупок в 1990-х принадлежал фирме «Хьюблайн» (концерн «Гранд Метрополитен», штат Коннектикут, США). Роялти – 360 млн. долларов в год. Правда, в сей сумме и цена бренда рома «Баккарди». Пропорций точно не знаю, предположу: две трети – «наша Смирновка».

Роялти – идеальный доход, не связанный с производством, экологией, профсоюзами, «социалкой». Работайте, где работали! По марке Smirnoff был совсем уже наглый проект – разливать эту водку на московском «Кристалле». Факт розлива в России позволил бы Smirnoff окончательно подмять отечественную марку «Смирновъ».

Отчасти «роялтирование» напоминает идеал, достигнутый в толлинговых схемах. Толлинг, если кто-то забыл, это когда вся, например, цветная металлургия страны становится как бы… цехом иностранной компании. Всё производство, загрязнение среды – здесь, а бухгалтерия, заводо­управление, стратегия – там.

Со многих бывших народных товаров, с незащищённых вовремя на родине изобретений деньги текут в США. «Деньги – к деньгам»! Поищите, где-то в Сети есть глас вопиющего в пустыне (то бишь интернете) индуса-фармацевта. Их медицина столетиями подбирала народные, природные лекарства примерно по тем же болезням, под какие ныне разрабатываются миллиардные продукты фармацевтических концернов. Я не утверждаю, что народные индийские снадобья лучше. Но точно на порядок дешевле. Их бедные создавали для бедных. О патентных защитах не думали. Деревенщина, знахари, сродни тем текиловым самогонщикам. И вот американские концерны позарегистрировали на себя народные индийские рецепты. Где-то снимают сверхприбыль, где-то, наоборот, стопорят, расчищая дорогу своим.

Вспомнить текилу и водку «Смирновъ» заставил случай. Жена послала в супермаркет за кетчупом, и что ж я увидел? Две гигантские, 8-метровые полки заставлены кетчупом «Хайнц». Проверьте, в крупных сетевых магазинах если не 100%, то подавляющая «линейка товара» (десятки сортов, форм бутылок, пакетов) – «Хайнц».

А как же импортозамещение? Можно и не проверять! От бутылки до последнего помидорчика – всё российское! Ура! Но бренд… роялти!

Тереза Хайнц – жена госсекретаря Керри. Из бизнеса они, правда, вышли, но фирма и в руках Уоррена Баффета осталась финансовым столпом партии. Но дело даже не в том! Меня всё занимает вопрос: кетчуп миру дали китайцы почти тысячу лет назад. Название – малайцы. Тоже давно. Так почему же в 2015-м средний россиянин может купить только кетчуп «Хайнц»? Какая секретная «нанотехнология», оставляющая вне игры азиатские рецепты, есть у волшебницы Терезы? Ментально-политико-рекламная. Чтобы заставить сотни миллионов людей искать глазами на полке впечатанный в мозги бренд, и нужны глянцевые журналы, Голливуд, ТВ-сериалы и прочая «культурка». Журналы типа Playboy, Penthouse XXL, FHM, GQ, Maxim – фактически замаскированные (иногда плохо) каталоги западных товаров.

Французы слова «коньяк», «шампанское» отстояли, защитили. Другие производители ставить их на этикетки могут только внутри страны, у себя дома. При попытке экспорта за не французское шампанское – огромный штраф! А мы «водку», китайцы «кетчуп» не отстояли. Они – общемировое достояние. Но… водка Smirnoff, кетчуп «Хайнц» – американские!

Теги: общество , экономика

Фото: ИТАР-ТАСС

В последнее время часто снится: что-то взрываешь, ходишь в атаку, «седлаешь» знакомые и незнакомые высоты, дороги и переправы. А когда просыпаешься, радуешься, как мальчишка, что всё приснившееся – нереально. А потом включаешь телевизор, и как будто снова погружаешься в страшный сон – Донецк, Луганск, Мариуполь, полыхающая Украина, где прослужил последние 17 лет.

СОН НАЯВУ

Мой отец, политработник маршевых рот, много рассказывал о войне. О тех днях, когда было трудно, но никто не терял надежды на победный исход. Эти рассказы, видимо, и побудили поступить в военное училище. Вокруг были люди с большой буквы. Первый командир воинской части, где я начинал офицерскую службу, – герой-разведчик (и писатель, кстати) Владимир Карпов. Случилось мне также встретиться на учениях с легендарным асом Покрышкиным. А каким увлекательным рассказчиком и скромным в жизни был мой сослуживец – Герой Советского Союза Михаил Лукашин, лично подбивший четыре немецких танка в одном из боёв! Нам, молодым лейтенантам, очень помогали служить фронтовики-ветераны.

Хотя помнятся и теневые стороны воинской службы. К примеру, участие в снятии с должности первого секретаря Львовского обкома КПСС (некоего Добрика), который в конце 70-х годов допустил выход студентов университета на уборку урожая в эсэсовской форме (в коричневых рубахах и с портупеями через плечо). Мне лично довелось разговаривать с одним из портных, который изготавливал для студентов нацистский мундир: «Давно ли шьёте эту форму?» Он ответил: «С 1941-го шью не переставая»…

Это я к тому, что развал Украины начался далеко не сегодня. Может, и не стоит ворошить старое время, но какое же оно старое, когда на наших глазах стал нацистским Киев, за который так много было отдано жизней русских, украинских, татарских ребят (всех не перечислишь)... Думали, что дружба народов будет вечной. А что творится сегодня на «самостийной» Украине?..

Я много лет прослужил в Советской армии, был накрепко связан с её успехами и неудачами, видел плохое и хорошее, но никогда не изменял присяге. В этой же армии отслужил срочную и мой сын. Но сегодня у Олега, оставшегося в Кировограде, другие интересы: пытается примкнуть к новой украинской «элите», чистоган и нажива застилают его глаза. Отрезанный ломоть нашей семьи, попавший в нацистскую ловушку. Расстояние от Кировограда до Ростова, где я теперь живу, небольшое, но как далеки мы стали друг от друга…

Синдром Тараса Бульбы

Всякое у нас бывало, но чтобы братья в наше время встали по разные стороны баррикад?! Чтобы родной сын, позвонив из Кировограда в Ростов, назвал меня «ватником», – ни в каком сне не могло присниться!

Между мной и сыном чёрная кошка пробежала ещё тогда, когда он с восторгом заметил, что российский либерал Владимир Рыжков ни разу не надел георгиевскую ленточку. И что он (Рыжков) – пример для молодых украинцев, да и для русских тоже. Моему сыну нестыдно охаивать ленточку прадеда, на которой висели два Георгиевских креста, полученных им в Первую мировую. Лепечет что-то о «колорадах»…

Каюсь – и сам виноват: недоглядел, недовоспитал. И занятость по службе здесь ни при чём. Кто-то перехитрил меня, и Олег так и не стал настоящим человеком. Можно, оказывается, дожить до того, что сын, ставший ведущим в адвокатской конторе (отмывающей нечестные деньги богатеев), заявит тебе, что наша общая с ним русская фамилия… мешает его карьере! Что из-за неё его могут не назначить прокурором города. Мол, не там и не тем занимался его отец. Дескать, сегодня на «самостийной» Украине другие ориентиры, другие ценности.