Рафаил Нудельмон

Порой сдается, что очарование неразгаданных тайн истории связано еще с тем, что они не поддаются окончательной разгадке.

Неандерталец утл изготавливать совершенные орудия из кремниевых желваков. Вверху: заготовке придается нужная форма. В середине: формируется робочий крой. Внизу: рабочий край заостряется

Никто не может «раз и навсегда» доказать, что динозавров уничтожило столкновение Земли с метеоритом, что жизнь занесли на Землю кометы, а Наполеон умер от мышьяка, который ему регулярно подсыпали в чай. А может, как пелось в старой песне, все не так, а может, все иначе – динозавры погибли от вулканических извержений, жизнь зародилась в земных океанах сама, а Наполеон умер от простого огорчения, усиленного бессмысленным пребыванием на глупом острове посреди бесконечного и такого же глупого океана. Поди проверь. Машины времени нет и быть не может, свидетелей не осталось (да и те бы врали, как очевидцы), а сами покойники, взятые на научный допрос, дают какие-то противоречивые показания.

Вот и с неандертальцами так же. Были некогда в Европе (и даже забредали на Ближний Восток, о чем свидетельствуют кости в пещерах близ Хайфы) такие мускулистые, коренастые, низколобые, длиннорукие и небритые предшественники современных людей, которые затем, с появлением здесь Гомо сапиенс, почему-то уступили им место, а сами сошли с исторической сцены.

Так изменялись представления антропологов о внешнем облике неандертальца.

Слева – реконструкция 1888 г., справа – наших дней

И вот уже много десятилетий в антропологии не утихает спор о том, почему это произошло. Грубо говоря, ответы можно разделить на три большие группы. Одни говорят, что неандертальцы проиграли людям в честном поединке – у людей, дескать, было какое-то скрытое преимущество, которое оказалось таким существенным, что неандертальцам не оставалось иного выхода, как вымереть. В этом месте сторонники такой точки зрения сами начинают спорить друг с другом, потому что у каждого есть своя гипотеза касательно того, какое это было преимущество.

Вторая точка зрения состоит в том, что люди попросту прикончили неандертальцев всех до единого – примерно так, как в наше время немцы хотели прикончить евреев, турки – армян, сербы – боснийских мусульман, а хути – тутси. Здесь тоже есть некоторый веер различных соображений, почему именно они это сделали: из-за голода, холода или морального удовлетворения, – но это уже, согласимся, особой роли не играет – во всяком случае, для самих неандертальцев.

Наконец, третья группа ученых до недавнего времени стояла на том, что неандертальцы вообще не вымерли, а просто смешались с людьми в процессе беспорядочных половых сношений, которые Энгельс стыдливо называл промискуитетом, и их присутствие в нашем коллективном геноме можно сразу же обнаружить, стоит только внимательно посмотреть. В последние годы некоторые экспериментаторы очень внимательно разглядывали остатки неандертальской ДНК, извлеченной из сохранившихся в раскопках костей, особенно из костей недавно найденного мальчика, о котором сторонники «гипотезы смешения» говорили, как о «типичном гибриде человека и неандертальца», но – увы – даже ДНК этого подозрительного мальчика показала резкое отличие от ДНК современных людей, и теперь ряды сторонников третьей гипотезы весьма поредели.

Вторая группа ученых и без того была не очень многочисленной – как-то не хочется всю историю человечества начинать с геноцида, пусть даже доисторического (хотя история истребления европейцами американских индейцев, австралийских и тасманийских аборигенов и прочих «примитивных» племен убеждает в том, что и неандертальцев вполне могла постигнуть такая же участь). Поэтому в науке сегодня господствует гипотеза «мирного вытеснения», но и у нее есть свои трудности. Чем больше наука узнает о неандертальцах, тем меньше различий она может указать между ними и людьми. Раньше считалось, что неандертальцы не умели изготовлять орудия труда, не знали огня, не имели социальной организации и т.п., но теперь все эти предположения опровергнуты, и специалисты начинают затрудняться в поиске тех отличий, которые могли бы дать людям то самое «решающее преимущество» над неандертальцами.

Вся эта присказка нужна была к тому, чтобы рассказать новость: американский ученый Весли Невенер (не ручаюсь за правильное написание; по-английски он пишется Wfesley Niewoehner) предложил еще одно, энное по счету, объяснение победы людей над неандертальцами, и оно показалось специалистам таким интересным, что о нем высказались во многих научных (и вненаучных) журналах сразу (во всяком случае, в «Nature», «Science» и «The Economist», это точно). Согласно новой гипотезе, все дело было в устройстве руки, точнее, тех ее костей, которые образуют ладонь. Упомянутый ученый произвел анатомические замеры всех деталей этих костей, с помощью компьютера воссоздал по этим данным трехмерные компьютерные модели ладоней неандертальцев и современных людей и показал, что у древних людей строение ладоней много ближе к их строению у нас, чем у современных этим древним людям неандертальцев. Насчет их единовременного существования не придумано: ученый исследовал кости людей и неандертальцев, найденных в одной и той же пещере под Хайфой и живших в тех местах примерно в одно время (около 40 тысяч лет назад), – но что означает «иное строение»? По мнению автора, это означает следующее: более узкая и тонкая ладонь Гомо сапиенс позволяла лучше обхватывать орудия труда и была особенно хороша для захвата орудий с рукоятками, типа каменных топоров. А такие орудия давали преимущество в точности и силе удара. Напротив, хватка неандертальцев была мошнее, но грубее, что-то вроде того, как баскетболист держит в руке круглый мяч. Устройство их ладоней не позволяло им работать с более сложными орудиями и выполнять более тонкие трудовые операции.

«Это не объясняет полностью, почему они вымерли, – говорит автор. – Они преуспевали на протяжении ста-двухсот тысяч лет подряд. Возможно, однако, что уровень сложности человеческого поведения был выше уровня сложности поведения неандертальцев – в частности, благодаря тому, что люди пользовались более сложными каменными орудиями. Но даже если у них были одинаковые орудия труда, люди, благодаря особому устройству своей руки, пользовались ими более эффективно». Этот вывод автор подтвердил на основании анализа всех без исключения образцов костей, найденных в хайфских пещерах, даже самых древних, 40-тысячелетней давности, что заставляет отнести время складывания этих особенностей человеческой руки к самой заре человечества.

Не прошло и месяца со времени опубликования открытия Невенера, как его коллега и соотечественник профессор Стенли Амброз из университета штата Иллинойс опубликовал в журнале «Science» обзорную статью «Технология палеолита и человеческая эволюция», в которой заглянул еще дальше в прошлое современных людей и в историю их обращения с орудиями труда. И хотя у него речь шла о самих Гомо сапиенс, вне связи с неандертальцами, его выводы читаются как предисловие к статье Невенера. По мнению Амброза (странным образом перекликающемуся с тезисом: «Труд сделал обезьяну человеком»), не прямохождение, не переход к мясной пище и не другие факторы, выдвигавшиеся ранее на роль главных движущих сил в эволюции человека, а прежде всего «изготовление орудий труда, этот сложный процесс, требовавший не только механических и моторных умений, но и решения проблем, мысленного планирования и зачастую сотрудничества, – вот что было главным стимулом ко-эволюции (совместной, параллельной эволюции) рук и мозга Гомо сапиенс».