Программа торжеств в Киеве включала посещение спектакля в театре, и само собой разумеется, что когда Император и все сановники из его свиты собрались вместе, особенно тщательно были проверены все гости. Генерал Курлов сделал все, чтобы ни одно вызывающее хоть малейшую тень сомнения лицо не было допущено в театр. Поэтому все считали, что в этот вечер можно не волноваться; никто не мог вообразить, что во время представления будет убит премьер-министр.

Это сделал не кто иной, как секретный агент Богров. Под каким-то предлогом он появился в театре во время представления и сообщил начальнику Киевского охранного отделения подполковнику Кулябко какие-то совершенно незначительные сведения. Таким образом, Кулябко виновен в грубейшем нарушении, повлекшем за собой серьезные последствия: после получения донесения от Богрова Кулябко отослал его домой, но не удосужился убедиться, что агент выполнил приказ. Не думая более о Богрове, Кулябко занялся другими делами, а Богров нашел способ пробраться незамеченным в зрительный зал. Неожиданно он сделал несколько выстрелов, и Столыпин упал, смертельно раненный. Он умер от ран в больнице два дня спустя^{98}.

Это дело дало возможность врагам генерала Курлова утверждать, что он, как товарищ министра внутренних дел, должен полностью отвечать за происшедшее. Его Величество распорядился провести расследование, руководить которым было поручено сенатору Трусевичу и, хотя Трусевич не был особенно расположен к генералу Курлову, расследование ни к чему не привело и было в конце концов прекращено по указанию Царя^{99}.

Что привело секретного агента Богрова к убийству Столыпина, так и не удалось выяснить. Может быть, он задумал совершить покушение и для этого втерся в доверие к полиции, давая ложную информацию. Более вероятно, однако, что подпольная организация, к которой он принадлежал, в самый последний момент выбрала его для убийства премьер-министра и он не отважился, из страха возмездия, отказаться выполнить приказ.

В период после первой русской революции польские социалисты отличились своей кровопролитной террористической борьбой с правительством. Под руководством Пилсудского, впоследствии президента Польской республики, эта партия вела жестокую войну против Охраны. Ее представители безжалостно убивали каждого секретного агента, чье имя становилось им известно. Вследствие этого за краткий период времени более тысячи осведомителей и полицейских агентов пали от рук убийц; и преступникам, по большей части, удавалось так искусно маскироваться, что после совершения преступления они исчезали, не оставив и следа.

Другой стороной деятельности Польской социалистической партии была организация внезапных нападений на поезда, банки, почты, при помощи которых эти опасные бунтовщики могли получить средства для продолжения своей ужасной деятельности. При этих налетах часто безжалостно убивали официальных лиц, которые пытались оказать сопротивление. От Охраны требовали особых мер, чтобы положить конец этой позорной ситуации. Но с революционерами удалось справиться только благодаря мастерству сотрудников Московского охранного отделения.

Примеры, которые я привел, ясно показывают, как трудна, ответственна и опасна была служба в Охране и как сложны отношения между политической полицией и ее секретными агентами.

Полицейский бюллетень для Царя. — Черные кабинеты. — Невидимое письмо. — Мастер расшифровки. — Шифр Охраны. — Бурцев разоблачает друзей. — Друзья и враги Охраны

Чтобы информировать высших должностных лиц Охраны о происходящем в революционном лагере, Охрана создала собственные периодические издания. Вначале это был ежегодник, описывающий ситуацию в различных революционных партиях с подробностями их программ и изданий и включающий список их членов. Позднее, между 1902 и 1905 годами, дважды в месяц выходили циркуляры, публикуемые литографским способом; они рассылались всем начальникам охранных отделений.

В них содержалось все, что было известно к этому времени Охране. Они включали самое существенное из донесений, присылаемых агентами службы наружного наблюдения и секретной службы, информировали о последних действиях революционных организаций. Особое внимание уделялось соблюдению упомянутого ранее правила: не упоминать секретных агентов под их настоящими именами, так, чтобы, если циркуляр случайно попадет в руки революционеров, это не привело бы к раскрытию агентов. Если один из осведомителей отличался, доставив особо важные сведения, то признание его достижений и похвалы выражались ему в газете под его вымышленным именем.

Заслуживают упоминания еще всеподданнейшие доклады Царю, подготавливаемые в единственном экземпляре. Их секретная полиция дважды в месяц представляла Императору, а тот читал с большим интересом и собственноручно делал пометки. Министр внутренних дел специально обращал внимание Департамента полиции на места, отмеченные Царем, и приказывал провести самое тщательное расследование этих дел. В результате Охрана всегда знала точно, какие расследования особенно привлекли внимание Императора.

Его Величество всегда стремился быть посвященным во все детали революционного движения и борьбы, которая ведется с ним. Он придавал большое значение подробным отчетам об обнаружении подпольных типографий, библиотек и революционных организаций. Если полиция конфисковывала прокламации, напечатанные агитаторами, они обязательно прикладывались к упомянутым докладам. Это касалось также революционных брошюр и лотерейных билетов, которые устраивались в пользу революционеров, ибо иногда проводились и такие лотереи.

Охрана отвечала также за тайное цензурирование писем, которое давным-давно практиковалось в России. Еще в XVIII веке канцлер Бестужев-Рюмин смог обнаружить коварные интриги французского посланника, приказав тщательно изучить его письма и депеши, и предоставить наконец императрице Елизавете свидетельство враждебной деятельности этого дипломата против нашей страны. Когда в царствование Николая I был учрежден Корпус жандармов, шеф его указал в своем первом меморандуме на необходимость цензурировать переписку и создать секретные отделения цензуры на всех важнейших почтах России. Царь Александр III тоже выразил свое положительное отношение к этой процедуре, подписав специальный указ, дающий право министру внутренних дел перлюстрировать частную корреспонденцию в качестве меры по защите государства. Этот указ был строго засекречен и вручен тогдашнему министру внутренних дел в скрепленном печатью конверте. Когда министр ознакомился с его содержанием, документ был снова опечатан в конверте и оставлен на хранение до вступления в должность нового министра.

Департамент полиции постоянно информировал руководителей почтового и телеграфного ведомств о лицах, чьи письма представляли интерес для правительства. Сверх того, просматривалась большая часть писем, приходящих из-за границы или отправленных туда. В течение последних предреволюционных лет на почтах Петербурга, Москвы, Варшавы, Одессы, Киева, Харькова, Риги, Вильны, Томска и Тифлиса существовали так называемые «черные кабинеты», к тому же, когда требовали обстоятельства, временная цензура вводилась и в других городах.

Каждый «черный кабинет» имел в своем распоряжении квалифицированных лингвистов и техническое оборудование, необходимое, чтобы вскрывать и заклеивать письма. Чаще всего конверт держали над паром, пока клей не размягчался; затем содержимое копировали, снова клали в конверт и заклеивали. Служащие «черных кабинетов» были хорошими специалистами и по «нюху» определяли подозрительное письмо, автор которого не значился в списке Департамента полиции: небольшие пометы типа точек, черточек или крестиков на конверте сразу же возбуждали подозрения цензоров.