Синаххериб не пошел на Иерусалим с основными силами. Данный факт может свидетельствовать о том, что ему это было не нужно, нежелательно или небезопасно. Рассмотрим эти возможности по очереди, сразу упомянув, что они вовсе не являются взаимоисключающими. Во-первых, с точки зрения геополитической, брать Иерусалим было не обязательно. Гораздо важнее был контроль над побережьем и прилегавшими к нему землями. С точки зрения библейского историка Иерусалим являлся центром мира, однако Синаххериб мог такого мнения и не разделять. Кроме того, центральная роль Езекии в организации сопротивлении Ассирии, на что указывает неоднократное упоминание его в ассирийских «Анналах», связана с тем, что в отдаленный Иерусалим восставшие союзники отправили верного ассирийского данника — свергнутого ими правителя города Экрона. Кстати, Экрон Синаххериб наказал особенно жестоко. Но стоило ли так же страшно наказывать тех, кто покорился и одумался? А ведь именно так, судя по всему, поступил Езекия. В этом Книга Царств и «Анналы» полностью согласуются: «И послал Езекия, царь Иудейский, к царю Ассирийскому, в Лахис, сказать: виновен я; отойди от меня, что наложишь на меня, я внесу»[335]. «Они захотели мира», — добавляет победоносный Синаххериб, после чего перечисляет присланную ему дань, может быть, слегка преувеличивая количество конкретных даров («ложа и высокие троны из слоновой кости, наложницы, певцы и певицы»), но не слишком противореча библейским цифрам в отношении драгоценных металлов[336].
Поэтому некоторые материалистически настроенные ученые считают, что ни о каком чуде речи быть не может и что его изобрели поздние почитатели Исайи, составители или редакторы корпуса текстов, приписываемых пророку. Они совершенно справедливо указывают, что вышеприведенный пассаж из истории ассирийской войны отсутствует в Книге Исайи, чтобы не отвлекать читателя от «волшебной версии». Не будем сразу вступать с ними в пререкания, а напомним еще одно как бы вскользь брошенное замечание библейского летописца, стоящее в тексте уже после сообщения об осаде Иерусалима, — знаменитой беседы между осажденными и осаждавшими и слезной просьбы Езекии к Исайе о божественном заступничестве: «Принеси же молитву об оставшихся, которые находятся еще в живых»{80}. Ответ Исайи стоит прочитать очень внимательно.
«…Так скажите господину вашему: так говорит Господь: не бойся слов, которые ты слышал, которыми поносили Меня слуги царя Ассирийского. Вот, Я пошлю в него дух, и он услышит весть, и возвратится в землю свою, и Я поражу его мечом в земле его»{81}.[337] И теологическая важность речения, и предвидение Исайей того, что спустя много лет Синаххериб будет убит в Ассирии, дают возможность некоторым считать, что данная фраза написана много позднее реальных событий и потому не вызывает доверия в качестве исторического источника. С этим нельзя полностью согласиться: наоборот, наиболее достоверные сведения часто принадлежат не пристрастным очевидцам, пусть иногда писавшим по горячим следам, а авторам, чье творчество не очень далеко, но все же отстоит по времени от самих событий. Последние авторы, бывает, имеют доступ и к свидетельствам очевидцев, и к документам и, что еще важнее, могут оценить недавнее прошлое, чуть отстранясь, с позиций большего кругозора — и исторического, и философского.
Да, возможно, летописец приписал Исайе пророчество о насильственной смерти Синаххериба. Но стоит ли поэтому не обращать внимание на все сообщаемые им сведения?[338] Ведь он, что интересно, о чуде поначалу ничего не говорит. Царь ассирийский, обещает Исайя, «услышит весть, и возвратится в землю свою», вслед за чем летописец повествует об отступлении ассирийского военачальника на соединение с остальными силами армии под начальством царя и добавляет: «И услышал он о Тиргаке, царе Ефиопском; ему сказали: вот он вышел сразиться с тобою»{82}.
Фразу эту мы разберем подробно, но сначала напомним, что далее в тексте Библии почему-то опять возникает призывающий к сдаче Иерусалима ассириец. Езекия снова впадает в отчаяние, молится Господу, вновь посылает к Исайе, тот опять обещает Иерусалиму спасение и уж после этого Ангел Господень сокрушает ассирийское войско. Скорее всего, мы имеем дело с удвоением текста: тщательный переписчик не знал, какой из версий отдать предпочтение и привел обе, соединив их не самым лучшим образом[339].
Из-за этого весь фрагмент, содержащий вполне исторически достоверную информацию, оказался сильно испорчен. Филологи спорят, где именно проходит редакторский шов — скорее всего, перед фразой о Тиргаке, и не только по грамматическим соображениям, которые мы сейчас не будем излагать. В частности, надо додумывать, кто этот «он», который услышал об эфиопском царе[340]. Синаххериб или его военачальник? И, кстати, откуда взялся эфиопский царь?
В то время Египтом правили фараоны так называемой нубийской династии, происходившей с юга, из страны, которую разные источники называют Куш, Эфиопией или Мероэ. Иначе говоря, на помощь коалиции спешили, возможно, их главные союзники — египтяне. К сожалению, сообщение о Тирхаке[341] вызывает ряд вопросов и не может быть принято безоговорочно. Во-первых, он вступил на престол позже, и летописец либо его с кем-то перепутал, либо забыл упомянуть, что тогда Тирхака был только наследником (и не исключено, что лишь номинальным командующим армией). Во-вторых, Синаххериб упоминает о победе над объединенной египетско-эфиопской армией у прибрежного города Альтакку (Эльтелех) до сообщения об умиротворении Иудеи. Вряд ли, считают ученые, египтяне смогли послать в Палестину две армии (Синаххерибу они тоже верят). Значит, фраза об эфиопском царе стоит не на своем месте, а потому никакого отношения к спасению Иерусалима не имеет.
Однако целиком согласиться с этим нельзя. В первую очередь потому, что если счесть дупликацию дупликацией, а также вынести за скобки поразивший ассирийцев мор, то получится: ассирийский царь услышал весть о Тирхаке, «и отправился, и пошел» к себе на родину. Никаких доказательств этому нет, но нельзя исключить, что в битве при Альтакке участвовал только египетский авангард, а основные силы должны были подойти позже. В конце концов, стоит ли полностью доверяться Синаххерибовой похвальбе?[342]
Подведем итоги. По-видимому, вскоре после падения (или еще во время осады) Лахиша, наиболее укрепленного после Иерусалима города Иудеи, Езекия обратился к ассирийцам с предложением о мире. Те были бы не прочь забрать все сокровища Града Давидова, а не только дань, но к этому моменту их армия уже довольно долго находится в походе. Говорить об ее истощении не стоит, но предположить утомление вполне можно. Основные силы ассирийцев то ли находятся под Лахишем, то ли заняты чем-то еще и на Иерусалим идут отнюдь не все. Зачем они туда направляются — за данью или чтобы попытаться взять город штурмом? Этого не знали и сами осажденные!
Не стоит забывать того, что древний автор мог быть информирован немногим лучше нас, поэтому сведения о выдаче дани и рассказ о чудесном спасении вовсе не противоречат друг другу. Нельзя исключить, что ассирийцы решили принять контрибуцию и «простить» Езекию, поняв, что город сильно укреплен и что воды для армии осаждавших может не хватить. Рискнем предположить, что в их стане даже были отдельные случаи обезвоживания (или инфекционных заболеваний), может быть, фатальные. Даже нескольких обнаруженных иерусалимцами ассирийских могил хватило бы для легенды о сошедшем на захватчиков ангеле смерти.
