Грисбах показал большое мастерство и осторожность в оценке свидетельств о текстуальных разночтениях. Например, его убежденность в том, что краткая форма молитвы Господней в Лк 11:3–4 является предпочтительной, была блестяще подтверждена несколькими годами спустя после публикации чтений из Ватиканского кодекса, когда выяснилось, что все пропуски наличествуют и в этой более ранней рукописи.

Важность текстологических открытий Грисбаха вряд ли можно переоценить. Впервые в Германии ученый предпринял попытку сразу в множестве мест отойти от Textus Receptus и напечатать новозаветный текст в той форме, которую подсказывали результаты его собственных исследований. Хотя подчас слишком скрупулезная приверженность Грисбаха своей системе распределения рукописей по группам и уводила его в сторону, в целом его текстологический подход отличается аккуратностью и беспристрастностью[297]. Свои основные издания Грисбах опубликовал в Галле в 1775–1777 гг., в Галле и Лондоне в 1796–1806 гг. и Лейпциге в 1803–1807 гг. Несколько переизданий его текста были осуществлены предприимчивыми издателями Англии, Шотландии и Америки. Его влияние распространилось еще шире после того, как его труд был принят за основу для публикации небольших учебных пособий, осуществленных на континенте Шоттом (Schott), Кнеппом (Knepp), Титтманом (Tittmann), Ганом (Hahn) и Тейлем (Theile).

Вскоре после выхода в свет первого издания Грисбаха другие ученые также опубликовали свои колляции, которые во многом облегчили изучение новозаветного текста в греческих рукописях, ранних переводах и трудах отцов церкви. Кристиан-Фридрих Маттеи (Christian Friedrich Matthaei, 1744–1811), профессор Виттенбергского, а затем Московского университетов, где он преподавал классическую литературу, издал в Риге с 1782 по 1788 г. греческий текст с параллельной латинской Вульгатой в 12 частях. Напечатанный текст, опирающийся на рукописи позднего времени, представляет небольшой интерес, но аппарат к нему очень ценен. Маттеи не только изучил рукописи в Дрездене, Лейпциге и Геттингене, но и отыскал в Москве библейские и патристические манускрипты, некогда привезенные с Афона[298]. Он сделал колляции к 34 рукописям, содержащим гомилии Иоанна Златоуста по Евангелиям и посланиям Павла. Во втором издании Нового Завета, опубликованном без латинской Вульгаты (в трех томах, 1803–1807), Маттеи предоставил данные из 30 дополнительных рукописей. Его издание замечательно еще и тем, что в него впервые были включены данные из славянского перевода Нового Завета. В приложении к Книге Откровения Маттеи перечисляет десять изученных им славянских рукописей, однако славянские колляции как таковые были сделаны отнюдь не по рукописям, а по печатной славянской Библии in folio, увидевшей свет в 1762 г. в Москве. Текстуальные варианты цитируются по-латыни, а сравнивался славянский текст с рукописью латинской Вульгаты (codex Demidovianus), хранящейся в Москве.

Франц-Карл Альтер (Franz Karl Alter, 1749–1804), иезуит из Силезии, профессор греческого языка в Вене, опубликовал греческий текст Нового Завета в двух томах (Вена, 1786–1787), в основе которого лежала единственная рукопись из Венской императорской библиотеки. В отдельном приложении к нему автор приводит данные из 22 других греческих рукописей, двух латинских рукописей, бохейрского перевода, изданного Дэвидом Уилкинсом (Wilkins) в Оксфорде в 1716 г., и четырех славянских рукописей. Именно в этом издании Нового Завета впервые были опубликованы данные непосредственно из славянских рукописей, а не печатной славянской Библии.

Большую роль в пополнении числа доступных текстологам рукописей сыграли четыре датских исследователя: Андреас Бирк (Birch), Якоб Адлер (Adler), Д. Г. Молденхауэр (Moldenhauer) и О. Г. Тюксен (Tychsen). Они были посланы датским королем Христианом VII в Италию, Испанию, Германию и другие европейские страны для изучения рукописного наследия. Результаты их исследований были опубликованы Бирком в книге, содержащей описание известных греческих рукописей Нового Завета[299], и в четырех томах колляций (Копенгаген, 1788–1801). Последние содержали разночтения из 172 греческих рукописей, а также данные из двух сирийских переводов (Филоксенова и палестинского). Тем не менее, Бирком и его сотоварищами многие из этих рукописей были изучены лишь частично — например, Ватиканский кодекс (B), чтения которого до той поры в печати не появлялись.

Приблизительно в это же время новый импульс для развития новозаветной текстологии был дан двумя римско-католическими исследователями — Гугом и Шольцем. Иоганн-Леонард Гуг (Johann Leonard Hug, 1765–1846), профессор университета Фрейбурга-в-Брейсгау, разработал теорию[300] о том, что в начале III в. несколько типов новозаветного текста в течение короткого времени выродились и слились в один тип, который обычно называют западным и который Хаг назвал κοινὴ ἔκδοσις («общее издание»). Гуг считал, что к середине III в. этот текст был отредактирован Оригеном в Палестине, впоследствии его принял в таком виде Иероним; в Египте текст был изменен Гезихием, а в Сирии Лукианом, пресвитером Антиохийским (обе редакции были осуждены Иеронимом). Хотя для Гуга отправной точкой стало в общем верное понимание западного типа текста и его многочисленных версий, попытки соединить три редакции Септуагинты (происхождение которых он считал точно установленным) с тремя типами Нового Завета текста не увенчались успехом.

Иоганн Мартин Августин Шольц (Johannes Martin Augustinus Scholz, 1794–1852), один из учеников Гуга и впоследствии профессор Боннского университета, много путешествовал по Европе и Ближнему Востоку ради создания того, что стало первым полным списком греческих рукописей Нового Завета, добавив к уже известным рукописям 616 ранее не описанных. Шольц впервые заявил о необходимости точного определять место происхождения каждой отдельной рукописи. Этот вопрос вновь будет поднят и тщательно изучен в 1924 г. Б. X. Стритером (Streeter) в его теории «локальных текстов». В отличие от Стритера, который полагался на сходство разночтений в рукописях и в цитатах из отцов церкви, Шольц в основном руководствовался определенными внешними признаками, свидетельствующими о месте написания оригинального текста. Такими признаками, по его мнению, были палеографические и иконографические черты, пометы на полях, колофоны, почитание местных святых, засвидетельствованное в лекционариях.

После нескольких нерешительных попыток предложить собственную классификацию рукописей Шольц все же принял точку зрения Бенгеля о распределении рукописей по двум семьям: александрийской и константинопольской. После старательного изучения минускульных рукописей он был поражен тем, что два текста в значительной степени совпадают — эту черту он истолковал как признак их превосходства над более ранним александрийским типом. Поэтому, предпринятое Шольцем двухтомное издание греческого Нового Завета (Leipzig, 1830–1836) для текстологической науки оказалось шагом назад — к Textus Receptus. Лишь в редких случаях Шольц приводит разночтения из более ранних рукописей, поскольку он был непоследователен в применении своих собственных текстологических теорий. До какого низкого уровня опустилось в то время в Англии восприятие текстологии видно из того, что издание Шольца получило одобрение многих британских ученых, и текст его был несколько раз перепечатан в Лондоне Багстером (Bagster). Позднее, в 1845 г. Шольц отказался от того предпочтения, которое отдавал византийскому тексту, и заявил, что, если ему потребуется еще раз издать греческий Новый Завет, он включит в него большую часть разночтений из александрийской группы, которые в предыдущем издании были вынесены на поля.

Первым признанным ученым, отказавшимся от доминировавшего Textus Receptus, был знаменитый берлинский филолог, специалист в области античной и германской литературы Карл Лахманн (Karl Lachmann, 1793–1851). Лахманн подготовил издание греческого Нового Завета, которое в оценке разночтений полностью опиралось на применение текстологических принципов. Лахманн известен своими изданиями античных авторов — Проперция, Катулла, Тибулла, Лукреция, — а также средневековых литературных произведений, как эпических, так и лирических («Песнь о Нибелунгах», произведения Вальтера фон дер Фогельвейде и Вольфрама фон Эшенбаха). Лахманн показал, как, сравнивая рукописи, можно определить их древние источники и архетипы, их состояние и пагинацию. В своей наиболее известной работе, посвященной Лукрецию, он доказал, что особенности трех основных рукописей указывают на один общий архетип, который содержит 302 страницы по 26 строчек каждая. Таким образом, ученый получил возможность делать различные транспозиции в тексте, который дошел до нас в результате рукописной традиции.