Хотя св. Августин (354–430) был в первую очередь богословом, он в некоторых случаях проявлял живой интерес к решению текстологических задач. Так, когда в Евангелии от Матфея (27:9) цитата из Книги Захарии приписывается авторству Иеремии, Августин пишет:
нужно вначале обратить внимание на то, что Иеремии приписывается данное место далеко не во всех евангельских рукописях и что в некоторых из них просто говорится, что данное высказывание принадлежит пророку. Следовательно, можно быть уверенным, что достойны следования те из рукописей, которые не упоминают имя Иеремии; ибо слова эти были несомненно произнесены пророком, однако же пророком этим был Захария…
Тем не менее, Августин с похвальной прямотой заявляет, что его самого подобное объяснение не удовлетворяет, поскольку «большинство рукописей называет имя Иеремии, и те, кто изучал Евангелие по греческим спискам прилежней обычного, говорят нам, что таковое чтение они обнаружили в более древних рукописях». Вслед за этим Августин почти сформулировал критический канон, предписывающий отдавать предпочтение более сложному чтению:
Из дальнейших доводов я вижу еще и тот, что не было причин, по которым это имя могло быть вставлено [в оригинальный текст при позднейшем переписывании] и тем самым исказить его; тогда как имелись вполне понятные причины для того, чтобы изъять это имя из столь большого числа рукописей. Ибо сделать это с готовностью могло бы бесцеремонное невежество (audax impritia), озадаченное отсутствием этого отрывка у Иеремии[361].
В другой раз Августин предлагает сделать выбор в пользу тех чтений, которые используются при главных епископских кафедрах, предвосхищая тем самым теорию локальных текстов Б. X. Стритера (см. ниже). Он пишет: «Если новозаветные книги озадачивают столь большой пестротой их латинских переводов, то они должны уступить место греческим версиям, в особенности тем, которые используются в церквах, отмеченных большею ученостью и знаниями»[362].
В Средние века, когда знание греческого языка упало до низшего уровня, усилия текстологов в основном были направлены на очищение текста Вульгаты Иеронима. Можно было, пожалуй, ожидать, что в этот вариант текста наряду с обычными ошибками, возникающими при переписывании, вновь войдут и некоторые старолатинские чтения, выброшенные Иеронимом из своей редакции текста. (Подробнее см. выше). Произведения таких авторов, как Гилберт Порретанский и Петр Ломбардский, содержат спорадические комментарии, отражающие почерпнутые у Иеронима и Августина, относительно того, как по-гречески звучит то или иное латинское выражение из Писания[363].
В эпоху Возрождения, когда начинает распространяться знание греческого языка, ученые берутся за исправление латинской Вульгаты по греческому оригиналу. В своих библейских примечаниях Эразм и Беза весьма часто делают ссылки на имеющиеся в греческих рукописях разночтения. Как уже отмечалось выше в третьей главе, первой английской Библией, которая содержала перевод вариантов из греческих рукописей (включая Кодекс Безы), была Женевская Библия 1560 г., подготовленная Вильямом Уиттингэмом и другими английскими эмигрантами, жившими в Женеве. Например, в этой Библии на полях напротив Деян 15:29 было отмечено Золотое правило в отрицательной форме, а также буквальный перевод западного типа Деян 19:9, согласно которому Павел проповедовал ежедневно в училище Тиранна «с пятого до десятого часа»[364].
Первым ученым, который воспользовался всеми тремя группами свидетельств о тексте Нового Завета, то есть греческими рукописями, ранними переводами и цитатами из отцов церкви, был, вероятно, Франциск Лукас из Брюгге (Fracis Lucas Brugensis), использовавший этот материал в своем труде Notationes in sacra Biblia, quibus variantia… discutiuntur (Antwerpen, 1580). Ближе к концу XVII в. научные основы текстологии Нового Завета были изложены в четырехтомном труде Ришара Симона (Richard Simon, 1638–1712), французского ученого-католика, в библейских изысканиях намного опередившего свое время. Тома эти носили следующие названия: Histoire critique du texte du Nouveau Testament (Rotterdam, 1689); английский перевод: Critical History of the Text of the New Testament в двух частях (London, 1689); Histoire critique des versions du Nouveau Testament (Rotterdam, 1690); английский перевод: Critical History of the Versions of the New Testament (London, 1692); Histoire critique des principaux commentateur du Nouveau Testament, в двух частях (Rotterdam, 1693) и Nouvelles observations sur le texte et les versions du Nouveau Testament (Paris, 1695). He испытывая пиетета к традиционным догматическим представлениям своего времени, Симон критически рассматривает Библию как литературное произведение. Его труды отличаются глубиной и меткостью суждений; он в деталях предвосхищает выводы, которые будут сделаны учеными спустя два-три столетия.
ГЛАВА 6
СОВРЕМЕННЫЕ МЕТОДЫ ТЕКСТОЛОГИИ
I. Классический метод текстологии
Текстологический метод, широко применяющийся при издании произведений античной греческой и римской литературы, состоит из двух этапов — рецензии и эмендации. Рецензия — это изучение всего имеющегося в наличии текстуального материала с отбором наиболее достоверных свидетельств, для восстановления текста. Эмендация — это попытка исключить из текста ошибки, которые присутствуют даже в самых лучших рукописях[365].
Создание классического метода в текстологии относится к эпохе Возрождения и следующим за ним векам, когда общее внимание было привлечено к поддельным папским декреталиям. Встал вопрос о предполагаемых фальсификациях в церковной истории и о том, насколько достоверны грамоты об основании некоторых монашеских орденов. Жало научной критики было отточено также на большом числе подделок, которые начали появляться в тот период — так, некто Джованни Нанни (или Иоанн Анний, Joannes Annius 1432–1502), доминиканский монах из Витербо, сфабриковал семнадцать подложных произведений, которые он пытался выдать за труды античных писателей[366].
Более смелый подход к критическому изучению церковных документов нашел выражение в XVI в. в деятельности Матиаса Флация (Flacius) и группы лютеранских ученых, создавших известные «Магдебургские центурии». Они впервые описали историю церкви с протестантской точки зрения. В 1675 г. ученый-иезуит Даниэль Папеброх (Papebroch) навлек на себя гнев бенедиктинцев из-за того, что поставил под сомнение подлинность грамот об основании некоторых бенедиктинских монастырей. Образованные бенедиктинские монахи конгрегации св. Мавра приняли этот вызов, и, стремясь опровергнуть доводы Папеброха, основали новую науку — палеографию, которая датирует рукописи по манере письма и другим признакам. Первым трактатом, который систематизировал палеографию латинских официальных документов, стал монументальный труд мавриста Жана Мабильона (Jean Mabillon, 1632–1707) под названием De re diplomatica (Paris, 1681). Палеографическую разработку греческих рукописей начал другой бенедиктинец, Бернар де Монфокон (Bernard de Montfaucon, 1655–1741), издавший книгу Palaeographica graeca (Paris, 1708).
Начало применению новых критических методов в издании античных текстов положили трое немецких ученых: один из основателей классической филологии Фридрих Вольф (Friedrich Wolf, 1759–1824), Иммануил Беккер (Immanuel Bekker, 1785–1871) и Карл Лахманн (Karl Lachmann, 1793–1851). Беккер посвятил свою долгую жизнь подготовке критических изданий греческих текстов. Общественный переворот, вызванный Французской революцией, привел к тому, что в публичные библиотеки было передано множество рукописей, до того хранившихся в частных руках; это позволило создать обширные колляции манускриптов более древних, чем те, что ранее были доступны исследователям. Беккер сделал колляции около 400 рукописей, объединил существующие рукописи каждого автора в группы и семьи, показав происхождение более поздних кодексов от более ранних, и издал исправленные тексты греческих авторов в 60 томах. Как было сказано выше (см.), Лахманн в своих исследованиях продвинулся дальше Беккера и показал, каким образом можно сделать те или иные выводы об утраченных архетипах существующих рукописей, их состоянии и даже пагинации.
