Распоряжение о создании гетто было подписано Гейдрихом 27 сентября 1939 г. в Берлине, а назавтра, 28 сентября 1939 г., в Москве Молотов подписал германо-советский Договор о дружбе и границе.

Иосиф Сталин стал «другом» своего давнего идеологического врага Адольфа Гитлера совсем недавно — чуть больше месяца назад — 23 августа 1939 г., когда так неожиданно для всего мира между Германией и Россией был подписан Пакт о ненападении. Как показала история, именно этот пакт позволил Гитлеру ровно через семь дней, 1 сентября 1939 г., осуществить нападение на Польшу. И именно этот пакт позволил Гитлеру еще через два дня, 3 сентября 1939 г., когда он, нужно прямо сказать, был испуган вступлением в войну Великобритании и Франции, обратиться за помощью к своему новому «другу» — Сталину.

ТЕЛЕГРАММА № 253

Берлин, 3 сентября 1939 — 18 ч 50 мин

Очень срочно! Лично послу! Совершенно секретно! …не посчитает ли Советский Союз желательным, чтобы русская армия выступила в подходящий момент против польских сил в русской сфере влияния и, со своей стороны, оккупировала эту территорию. …это не только помогло бы нам, но также, в соответствии с Московскими соглашениями, было бы и в советских интересах.

Но Сталин не спешил вводить свои войска в Польшу. По приказу вождя, Вячеслав Молотов на встречах с германским послом фон дер Шуленбургом отговаривался тем, что «это» будет сделано «в подходящее время», но пока «время еще не наступило», тем более что «чрезмерная поспешность может нанести нам ущерб». И хотя Гитлер продолжал «давить», и в Москву непрерывно поступали срочные телеграммы с требованием «осуществить военную интервенцию в Польшу», решение Сталина было неизменным. Вождь не хотел «осуществлять интервенцию», не хотел вводить войска в Польшу до тех пор, пока не падет Варшава, пока Польша «не развалится».

Причину такого решения Молотов совершенно открыто объяснил германскому послу — Сталина волновала политическая сторона вопроса — он не желал в глазах мира «выглядеть агрессором»!

Для социалистического Советского Союза, не устававшего всюду трубить о борьбе за мир, гораздо более «благовидно» было представить готовящуюся агрессию как освободительную акцию, как «помощь народам, находящимся в опасности».

ИЗ ТЕЛЕГРАММЫ № 317

Москва, 10.IX. 1939, 21 ч 40 мин Срочно! Совершенно секретно!

Дополнение к моей телеграмме № 310 от 9 сентября…

На сегодняшней встрече в 16 часов Молотов изменил свое вчерашнее заявление, сказав, что советское правительство было застигнуто совершенно врасплох неожиданно быстрыми германскими военными успехами. Я очень подробно объяснил Молотову, насколько при таком положении дел важны быстрые действия Красной армии… Молотов повторил, что делается все возможное для ускорения событий… Затем Молотов перешел к политической стороне вопроса и заявил, что советское правительство намеревалось воспользоваться дальнейшим продвижением германских войск и заявить, что Польша разваливается на куски и что вследствие этого Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым «угрожает» Германия.

Этот предлог представит интервенцию Советского Союза благовидной в глазах масс и даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором…

Красная армия перешла границу Польши 17 сентября 1939 г. И что бы там ни говорили, во Вторую мировую войну Сталин вступил на стороне агрессора, на стороне главного виновника этой войны — гитлеровской Германии. И хотя Тиран приложил немало усилий к тому, чтобы «не выглядеть агрессором», мир ему этого не простил.

Вторая мировая война, самая кровопролитная в истории человечества, ввергла в пучину страданий и смерти 61 страну и унесла около 60 миллионов человеческих жизней. По словам Уинстона Черчилля, «немцы совершили под гитлеровским владычеством, на которое они сами позволили себя обречь, такие преступления, которые во всей истории человечества не имеют себе равных по масштабам и по злобности».

И самые бесчеловечные преступления были совершены против еврейского народа. Более 6 000 000 евреев уничтожили нацисты — расстреляли, повесили, сожгли живыми, удушили смертоносным газом… Среди этих миллионов были загублены 2 000 000 детей.

Меж двух огней

С первых дней войны еврейское население Польши, в страхе перед гитлеровцами, бежало на Восток. Вначале советские пограничники не мешали переходу евреев через демаркационную линию, установленную между союзными войсками, но вскоре после подписания советско-германского Договора о дружбе и границе граница оказалась закрытой.

Свидетельствует один из еврейских беженцев: «[Советские] часовые больше не проявляли дружелюбия и часто в городках и деревнях, расположенных близ границы, производились облавы в поисках людей, сумевших пробраться на советскую сторону. Пойманные отсылались обратно в оккупированную нацистами Польшу. Советская стража стреляла по тем, кто пытался перейти границу. Немецкая стража, в свою очередь, стреляла по тем, кто пытался вернуться».

В дальнейшем для большего затруднения перехода границы советское правительство издаст еще два специальных указа — «Указ об уголовной ответственности за нелегальный переход границы» и «Указ об обязанности населения оказывать властям всяческое содействие в борьбе с переходом границы».

Два миллиона евреев останутся на территории, захваченной Гитлером, и будут обречены на уничтожение.

«Немцы уничтожили очень много жидов…»

Договор о дружбе и границе, подписанный 28 сентября 1939 г., включал три дополнительных секретных протокола. Один из них, получивший название «Конфиденциальный», касался проблемы обмена населением между двумя зонами оккупации и, фактически, решал судьбу людей, проживавших в оккупированной Польше.

В соответствии с этим протоколом, лица германского происхождения имели возможность переселиться на территорию, находящуюся в германской сфере влияния, а украинцы и белорусы — на территорию, находящуюся под советской юрисдикцией. О лицах еврейского происхождения, оставшихся на оккупированной гитлеровцами территории и уже подвергавшихся уничтожению, в Конфиденциальном протоколе даже не упоминалось.

Для осуществления обмена населением, в соответствии с достигнутой между сторонами договоренностью, в первых числах октября 1939 г. в оккупированной гитлеровцами Варшаве начала работу совместная германо-советская Комиссия по взаимному обмену населением. Комиссия составляла списки людей, желающих покинуть германскую зону оккупации и переселиться на территорию, занятую советскими войсками.

Пытаясь спастись от ожидающей их гибели, евреи бросились в Комиссию и получили такой ответ: «Комиссия создана не для эвакуации евреев. Ваших братьев и так много в Советском Союзе».

Знал ли Сталин, в конце сентября 1939 г. подписывая Конфиденциальный протокол, о массовых убийствах евреев в Западных районах Польши?

Знал! И даже упомянул об этом 2 октября 1939 г. в разговоре с приглашенным в Кремль министром иностранных дел в те дни еще свободной Латвии, Вильгельмом Мунтерсом. Учитывая немецкое происхождение Мунтерса, Тиран, возможно даже специально, употребил в разговоре с ним то же самое слово, которое красовалось на вагонах немецких поездов, идущих на Восток. Это было слово — «жиды».

Сталин сказал Мунтерсу, и Мунтерс не забыл отметить это в оставленных им записках: «Немцы уничтожили [в Польше] очень много жидов…»

С тех пор прошло больше года. Положение евреев в Польше с каждым днем становилось все ужаснее, и советская разведка регулярно доносила об этом в Москву. Зверства преступников невозможно было «не заметить»! Ведь всего в нескольких километрах от демаркационной линии, проходящей по реке Буг, под городом Острув-Мазовецка 11 ноября 1939 г. варвары совершили очередное массовое убийство. По приказу обергруппенфюрера СС Фридриха Крюгера — бывшего депутата рейхстага, а ныне главы СС и полиции в Польше — германские полицейские отрыли за городом огромные рвы, согнали туда тысячи евреев и хладнокровно их расстреляли.