Сбитый с ног ронин опрокинулся на спину, а покрытая кровью и ранами неукротимая бестия помчалась вверх по склону.

— Бей!

Первая стрела угодила Кицунэ под правую лопатку, вторая — в плечо, третья — в поясницу. Каждая прошла навылет, но оборотница, истекая кровью, продолжила бег. Уже когда она прыгнула в прикрытие большого валуна, четвертая стрела настигла ее и вонзилась в тыльную сторону колена, раздробив сустав.

Еще мгновение, и истерзанная жертва скрылась с глаз лучников.

— Она что, бессмертна и неуязвима? — в изумлении воскликнул один из копейщиков.

— Боли, похоже, действительно не чувствует, — главарь указал на бесчувственное тело Такеджи. — Пойло нашей доброй мико вырубило этого, а девчонку лишило чувствительности. Очень слабый эффект, как от крошечной чашечки, а ведь выпита была почти целая бутылка. Но насчет бессмертия… думаю, пробежать еще немного успела. Метров сто. Ты, ты, и ты. За мной. Заберем и притащим сюда труп.

— Стойте! — рявкнул вдруг, приподнимаясь на дрожащих руках, капитан Дайго, единственный из всех бандитов, которого Кицунэ лишила сознания. — Вы не поняли? Она же из клана смертников!

— Что?

— Из клана Сейшинов! Не слышали никогда о ходячих бомбах? Если она умрет, ее Ци детонирует и взрывом разнесет половину скалы!

Сейшины действительно существовали. Грабители, теряя энтузиазм к преследованию, переглянулись.

— Вы уверены, капитан?

Дзюцу контроля чужих тел. Шиноби, научивший Кицунэ плести псевдодуши, вселяемые в тела мертвых или потерявших сознание людей, мог превратить врага в марионетку и даже заставить его сражаться. Псевдодуша Кицунэ едва смогла приподнять бандита и заставить его говорить.

— Я это почувствовал… в ее Ци… — Кицунэ потеряла контроль, и лишенный сознания ронин снова плюхнулся в снег.

Разбойники, не ведая, что стали жертвами лисьей лжи и коварства, начали горячо спорить и переругиваться, а в это время Кицунэ, залитая кровью, теряющая сознание от головокружения и тяжело ковыляющая на криво сросшейся ноге, уходила все дальше от места боя. Ее будут преследовать? Измученная лисица, размазывая ладонями слезы и сопли по изуродованному лицу, в меру сил запутывала следы.

Спаслась.

Снег похрустывал под сапогами оборотницы, когда она, озираясь, подобралась к месту, где в начале дня произошла краткая стычка между ней и бандитами. Истоптанный снег, пятна и полосы крови. Ее крови.

Тела Такеджи нет. Его бандиты утащили с собой. Хорошо. Значит, он, может быть, еще жив.

Вещи тоже исчезли, но все-таки две находки ждали Кицунэ. Пренебрежительно выброшенная бандитами детская игрушка и опаленное, пахнущее гарью, концертное платье. Разорванное руками бандитов и втоптанное в снег. Остальное все унесли.

— Хоть тебя пощадили, Хамачи, — сказала Кицунэ, крепко прижимая к себе плюшевого львенка. — Прости меня, — оборотница шмыгнула носом. — Я бросила вас и сбежала… испугалась… оставила бандитам. Но я не могла их победить, понимаешь?

Ей хотелось, чтобы друзья простили ее за бессилие в том бою. Тем более что она их в беде не оставит. Львенок спасен, теперь нужно спасти из плена несчастного ронина и разгромить бандитов, чтобы они больше не смели ни на кого нападать.

Набросив лохмотья концертного платья себе на плечи и накрыв пышной юбкой голову, оборотница как могла завернулась в ткань. Не шапка, конечно, и не пальто, но сразу до смерти замерзнуть уже не получится. Кое-как поддерживать температуру тела оборотнице пока удавалось, но запасы питательных веществ в ее теле были смешаны с зельем подлой жрицы, и потому надо было быть крайне осторожной, чтобы не отравить свою кровь чрезмерно. Иначе — потеря сознания от головокружения и верная смерть.

Вот так. Теперь в первую очередь надо найти убежище бандитов. Стражи закона ужас какие ленивые, могут и отказаться помогать, если за них бСльшую часть работы не сделаешь.

Кицунэ очень самоуверенно кивнула своим мыслям и побежала по следу, оставленному ушедшими разбойниками.

Грабители даже не пытались скрываться. Лавируя среди скал, Кицунэ ни разу не потеряла след и через пару часов пути вышла к долине, превращенной бандитами в одну огромную крепость.

Сложно сказать, сколько здесь было солдат, но лагерь явно был не меньше, чем некоторые города. Не палатки и не землянки, а множество каменных домов, что были обнесены высокой стеной и неплохо охранялись.

Стрела ударила Кицунэ в висок, срикошетила от костяных пластин и ушла в небо, а перепуганная девчонка пустилась наутек от пяти проворных фигур с луками и мечами, возникших справа и слева от нее, словно из небытия.

— Ах ты, тварь бронированная! — бандиты, стреляя из луков и осыпая юркую бестию угрозами, устремились в погоню. Причем бросили преследование они только под вечер, окончательно выбившись из сил и не дождавшись подкреплений из лагеря. Легко одетая девчонка все-таки была намного шустрее могучих тяжеловесных увальней.

Наполовину онемевшая от ядовитого пойла, полузамерзшая и полумертвая от усталости, Кицунэ разыскала расщелину в скалах, куда не залетал ледяной ветер. Приближаться к домам, даже под угрозой смерти от холода, она не посмела. Холод, может, ее и не убьет, но люди убьют наверняка. Трясясь и плотнее кутаясь в рваную одежду, оборотница прижимала к себе игрушечного львенка и тихо хныкала от обиды на судьбу, которая постоянно отправляла ее в жуткие земли, захваченные во власть чудовищ. Ну да, если она волшебная лиса, то обязана побеждать злых демонов, но ведь нельзя столько кошмаров сразу! Хоть иногда надо же устраивать краткие перерывы и жить счастливо?

— К маме хочу… — шмыгала леденеющими на морозе соплями Кицунэ. — Мам… мама…

А ведь мама, если та злобная мико присвоила все деньги, так и не увидела волшебный сон о том, что ее дочка спаслась. Или, может, это к лучшему? Что если добрые духи выполнят просьбу, а маленький глупый лисенок погибнет в бою с бандитами или до смерти замерзнет в ледяных горах? Ведь всю жизнь тогда мама будет ждать и надеяться на обещанную ей встречу, а Кицунэ… Кицунэ никогда не вернется.

Из расщелины, осыпаемой колючей ледяной крупой и стегаемой порывами ветра, доносилось жалобное нытье и плач, но некому было услышать его. Даже добрые духи, которых просила маленькая оборотница прийти ей на помощь, существовали только в ее фантазии.

Нова спал безмятежно. Толстый слой подкожного жира защищал великана от любого мороза. Сторожевое дзюцу разбудит его, если маленькие снова попробуют приблизиться. Они слабые. Невероятно слабые, даже если собираются в большие группы. Нова нисколько их не боялся. Он тихо урчал во сне. Ему снова снился Генерал. Тот, кто был для Новы выше маленьких во всех смыслах. Тот, кто лично забирался ему на спину и поливал водой из шланга во время мытья. Тот, кто учил одевать броню и заворачивать болты на доспехах. Тот, кто учил применять боевые дзюцу и рассказывал о внешнем мире.

Тот, кто не боялся.

Нова, играя с деревянными кубиками, сложил для него дом, и Генерал поселился в этом доме на несколько дней. Принес туда постель и стол, хотя маленькие трусливо просили его держаться подальше от довольно непрочных и неустойчивых конструкций, что складывал из кубиков Нова. Но Генерал только смеялся над их страхами. Потому что он не был маленьким.

Бока гиганта мерно опускались и поднимались. Пластины доспехов, усеянные пятнами крови и шрамами от ударов мощных дзюцу, поскрипывали при движении. Нова не был ранен. Ни один из маленьких ни разу не пробил сталь, прочнейшим панцирем покрывающую все его тело.

Утром и весь день продолжал сыпать снег. Проблуждав почти до вечера по горам, несчастная девчонка чудом выбралась на торговый тракт только с приближением сумерек и поняла, что снова оказалась у того самого придорожного поселения, с разоренным постоялым двором и маленьким храмом.