— Что здесь за сборище? — выкрикнул старший самурай из отряда городской стражи, не забывший нанесенную ему обиду и обрадованный возможностью отомстить. — Кто разрешил данное мероприятие?

— А почему нельзя? — достаточно отобрать у ребенка любимую игрушку, чтобы увидеть во всплеске эмоций всю глубину возмущения Кицунэ.

— Вы дикий человек, Саюри-сан, и я не удивляюсь тому факту, что законы и правила цивилизованного мира вам неизвестны! Пункт тридцать два из уложения о предпринимательстве! Этот концерт не согласован с властями и потому является противозаконным! Праздник окончен! Расходитесь по домам!

— Почему вы применяете здесь свод законов о предпринимательской деятельности? — выкрикнул кто-то из толпы. — Никто не собирал с нас денег ни за этот концерт, ни за прошлый!

Началось гневное препирательство стражей против толпы, в которой нашлось немало людей, хорошо знакомых с законами и находящими ответы на каждое заявление стража, пытающегося обвинить певицу сначала в незаконном предпринимательстве, затем в организации массового митинга, затем в причиняющем беспокойство шуме и создании помехи для движения транспорта по улице.

Денег с пришедших никто действительно не собирал, происходящее было не митингом, а спонтанно организовавшимися народными гуляниями. Время для шума было разрешенное, а из-за наметенных ледяными ветрами сугробов по этой улице последний транспорт проезжал месяц назад. Возмущение людей при заявлении о помехе транспорту было сложно описать словами.

— Лучше бы заставили коммунальные службы снег убрать! Когда что-то надо сделать, власти делают вид что жутко заняты, а вот если можно в чем-то помешать, так сразу прибегают и начинают корчить из себя фигуры первой величины!

На самураев со всех сторон посыпались обвинения в бессилии перед разгулом бандитизма, в лени и беспределе, из-за которого стражи закона сами стали похожи на бандитов. Толпа волновалась, все больше угрожающе сжималось кулаков.

Кицунэ испуганно хлопала глазами, лихорадочно соображая, что можно сделать и как погасить вспышку злобы. Ей нисколько не нравилось происходящее, она могла бы успокоить людей, но вмешаться ей не позволяли здоровенные дядьки с мечами и копьями. Дрожь била тело девчонки, и Ци, которую она излучала в воздух, заставляла мечников морщить носы. Благо что они уже были осведомлены об особенностях организма «прибрежницы», иначе неизвестно как долго сторожевые псы сдерживались бы от устранения источника сильного фона Ци методом лишения сознания и свободы.

Конфликт нарастал, гнев толпы столкнулся с железным упрямством самураев и вот-вот грозили вспыхнуть беспорядки, но вдруг один из рядовых мечников воткнул обратно питание аудиосистемы и, взяв микрофон, проорал:

— Тихо! Опомнитесь, люди! Разве вы не видите, что происходит?! Нас же сталкивают лбами и заставляют ненавидеть друг друга! Злой умысел часто прячется за самыми красивыми образами! — закованный в металл, палец указал на Кицунэ. — Разве вы еще не поняли, кто это?! Дикая прибрежница, одаренная не меньше лучших певиц мира?! Да разве мыслимо такое в реальности? Неужели вы не узнали, кто играет с вашими душами?! После всех слухов, что ходили по городам в последнее время! Это же златохвостый демон, Кицунэ!

Лицо девчонки побелело, она вытаращила глаза в ужасе и начала заикаться:

— Т-ты что, с-сума сошел? — оборотница овладела собой и заявила более уверенно. — Разве ты не знаешь, что Кицунэ — синеглазая блондинка?! Или похоже, что я покрасила волосы?

— Не пытайся выставить нас дураками! — ответил самурай. — Кицунэ легко меняет свой облик! Тебе, проклятый демон, мало того, что рухнула наша империя?! Теперь ты ходишь по городам и своими демоническими чарами устраиваешь розни меж горожанами и представителями власти?! Хочешь, чтобы мы поубивали друг друга?!

— Ты идиот? — прямолинейно, как всегда, заявила девчонка. Самурай даже словами подавился. — Какая еще розня? Я хотела спеть пару песен и повеселиться, а вы влезли и начали всех злить! Я теперь еще и виновата?!

— Разве не таковы были твои намерения изначально? Всем известна хитрость и коварство демонов!

— Я не демон! Ты просто сумасшедший!

— Демоническая лиса? — старший страж внимательно присмотрелся к Кицунэ. — Это может быть правдой и прекрасно объясняет происходящее. Ты — не она? Докажи!

— Ты мне сам докажи, что ты не верховный палач Чистой Крови! Или что не крокодил-оборотень! А потом докажи, что не восстал из мира мертвых, чтобы утащить в него все живое! Вот фантазия-то у вас разыгралась!

— Фантазия ли? — самураи обступили девчонку со всех сторон, а старший поднял руку и потянулся к ее запястью. — Сейчас проверим. У златохвостого оборотня была невероятная регенерация. Она могла восстановиться даже после смертельных для человека ранений и отращивала отрубленные конечности. Я не буду отрубать вам руку или ногу, уважаемая, лишь сделаю небольшой надрез на пальце…

Не дожидаясь, пока самураи получат доказательства, Кицунэ нанесла удар.

С гулким хлопком, над сценой расцвел огненный шар, в один миг поглотивший и девчонку, и самураев. Ци, которой напитала воздух вокруг себя оборотница, получила импульс и детонировала, обретая форму огня.

— Разрыв! Разрыв! — не меньше десятка дестабилизирующих импульсов ударили в пламенную сферу, впрочем, без какого-либо эффекта. Ци продолжала никем не управляемую детонацию, и шар огня разбухал на глазах.

Самураи, попавшие в зону поражения, с воплями выскочили и попадали с ног, начиная кататься с боку на бок, надеясь сбить с себя пламя. Им потребовалось мгновение для того, чтобы почувствовать — огонь очень слаб! Его силы едва хватило, чтобы опалить одежду. Они поняли, что опасности жизни нет ни малейшей, но было уже поздно.

Пламенная птица взвилась над истаивающим облаком жара и, приземлившись на крышу одного из зданий поблизости, распалась на множество огненных потоков, скользнувших по черепице крыши и бесследно истаявших. Ци, выгорая, не оставляет золы.

— Получили лисьего огня, придурки? — задорно взвизгнув, Кицунэ показала яростно заоравшим на нее самураям язык и длинными прыжками помчалась прочь. Главное, удалиться метров на триста, чтобы мечники не успевали сбивать импульсы Ци из ее ног!

— За ней! — выкрикнул старший страж. — Не дать уйти!

Самураи устремились в погоню, но как бы ни были они проворны, девчонка мчалась еще быстрее. Хорошее питание позволило ей полностью восстановиться и укрепить мышцы ног до схожести со стальными канатами. С каждым рывком и импульсом Ци расстояние между ней и преследователями увеличивалось.

Сказать, что начальник отряда был в ярости, значит ничего не сказать. Он и его люди упустили демона, поимка которого могла вписать их имена в историю!

— Задержать всех! — выкрикнул он, указывая на толпу. — Отобрать фотоаппараты! Уничтожить пленки!

Началась сутолока, Лианг, который принес с собой на концерт мольберт, краски и кисти, пытался защитить свой рисунок, но художника попросту отшвырнули в сторону, картину содрали с мольберта и разорвали на куски. Самураи ярились, надеясь отобрать и уничтожить все материальные свидетельства концерта. Немало людей даже в стране Камней верили, что волшебная лиса была послана богами чтобы остановить безумие эпохи Войн и восстановить Единую Империю. Каждый из этих фанатиков был бы рад получить фотографию или любое иное свидетельство реального существования своей «богини». Не допустить, чтобы нелепые сказки владели умами людей! Весь мир уже понял, насколько это может быть разрушительно.

В хаосе и толчее удержать всех на площадке даже полусотне мечников было не под силу. Можно было бы удержать, если начать рубить мечами, но кто посмеет это сделать?

Оцепление было смято, люди начали разбегаться, и одним из первых с места проведения концерта ускользнул актер Ринджи. Никто не придал его спешному бегству особого значения, но когда самураи ворвались в комнату Лианга, надеясь забрать личные вещи Кицунэ, там уже не было ничего.