— Не нужно, Сандрин. — Уэйд крепко прижал ее к груди, хотя она и пыталась освободиться. — Я никогда не думал о тебе плохо, Сандрин. Никогда! Здесь нет твоей вины. Гроза Медведей действовал силой. То, что произошло, не изменило моего отношения к тебе.

Сандрин глядела на него, и по ее лицу струились слезы.

— Тогда почему ты не хочешь меня?

— Я хочу тебя, — сказал Уэйд, не в силах устоять перед ней. Он прижался губами к ее рту, ощущая сладость ее припухлых губ и чувствуя, как забывает обо всем на свете. Сандрин, продолжала плакать даже тогда, когда он целовал ее, и он вобрал в себя этот плач, стараясь успокоить. Ему так хотелось облегчить ее боль.

— Нет, — сказала Сандрин, отворачивая лицо, но не отстраняясь от него. — Я не хочу, чтобы ты меня жалел.

— Я не жалею тебя, — сказал Уэйд, притягивая к себе Сандрин и опускаясь на землю.

Он почувствовал, что нужен ей, когда опять поцеловал ее, и сам удивился тому, как была нужна ему она — не только ее тело, но и ее улыбка, ее смех, ее понимание. Он хотел Сандрин больше, чем какую-нибудь другую женщину.

Он взглянул на нее. Ее темные ресницы слиплись от слез, щеки пылали, губы были припухлыми и влажными. Уэйд опять стал целовать ее, проводя своими губами по ее рту, касаясь языком ее губ. Сандрин обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом. Сунув руку под ее юбку, Уэйд быстро снял с нее белье. Он гладил ее длинные стройные ноги, и, когда стал ласкать ее бедра, Сандрин слабо застонала. У нее была такая шелковистая кожа, такая мягкая и гладкая. Руки его заскользили выше, его пальцы, казалось, исполняли какой-то нежный чувственный танец. Наконец он услышал, как она стала вскрикивать от удовольствия.

Он обхватил ее за талию, и она раздвинула бедра, впуская его в себя. Он видел, как напряглась ее грудь, как она вся изогнулась, чтобы быть к нему ближе. Сандрин порывисто подняла руки, когда он притянул ее к себе. Ее ноги обвили его бедра, а он с каждым движением все сильнее обнимал ее. Его губы нашли ее, он стал целовать ее шею и грудь сквозь тонкую ткань рубашки. Сандрин вскрикивала от наслаждения все громче, и Уэйд с трудом мог сдерживаться. Он услышал, как она назвала его по имени. Наконец он полностью вошел в ее лоно, и они стали одним целым. Ему не хотелось, чтобы это когда-нибудь закончилось. Уэйд потерял над собой контроль. Он ощутил, как слился с нею, как оба они задрожали в конвульсиях страсти.

Уэйд долго не отпускал Сандрин.

Затем нехотя разжал руки, поцеловал ее, нежно отстранился и одернул на ней юбку. Он лег на траву, глядя в небо. Он с удовольствием остался бы здесь навсегда.

Потом искоса посмотрел на Сандрин. Она уже заправила рубашку в юбку и сидела спокойно, положив руки на колени. Глаза ее были закрыты. Она казалась ему необыкновенно красивой.

— Спасибо тебе за то счастье, которое ты мне подарила, — сказал он, гладя ее по руке.

— Не благодари меня, — сказала она. — Это долг жены.

В ее голосе слышалась горечь. Уэйд сел.

— Сандрин!

Она взглянула не него, и ее синие глаза наполнились слезами.

— Ничего не говори, Уэйд. Кажется, я наконец начинаю понимать, чего ты от меня хочешь. Ты не хочешь говорить о том, где и как мы будем жить и будут ли у нас когда-нибудь дети. Ты вообще не хочешь со мной говорить. Но я готова выполнять твои желания и давать тебе то, что ты хочешь. Ты будешь доволен! Тебе этого мало?

Уэйд наблюдал за Сандрин, когда она встала и пошла к ручью. Он не пошел за ней. Да и что он мог сказать? Даже он сам не был уверен до конца, чего он хочет от нее. Он вспомнил слезы у нее на глазах и горечь в ее голосе. Единственное, что он знал, это то, что он больше не сможет причинить ей боль…

Сандрин вошла в ресторан и села. Салли увидела ее, помахала рукой и улыбнулась. Как только выдалась свободная минутка, она подошла к ней.

— Я думала, что вы в городе проездом.

— Я тоже так думала, — ответила Сандрин, вспомнив о Фрэнке Лаутере.

— Что вам принести?

— Пирожок и кофе, пожалуйста.

— У вас все в порядке? — спросила Салли, присев напротив. — Здесь я хозяйка, — сказала она, как бы оправдываясь, — и могу сделать перерыв, когда хочу.

Сандрин теребила ремешок сумочки и с трудом подняла глаза на Салли.

— Скажите, у вас есть записка для меня от мистера Лаутера? Меня зовут Сандрин Ренар. — Сандрин увидела, что выражение лица Салли тотчас же переменилось.

— Зачем такой девушке, как вы, связываться с негодяем типа Фрэнка Лаутера? — Салли оглянулась и придвинулась к Сандрин. — Вы должны уехать из города как можно скорее!

— Я не могу, — сказала Сандрин. — Вам передали записку для меня?

Салли неодобрительно покачала головой.

— Он передал, чтобы вы были у него на ранчо сегодня на закате солнца. Играть будете там.

— Спасибо, — сказала Сандрин, оглядывая заведение и избегая пристального взгляда Салли.

— Сандрин, если тебе нужны деньги, я могу тебе немного одолжить. Не играй с Фрэнком Лаутером — ты проиграешь.

Сандрин вновь взглянула на Салли. То, как открыто Салли смотрела на нее и решительно говорила, внушало к ней доверие.

— Спасибо, Салли, но у меня нет выбора.

— Выбор есть. Ты можешь взять у меня деньги и уехать к черту из этого города немедленно. Держись подальше от Фрэнка Лаутера.

— Я делаю это не ради себя, Салли. Если бы дело было во мне, я бы никогда не стала с ним связываться.

Салли подняла голову, услышав, что ее позвал клиент, затем опять посмотрела на Сандрин.

— Ты можешь меня немного подождать? Я попрошу кого-нибудь заменить меня. Мне надо поговорить с тобой.

— Хорошо. — Сандрин ела пирог, пила кофе и думала о том, что произошло накануне. Она закрыла глаза, вспоминая то, что испытала во время близости с Уэйд ом. Он заставил ее наконец забыть о Грозе Медведей, что, как она раньше считала, было невозможно.

— С тобой все в порядке? — Салли стояла рядом.

Сандрин открыла глаза.

— Да.

— Я хочу, чтобы ты пошла со мной. Сандрин пошла за Салли через дверь. Запах хорошей еды и свежей выпечки напомнил ей о кухне матери. Здесь работали две женщины — одна готовила, а другая раскладывала еду по тарелкам.

— Спасибо. Бесс, спасибо, Фло. Я вернусь, как только смогу.

— Не беспокойся, Салли. Ты можешь отсутствовать, сколько тебе нужно.

Сандрин вышла за Салли через черный ход на лестницу. Они поднялись в большую комнату, теплую и уютную. Она чем-то напоминала Салли.

— Тебе здесь нравится? — спросила ее Салли, садясь в обитое голубой тканью кресло.

— Да, нравится, — ответила Сандрин, оглядываясь вокруг. — Здесь просто чудесно.

— И мне тоже нравится. Садись, Сандрин, нам нужно поговорить.

Со вздохом Сандрин села напротив Салли.

— Я не умею выбирать слова и обычно попадаю в неловкое положение, потому что не могу вовремя закрыть рот. Когда я считаю, что что-нибудь не так, то говорю об этом. — Салли вздохнула. — Я о тебе все знаю, Сандрин. — Уэйд говорил о тебе с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать лет.

Сандрин избегала смотреть в глаза Салли, чувствуя, что краска заливает ей щеки.

— Я никогда не говорила тебе об Уэйде.

— Это было и не нужно. Я узнала тебя в ту минуту, как только увидела. Ты еще более красива, чем он говорил. А потом, когда услышала твое имя, то поняла, что ты и есть та самая женщина. Такое имя нее слишком часто встречается в наших местах.

Сандрин откинулась на спинку кресла.

— Извини меня.

— За что? Ты ничего не сделала. Господи, мне лучше чем кому-либо известно, как Уэйд любил тебя. Я знала, что когда-нибудь он тебя найдет. И когда так случилось, это меня не удивило.

— Ты ловко притворяешься, Салли, — заговорила Сандрин, и голос ее звучал мягко. — Я слышала, как Роуз сказала Уэйду, что он должен с тобой поговорить. Ведь он обещал тебе, что, когда вернется, вы будете жить вместе?

— Да, он так говорил. Я, наверное, была достаточно глупой, что поверила ему на какое-то время. Но в душе я знала, что он любит только тебя. Он никогда не лгал мне, Сандрин. Он всегда был честен, говоря о своей любви к тебе.