Лифт остановился. Пройдя по коридору, увешенному «солнечными светильниками», вглубь горы, экскурсанты вошли в полукруглую белую комнату. Вся комната была разделена ширмами, стальными столами, полками, шкафами и остальными атрибутами «цеха» науки.

– Вот и моя лаборатория, – глаза профессора излучали какую-то детскую радость. – Уже не первый год я могу здесь работать на полную катушку! У меня есть всё, что необходимо для исследования живой мысли и воплощения её в живой материи. Здесь я соединяю химию, биологию, физику, литературу, живопись и музыку. Не удивляйтесь! Кванты музыки прекрасно сочетаются с квантами мысли и благоприятно взаимодействуют с биополями многих химических элементов.

Лаборатория отца произвела на Прохора сильнейшее впечатление. Забыв о назначенном позднем завтраке, он с жадностью увлёкся в созерцание и изучение отцовских открытий.

– Кто же спроектировал и выстроил для тебя такую великолепную мастерскую? Ты ведь, наверняка, не привлекал к строительству лучших специалистов со всего света?

– Несколько лет подряд, прослышав о хороших заработках, лучшие специалисты сами стекались на этот остров. Многие из них так и остались тут. Кто перевёз семью с материка, кто обзавёлся семьёй на месте. Люди быстро адаптируются к здешним условиям – я же биолог! Да и не только люди. Вы заметили, какие виды флоры и фауны здесь совместно уживаются? Слоны и кенгуру, коалы и северные олени, белые и бурые медведи, пингвины и павианы – все обрели здесь подходящую среду обитания.

– Даже пингвины? – не поверила Лена.

– Да. Пришлось несколько изменить их генетическую предрасположенность к антарктическим условиям. Адаптировать их, признаюсь, было не просто. Но, что не сделаешь ради науки?! Вот, уже третье поколение этих ярких пернатых представителей южного полюса спокойно живёт на острове, питается бананами и учится летать.

– А это не повредит их уникальным способностям плавать и нырять? поинтересовался изобретатель.

– Бананы и полёты ещё никому не вредили, успокоил профессор.

За столом, уставленным экзотическими напитками, овощами и фруктами, в числе которых, разумеется, не было никаких бананов, собеседники, как полагается, вели разговоры на различные темы. На вопрос Прохора, чем ещё занимается его отец на острове, кроме обеспечения на нём нормальных условий для пингвинов и павианов, профессор заявил:

– У меня есть свой маленький космодром. И маленький космический корабль. Уже несколько лет мы переправляем бананы на другую планету.

– Кому же они нужны на другой планете? спросил Ромашкин, запивая кусок дуриана кокосовым молоком.

Клюев-старший удивлённо поднял брови.

– Инопланетянам, конечно! Кому же ещё?!

– Ты хочешь сказать, что установил контакт с инопланетными существами?! – с подозрением спросил Прохор.

– Хм! А что, по-твоему, я сказал до этого? Неужели ты, мой сын, попытаешься уличить своего отца в банальном сумасшествии?!

Изобретатель смутился.

– Нет, что ты! Просто, неожиданно…

– Что же тут неожиданного? Там у них своих бананов нет, наши не приживаются, а витамины-то нужны! Вот, они и скупают у меня тоннами этот ценный фрукт.

– А чем, если не секрет, расплачиваются? вставила Лена.

– Полезными ценными металлами и минералами, которых на земле нет, или почти нет. Мой девиз прост: обеспечить жителей любой галактики качественным здоровым питанием. Так сказать, каждому гуманоиду – по банану!

Клюев-младший усмехнулся:

– Значит наши бананы уже не обезьянья еда, а витаминный комплекс для инопланетян?!

– Вот именно!

– Ты знаешь, папа, меня всегда интересовало, как поживают на других планетах в иных галактиках.

– В моём космическом корабле места достаточно. В следующий раз, давай, полетим вместе. Очередной полёт намечен на пятницу. А пока мне не терпится взглянуть на ваш «летающий дом»!

– К сожалению, наш «летающий дом» можно увидеть только изнутри. Снаружи полюбоваться его полётом не получится: он невидимый.

– Ты правильно сделал, что позаботился об этом. Зрячие люди не всегда должны видеть то, что им не положено.

Сидя на веранде, в кресле воспарившего над островом «летучего дома», профессор всем своим видом показывал – он доволен своим сыном.

Михаил, с сожалением вспоминающий об утраченной мечте, о трёх миллионах, и Елена, естественно, не пожелавшая остаться на острове в неизвестной компании островитян, находились тут же.

– Мой сын ещё очень молод, – произнёс профессор. – Но, я уверен, он так же, как я, хорошо разбирается в людях, чувствуя их энергетику лучше любого измерительного прибора. Поэтому вы и сопровождали его в путешествии на остров. Мой сын, Прохор, конечно, нашёл что искал – лучшая в мире лаборатория теперь принадлежит ему, как и мне.

– Спасибо, папа!

Клюев-старший кивнув сыну, продолжил обращаться к Лене и Михаилу.

– Я не хотел бы разочаровать вас. Пусть я и не натуральный «банановый магнат», но денег у меня не меньше, чем у любого натурального миллионера. Ваши три миллиона долларов, друзья, всегда в вашем распоряжении. Если хотите, можете забрать их прямо сейчас и жить в своё удовольствие в любой части света. Условие одно – не разглашать тайн моего острова. Есть и другой вариант: этот остров – одно из лучших мест на всём земном шаре. Оставшись здесь, вам, вообще, не понадобятся никакие деньги. Тут нет магазинов, но есть всё, что нужно для довольной, счастливой жизни!

– Море, туземцы и бананы? – скромно спросила Елена.

«Банановый магнат» рассмеялся.

– Вы ещё ничего не видели. У нас на острове есть не только аборигены. Много разных национальностей. И европейцы, и азиаты, и африканцы и индусы. Хорошо развита инфраструктура. Есть своё ателье мод, театр, аквапарк, несколько ресторанов, мини-фабрики, мини-заводы. В перспективе – строительство ипподрома и музея!

– И всю жизнь прожить на одном острове? Возможно, с одной женщиной? не удержался Ромашкин.

Елена почему-то покраснела.

– А что, не бывает таких женщин, с которыми можно прожить всю жизнь на одном острове? – спросила она.

Теперь покраснел и Михаил.

– Кстати, – вполне серьёзно заявил профессор. – Загс и Христианская церковь на острове тоже имеются.

До пятницы оставалось целых два дня. За это время экскурсанты посетили все местные достопримечательности, познакомились с большинством местных жителей и обзавелись собственными апартаментами. Даже для Бима нашлась более просторная, подходящая по климату будка.

Поданная Прохором Клюевым идея, перевести весь (наземный и надземный) транспорт острова на гравитационные стабилизаторы, профессору очень понравилась.

– Но отказываться от экспериментов над созданием «вечных двигателей», работающих от солнечной энергии, я не стану! – уточнил Пётр Данилович. – Антигравитация на нашем острове пригодится, но на материках много людей – и не только порядочных! – за всеми не уследить. Большинству и от телег было отходить пока рановато.

– Не помешало бы снабдить антигравитаторами твой звездолёт, – заметил изобретатель. – В пределах магнитного поля Земли их использовать выгоднее всего.

Наступила долгожданная пятница.

Космический корабль профессора был совсем не похож на, какой бы то ни было, космический аппарат. Провожая взглядом быстро улетающий звездолёт, Михаил говорил, то ли стоящей рядом с ним Елене, то ли Биму, то ли туземцу:

– Эта летающая кастрюля довольно шустрая!

– Наверное, интересно лететь в первый раз на чужую планету и везти тонну бананов голодным инопланетянам, – задумчиво проговорила Елена. – Миша, а ты бы хотел прокатиться до соседней галактики?

– Брррррр! Даже не спрашивай! Меня и от полётов на «летучем доме» постоянно подташнивало. Рождённый ползать летать не должен.

– Не может, – поправила Лена.

– Не может, значит, не должен, – Миша утвердительно поднял вверх указательный палец.

Услужливый туземец препроводил провожающих до калитки и принялся неторопливо подметать космодром.