В ресторане было многолюдно. Благодаря кондиционерам и громадным вентиляторам под потолком здесь ощущалась приятная прохлада. Зал попеременно озарялся красными, зелеными, синими и желтыми огнями, которые загорались позади небольшого джаз-оркестра. Музыканты старались вовсю, гремел фокстрот, и на площадке перед оркестром танцевали с десяток пар.

Олег перекинулся несколькими фразами с метрдотелем. Тот показал рукой куда-то направо. Вытянув шею, Олег поглядел в указанном направлении и тотчас обернулся к Татьяне.

— Папа уже здесь! Идемте!

Они гуськом двинулись между столиками. Олег и Катя шли впереди. Татьяна подошла, когда молодые уже рассаживались. За столом, спиной к залу, сидел какой-то мужчина в белой рубашке с короткими рукавами и в темных брюках. Рядом с ним лежал букет цветов. Видимо, узнав от молодых людей, что с ними Катина мать, он взял букет и, вставая, обернулся.

Татьяна остановилась, подавляя невольный крик, готовый сорваться с губ. Сердце ее сжалось в комок и провалилось куда-то в желудок, а по спине прокатилась волна холодной дрожи.

В упор на нее смотрели знакомые шоколадные глаза, блестевшие на узком, покрытом матовым загаром лице…

Без сомнения, он ее тоже узнал. На миг он замер, глаза его расширились.

Справившись с волнением, Татьяна почти машинально взяла протягиваемый им букет. Олег выдвинул стул, приглашая ее присесть. На ватных ногах Татьяна сделала шаг и села, держа в дрожащих руках букет. Катя взяла у нее цветы и положила их на свободный от посуды край стола.

— Мама, познакомься. Это Виктор Владимирович.

Он безмолвно смотрел на нее.

— Татьяна Сергеевна, — побелевшими губами прошептала она, протягивая ему руку.

Несколько торопливо, едва не опрокинув бокал, он пожал ее.

— Максимов Виктор Владимирович.

Сердце Татьяны стучало как паровой молот. В первые минуты она ни о чем не могла связно подумать.

Заметив смущение родителей, инициативу беседы взяли на себя молодые люди.

— Давайте закажем телячий эскалоп с овощным рагу, — предложил Олег, взмахом руки подзывая официанта. — Он нам очень понравился в прошлый раз.

— И шампанского, — добавила Катя.

— Шампанское уже заказано. Но папа у нас предпочитает белое вино.

— Сначала выпьем шампанского. Ведь у нас сегодня вроде помолвки. А на помолвке полагается пить шампанское.

Олег рассмеялся.

— Тогда будем пить шампанское!

Катя взглянула на мать.

— Вообще-то, мы наметили сыграть свадьбу в октябре…

Татьяна вздрогнула. Как ни была она поражена воскрешением былого кошмара, слова дочери мгновенно вернули ее к действительности.

— Что? Свадьба в октябре? — Она посмотрела на Виктора, потом на Олега, и остановила взгляд на дочери. — Но осталось всего лишь… три месяца! Катенька, дочка, ты, случайно… — последние слова она уже шептала, — не беременна? — Она подумала, что будет ужасно, если дочь повторит ее судьбу.

По выражению лица матери Катя сообразила, что тут уже не до шуток, и приняла серьезный вид.

— Успокойся, мамочка, со мной все в порядке. У нас будет ребенок только тогда, когда я сама этого захочу, и не раньше. А пожениться мы собираемся не по этой причине, а потому…

— Что всегда хотим быть вместе! — закончил за Катю Олег, кладя руку девушке на плечо.

Татьяна посмотрела на Виктора. Что бы ни было между ними двадцать лет назад, в настоящую минуту он был отцом Олега, который вместе с ней должен был повлиять на решение молодых.

Виктор ослабил галстук под подбородком, словно ему не хватало воздуха.

— Это еще не причина для такого ответственного шага, как женитьба, — сухо произнесла Татьяна. — Вряд ли вы еще способны глубоко разобраться в своих чувствах. Вы слишком молоды для этого.

Олег беспечно отпил из бокала и с улыбкой взглянул на отца.

— Кстати, папа, когда он женился, был еще моложе меня.

Татьяна, покосившись на своего соседа, заметила, как легкая краска залила его лицо. Виктор негромко кашлянул и передвинул на столе вилку. Татьяне его молчание показалось странным. Неужели ему вообще нечего сказать о таком важном вопросе, как женитьба сына?

— Это еще ни о чем не говорит, — быстро возразила она.

— Мой брак оказался неудачным, — с усилием выдавил Виктор.

— Вот видите! — Татьяна осуждающе посмотрела на Олега. — Ранние браки практически всегда оказываются неудачными. Тем более вы оба еще только на втором курсе. А на третьем и четвертом учиться в тысячу раз труднее!

— Ну и что? — воскликнула Катя. — Мне, например, замужество абсолютно не помешает. Сейчас, мамочка, можно с легкостью совмещать карьеру и замужество! — С этими словами она лучезарно улыбнулась своему жениху.

Татьяна беспокойно поглядела на Виктора. Почему он все время молчит?

— Крайне легкомысленная точка зрения, — заметила она. — Я, конечно, не сомневаюсь, что вы испытываете друг к другу известное чувство, но надо же понимать, что супружеская жизнь — это не только постель…

Подошел официант, который принес заказанный ужин, и Татьяна оборвала себя на полуслове. Разлили по бокалам шампанское. Татьяна хотела было продолжить свой выговор дочери, сказать, что «совмещать», конечно, можно, но далеко не «с легкостью» и что такое «совмещение» потребует очень многих усилий, неизбежно чем-то придется пожертвовать, и еще многое в таком же духе, но, посмотрев на сияющие Катины глаза, устремленные на Олега, поняла: сейчас любые ее слова повиснут в воздухе.

Катя поднялась и потянула за собой Олега.

— Мы пойдем немножечко потанцуем, хорошо?

Молодые люди направились к толпе танцующих. Олег обнял Катю за талию, она положила руки ему на плечи, и влюбленные закачались в такт медленной музыке.

— Послушай, твоя мать определенно произвела впечатление на моего старика, — заметил Олег.

Катя, танцуя, прижалась к нему.

— Я тоже заметила. Он, как увидел ее, даже в лице переменился.

— Давно я не видел его таким ошарашенным, — продолжал Олег. — Все время сидел и молчал как рыба!

Катя рассмеялась.

— Маманя тоже как-то странно посматривала на него.

— А он только краснел!

— Может, они уже встречались раньше? — предположила Катя.

Олег покачал головой.

— Абсолютно исключено.

— Тогда у них любовь с первого взгляда! — Катя прыснула. — Вот было бы здорово!

— Я почему-то тоже подумал, что это любовь.

— По-моему, лучшего мужа, чем Виктор Владимирович, маме не найти.

— Еще бы! Мой предок — высший класс! А вот мамаша твоя, как я заметил, любит поворчать…

— Ты просто ее не знаешь. Она совсем не такая.

— Возможно. Но все же она лучше, чем Элеонора. Я тебе говорил о ней?

— Нет. А кто это?

— Папашина любовница. Не знаю, что он в ней нашел. Приторные улыбки и томное закатывание глаз, одним словом — сплошное кривлянье, даром что была актрисой… Мне она с самого начала не понравилась. А когда я с ней крепко разругался, она вообще перестала бывать у нас. Теперь папаша к ней ездит.

Сообщение об Элеоноре опечалило Катю, и это сразу отразилось на ее личике.

— Он ее любит?

— Может, любит. — Олег пожал плечами. — А впрочем, не знаю.

— Почему же они не поженятся?

— Элеонора замужем и очень привязана к своему мужу. Представь себе, ее муж — паралитик, передвигается в инвалидном кресле. Ему отдавило ноги в автомобильной катастрофе. Отец говорит, что она бы давно развелась, если бы не беспомощное состояние мужа. Ей, говорит, совесть не позволяет бросить его. Когда с ним это случилось, Элеонора будто бы поклялась никогда с ним не расставаться и всю жизнь посвятить уходу за ним… На отца это произвело впечатление. Он мне чуть ли не со слезами рассказывал, как трогательно Элеонора ухаживает за своим больным Николенькой…

— Но это не мешает ей изменять ему!

Олег усмехнулся.

— Черт ее поймет, эту Элеонору. Хотя, наверное, ее трудно осуждать. Муж не может с ней жить нормальной жизнью, а она баба в самом соку. К тому же у ее супруга есть родственники в Бельгии, которые каждый месяц переводят на его содержание кое-какие деньги. Этих денег хватает Элеоноре, чтобы жить далеко не бедно. Отец уверяет, что Элеонора ухаживает за мужем из чувства сострадания, что у нее натура такая, но мне-то думается, что деньги играют далеко не последнюю роль в ее привязанности к паралитику…