– Неплохо.

Донёсся быстро нарастающий гул мотора. Над горизонтом появилась точка, которая быстро увеличивалась в размерах, пока не превратилась в массивный тёмно-зелёный вертолёт. Он летел довольно медленно, на тросе был прикреплён большой контейнер, выкрашенный красно-коричневой краской. Я сделал пару снимков, когда он приблизился, через видоискатель камеры удалось даже разглядеть лицо пилота в кабине. Зависнув над горной грядой, вертолёт начал медленно спускаться и исчез из виду. Через минут десять вновь поднялся, но уже без контейнера. Теперь ему ничего не мешало, и стремительно набрав высоту, он быстро растворился в небесной голубизне.

– Ну ладно, – услышал я голос. – Пойдём пожрём что ли.

– Да, пойдём, – ответил лениво второй, громко зевнув. – Торчать на этой хрени из-за десяти минут, просто скотство.

Я упал на бетонный пол, вжавшись в угол. Вдруг им захочется избавиться от свидетеля? Спихнут вниз, и поминай, как звали, только мокрое место останется. Я услышал тяжёлые, шаркающие шаги. И когда всё стихло, выбрался с балкона, и решил подняться в служебное помещение и всё там осмотреть.

Лестница закончилась узким лазом в каменном полу, ведущим вёл в круглую комнату. По стенам шли экраны, на которых быстро менялось изображение. Полукругом располагался громоздкий пульт управления, выкрашенный серо-стальной краской с множеством кнопочек, ручек, тумблеров. Рядом с ним стояло два стула.

На стене обнаружил круглые часы с циферблатом, расчерченным цветными секторами с надписью: «Сделано в СССР», и отливающий тусклой медью обтекаемой формы ящик с длинной цепью, грузиком и деревянной ручкой. К потолку был прикреплён причудливый механизм из несколько блестящих линз, круга с резьбой и прожектора. Часть стеклянных панелей были зашторены, часть – открыта. Маяк-то оказался действующим.

Всё осмотрев, осторожно спустился вниз и выскользнул из двери. Кажется, никто не заметил меня.

Вернувшись на пляж, прошёлся в обратную сторону от маяка и остановился у входа в грот. Потолок нависал почти над головой, и пару раз я едва не стукнулся о торчащий камень.

Повсюду был разбросаны жестяные банки из-под пива, осколки бутылок, засохшие водоросли, и мерзко воняло. Я сделал пару снимков со вспышкой и вдруг обнаружил в углу большой куль с тряпьём.

Призрачный свет фонарика выхватил из тьмы фигуру. Человек лежал на боку, поджав ноги. Присев рядом, попытался нащупать пульс. Мужчина лет сорока, тёмные волосы, вытянутое лицо с выпуклыми скулами под глазными впадинами, крупный прямой нос, лоб, будто сдавленный над бровями, резко очерченная линия рта с пухлыми губами, округлый безвольный подбородок. Чёрт, да это же!

Я выскочил наружу и позвонил: «02». Никто не хотел брать трубку так долго, что я начал терять терпение. Вдруг что-то щёлкнуло, послышался ленивый голос:

– Сержант Коваленков слушает.

– Я труп нашёл. В гроте на берегу, – сказал я.

– Ах, как интересно, – сказал дежурный с ехидцей. – И чей труп?

– Мужской, – ответил я коротко, решив не вдаваться в лишние подробности.

– И давно он там лежит?

– Откуда я знаю?! – разозлился я.

Дежурному явно было нечего делать, он просто развлекался.

– Как зовут?

– Кого? Труп?!

– Вас, конечно.

– Верстовский, Олег Янович. Приезжайте, чёрт возьми! По-моему, его убили.

– Не волнуйтесь. Главное, чтобы убили не вы, – показалось, что на другом конце провода хихикнули.

Я матерно выругался.

– Хорошо. Сейчас приедет наряд, – сказал дежурный другим, строго официальным тоном. – Олег Янович, подождите нашу группу. И ничего не трогайте!

Я вышел наружу, сел на берегу, ощутив, как безумно вымотался. Ссора с Колесниковым, мужик этот сумасшедший в трамвае, маяк, вертолёт с «тушками», да ещё труп. Замечательно. Вернулся в грот, всё тщательно сфотографировал. Хрен его знает, будут ли наши бравые сыщики расследовать это убийство.

Рядом с трупом что-то тускло блеснуло, я поднял предмет – запонка, дорогая, отделанная блестящими камешками, сильно погнулась. Я машинально сунул её в карман.

Просидел на берегу ещё полчаса, кидая в море плоские голыши. Настроение испортилось, я потерял всякий интерес к красотам природы.

Наконец, я заметил с облегчением троих ментов, направлявшихся в мою сторону.

– Майор Палецкий, – представился пожилой, коренастый мужчина с круглым лицом, глазками, утопленными в толстых щеках, и выступающим подбородком с ямкой. – Это вы тело нашли? Ваши документы.

Я достал паспорт, без которого никогда не выхожу, после нескольких неприятных историй. Майор полистал, увидел регистрацию и поднял глаза, в которых светилась явная подозрительность.

– Где проживаете? – спросил он.

– Озёрная, дом пять. У Колесниковых. Приехал к ним погостить, – объяснил я.

– Давно приехали?

– Вчера, – коротко ответил я.

На лице майора отразилось явное разочарование. Наверно, он очень сожалел, что не может меня посадить в кутузку за то, что я не зарегистрировался по месту временного проживания. Как в приснопамятные советские времена.

– А что здесь делали? – поинтересовался он.

– Живописные красоты фотографировал, – пояснил я, про маяк с вертолётом, конечно, рассказывать я не собирался.

– А в пещеру-то залезли почему? – не отставал майор, явно не довольный, что я прибавил ему работы.

Я тяжело вздохнул, подумав, что наши граждане жутко не хотят иметь дело с полицией из-за подобных идиотских расспросов. По выражению лица майора я понял, он безумно хотел бы избавиться от меня, как от свидетеля и засунуть свежий труп куда-нибудь подальше.

– Люблю пещеры исследовать. Зашёл поглядеть, может, там сундук с золотом найду.

Майор смерил меня злобным взглядом, будто обдумывая, стоит ли волочить нахала в ментовку и выбивать признания в убийстве ударами по почкам или нет.

– Вы можете нам понадобиться, – наконец он отдал паспорт. – Дадите показания.

Я вернулся в город на трамвае, вышел на остановке, где располагался дендрарий, но ощутил, как у меня подвело живот от голода. Напротив арочного входа увидел кафе с симпатичной вывеской, нашёл свободное местечко и удобно там расположился с куском жареного мяса с гарниром и кружкой тёмного пива.

Сбоку сидело двоих мужчин, привлекавших внимание карикатурной непохожестью. Толстый оплывший коротыш с абсолютно лысой головой, которая лежала на плечах, как арбуз на блюде, маленькими, близко посажёными глазками с мешками, слоновьими ушами, седыми, редкими усами: носом, приплюснутым у переносицы и огромной блямбой, похожей на грушу, в конце. Второй выглядел его полной противоположностью – поджарый, долговязый молодой человек, склонившийся над столом, как стрелка крана, с рыжеватой бородой, засаленными патлами, собранными в жидкий пучок, скреплённый аптекарской резинкой, голубыми, испуганными глазами и нервными руками, которые он не знал куда деть. Коротыш в ярости отчитывал молодого человека, колотя по столику волосатым пальцем, толстым, как сарделька.

– Лившиц, если ты не отыщешь мне этого говнюка, считай, что больше у меня не работаешь! Ещё один день и мы вылетаем в трубу. Ты понял?

– Где я найду его? – пролепетал молодой человек.

– Господи… (дальше шёл трёхэтажный мат) да наверняка сидит в казино. Я же знаю его. Он игрок, астрономические суммы просаживает. Обойди все казино, выдерни его оттуда!

– Да нет в этом городишке казино, – жалобно проблеял парень. – Я проверял.

– Ну, в борделе! Твою мать, Лившиц, какого дьявола я взял тебя! Не можешь элементарных вещей сделать! Ты второй или хрен собачий?! Сколько раз я тебе говорил: ты должен контролировать работу всей группы! – по слогам отчеканил лысый толстяк. – Всей! Это твоя прямая обязанность!

– Ну что же мне, все бордели обыскивать? – воскликнул в отчаянье Лившиц.

– Боже, боже. Иисусе. Зачем я связался с этими говнюками, тупыми ублюдками, мерзавцами, – коротыш начал качаться из стороны в сторону, как китайский болванчик. – За что меня покарали боги. Лившиц, найди мне Северцева! Хоть из-под земли достань! Ты понял?! – остановив покачивания, завопил он.