— Кажется, я в порядке, — отвечаю я. — Я, действительно, хотела бы уйти, — добавляю я, если имею право голоса в этом споре.

Доктор Каллам снова переводит взгляд на Люка:

— Одна неделя, — говорит она, направляясь к двери.

Вскоре после этого, мы уже в машине Люка. Меня выкатили на коляске, от поездки в которой мне было неловко, но оказывается, я довольно сильно подвернула лодыжку, поэтому не уверена, что способна на длительную пешую прогулку.

— Подожди, куда ты меня везешь? — спрашиваю я, когда становится понятно, что Люк едет не в кампус. Сегодня воскресенье. Я всегда езжу домой по воскресеньям.

— Везу тебя домой, — отвечает он раздраженно.

Предполагаю, что он имеет в виду свой дом, но его поведение не располагает к разговору на эту тему, так что, я откидываюсь на подголовник и закрываю глаза. Открыв глаза, обнаруживаю, что Люк уже припарковался и открывает дверь с моей стороны, помогая мне выйти. Он подхватывает меня на руки, захлопывает дверь и несет меня к лифту. На мне накидка Мемориальной больницы имени Болдуина, она мне не по размеру, и толстовка Люка.

Когда Люк принес мне накидку, в которой я поеду домой, я распсиховалась, понимая, что была в платье Мередит, когда меня привезли. Я спросила Люка вернул ли он платье Мередит, и он сказал, что позвонил ей в ту же секунду, как меня госпитализировали и попросил забрать платье. Очевидно, это был сарказм, но его тон не терпел продолжения разговора.

Так что, вот она я, здесь, в больничной накидке. Моя сумка для выходных наверху, оставленная там перед началом благотворительного приема.

— Я пошлю за твоими вещами, — говорит он, опуская меня на свою кровать.

Пошлет за моими вещами? Боже, иногда, он слишком формален.

— Моя сумка, все еще здесь, со вчерашнего дня, — говорю я, указывая на стул в углу комнаты. — Ты не мог бы ее принести, пожалуйста? — я стягиваю тонкие больничные носки и роюсь в сумке в поисках удобных носков, но безрезультатно. Люк протягивает мне пару своих гигантских носков и улыбаясь, я их надеваю. Люк самый лучший. Почему, вчера, я была такой эмоциональной сукой?

Я должна извиниться, но когда поднимаю взгляд, он уже ушел.

Быстро осматриваю сумку. У меня есть чистая одежда, от вида которой я понимаю, что хочу принять душ. Спускаю ноги с края кровати и тяну накидку верх, когда появляется Люк, со стаканом апельсинового сока.

— Садись, Софи, — говорит он, отдает мне апельсиновый сок и велит его выпить.

— Я хотела принять душ.

— Ладно, вместе, — говорит он, снимая мою накидку через голову. Затем снимает нижнюю часть накидки и моет мне волосы.

— Все тело болит, — жалуюсь я.

— Можешь принять две таблетки Тайленола, — говорит он, устраивая меня на диване в большой комнате.

— Две таблетки Тайленола? — издеваюсь я. — Я встречаюсь с врачом и не могу получить хорошие наркотики?

Он смотрит на меня странным взглядом и отвечает:

— Нет.

Он заставляет меня что-нибудь съесть, затем появляются Эверли и Дженна с кое-какими вещами из общежития и моим телефоном. Люк говорит, что ему нужно сделать несколько звонков и оставляет нас.

— Этот мужчина, безумно влюблен в тебя, Софи, — говорит Дженна, и опустившись на диван, рассказывает все, что я пропустила, будучи без сознания.

Видимо, я упала с лестницы. Майк позвал на помощь, и Дженна собиралась сесть в машину скорой помощи, когда появился Люк. Он бросил ей ключи от своей машины и сказал встретить их в больнице Болдуина, затем прыгнул в машину скорой помощи, все еще в смокинге с приема, и заставил их поехать в ближайшую больницу, то есть в его. Предполагаю, что команды он раздавал также, как и сегодня утром, доктору Каллам.

После их ухода, я включила телефон и увидела сообщения от Люка. Он беспокоился обо мне, удивлялся, куда я ушла. Голосовые сообщения, еще хуже. Он не уходил с мероприятия, он ходил кругами и искал меня.

Желая найти Люка, я встаю и медленно иду. В кухне и в кабинете пусто, иду к центральному коридору и зову его. Я знаю, что он не оставил меня здесь, но где он?

Он появляется из прихожей, ведущей к трем пустым спальням.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, кивком головы указывая в сторону прихожей, откуда он пришел.

— Размышляю, — отвечает он и пожимает плечами, держа руки в карманах. Он смотрит мне в глаза и продолжает: — А о чем ты думала?

— Ах, да. Я хотела извиниться, — дерьмо, а это тяжело. — Понятия не имею, почему решила, что ты ушел с Джиной. С моей стороны, было действительно по-детски, уйти и не отвечать на твои звонки. Прости меня.

Он кивает:

— Ладно.

— Ладно?

— Да, ладно. Что-нибудь еще?

— Нет, — я качаю головой.

Люк поднимает меня на руки и несет в кровать отдохнуть. Он лежит рядом со мной и трет мне спину, пока я медленно покачиваюсь.

В понедельник, занятий нет. Университет закрыт на день Мартина Лютера Кинга. Лишний выходной это здорово ‒ не думаю, что смогла бы добраться до кампуса.

— Сегодня, я иду на занятия, — говорю я, утром во вторник. — А ты идешь на работу.

— Неужели? — спрашивает он, прислонившись к кухонному островку и потягивая чашку кофе.

— Да, — я оглядываю его. Он одет для работы, так что, должно быть, он собирается. — Уверена, что у женщин овуляция и они нуждаются в твоих услугах.

— Думаю, так и есть, — сухо отвечает он.

— Ты не собираешься спорить со мной по поводу того, что я намерена выйти из квартиры?

— Нет, я сам отвезу тебя на учебу.

Ха, было проще, чем я думала.

— Ты останешься в кампусе и подождешь, пока я вечером тебя заберу, — пауза. — Понятно?

— Понятно, большой папочка.

— Мило. Готова идти?

Он высаживает меня у дверей здания Хаймера и забирает вечером у библиотеки кампуса.

Люк открывает пассажирскую дверь внедорожника и я замираю, уставившись на машину. Это огромный Лэнд Ровер.

— Ты купил новую машину? — спрашиваю я, забираясь внутрь. Он закрывает дверь и обойдя машину, садится за руль.

— Да.

— Это связано с тем, что я должна чувствовать себя тут в большей безопасности, чем в Мерседесе?

Он смотрит на меня:

— Нет, вообще-то.

— Ты просто решил, что сегодня ‒ идеальный день для покупки нового автомобиля? — спрашиваю я.

— Мерседес был не практичен.

Практичен? Для чего?

— Ты бережешь его для меня? — поддразниваю я.

— Ты хочешь водить двухместный автомобиль, Софи? — он выглядит так, словно это его касается.

— Я шучу, расслабься, — смеюсь я. — Бабушка с дедушкой подарят мне свою старую Хонду на выпускной. Я не смогу оплатить и квартиру и автомобиль.

— Верно, — он замолкает и заводит машину. — Верно.

До Риттенхауз Сквер мы едем в тишине, и по приезду, Люк сразу ведет меня на кухню.

— Миссис Джиггер оставила нам ужин, — говорит он, выдвигая ящик кухонного островка. — Садись, — велит он и ставит передо мной тарелку с лазаньей.

Я сажусь на один из стульев.

— Я устала, — признаю я.

— Это пройдет, — говорит Люк. Он не садится, а стоит, прислонившись к противоположной стороне островка со своей тарелкой, и смотрит на меня.

Он что, собирается просто смотреть как я ем? В последние дни, он такой странный.

Звонит телефон и Люк отвечает, пока я доедаю. Звонят с работы и он идет в кабинет, а я ставлю тарелку в посудомоечную машину и иду в его спальню взять свой телефон и поставить на зарядку. Думаю, я оставила его у кровати. Я беру телефон и поворачиваюсь чтобы отнести в комнату с телевизором, но резко останавливаюсь возле пустого шкафа у двери спальни, потому что он больше не пустой.

В этой комнате две гардеробные. Пустая, ближе к двери, а вторая, напротив ванной, заполнена вещами Люка. Но теперь, пустая заполнена моими вещами. Я вхожу и оглядываюсь. Это все вещи — из моей комнаты в общежитии. Ими даже шкаф не заполнить, так мало у меня вещей. Но они все здесь. Учебники аккуратно сложены на полке, вероятно, предназначенной для свитеров. Мой скудный гардероб висит на деревянных вешалках, обувь выстроена в ровный ряд под ним. Косметика и принадлежности для ванной на другой полке.