Глаза Мередит расширяются.

— Белла! — она смотрит на меня извиняющимся взглядом. — Мне так жаль. Глупые книги по воспитанию, советуют быть честной с ней, насколько это возможно. Я хотела солгать и сказать, что гномы подкидывают малышей.

— Все в порядке, — отмахиваюсь я от ее извинений.

— Спасибо за предложение Мередит, но Софи поедет домой на моей машине, а Александр подбросит меня до больницы.

Мередит дуется:

— Ты просто не хочешь оставлять меня наедине с Софи.

— Ты права, — он улыбается ей. — К тому же, в это время, ты можешь поработать над манерами моей племянницы, — говорит он, открывая мне парадную дверь.

— Ты же умеешь водить, верно? — спрашивает Люк, провожая меня к своей машине, и открывает дверь со стороны водителя.

— Конечно.

— Отлично, — он нажимает кнопку и машина заводится. Он кидает ключи на центральную консоль и вводит адрес в GPS навигатор. — Я вызову такси, когда освобожусь, — говорит он, пристегивая меня ремнем безопасности и придвигает сиденье, приспосабливая под мой рост. — Мне жаль, Софи, — говорит он и идет спиной к парадной двери, где его ожидает Александр. Я одна, в машине, которая, как я подозреваю, стоит больше, чем мое образование в колледже.

Я начинаю движение, и GPS навигатор тут же призывает меня повернуть направо, в конце дорожки. Я даже не уверена куда направляюсь, к себе в общежитие или в квартиру Люка, но, похоже, машина знает сама.

Ворота автоматически открываются, как только я подъезжаю, затем поворачиваю на Монк Роуд. Я не слежу за дорогой и вспоминаю прошедший день. Было ли все так ужасно, как я думаю? Я хочу позвонить Дженне или Эверли, но понятия не имею, как установить систему громкой связи в этой машине.

Зачем он пригласил меня сегодня? Его мать, просто кошмар. Была ли я просто отвлечением, чтобы сорвать ее попытки свести его с другой девушкой? Ведь только матери он представил меня как свою девушку.

От известия о том, что Джина была его бывшей невестой, мне стало не по себе, словно он обманул меня. Обманул ли? В каком-то смысле, да. Она была намного больше, чем никто, как он сказал, но было ли это моим делом, когда я спрашивала? Без разницы, я все еще злюсь.

Это был самый печальный День Благодарения из всех.

GPS ведет меня к его квартире. Я сжимаю руль, а моя злость возрастает с каждой милей. Двери гаража, десятого дома по Риттенхауз Сквер, открываются автоматически. Полагаю, этот причудливый автомобиль оснащен датчиком, соответствующим его причудливой квартире. Я паркуюсь на месте Люка и задумываюсь. Что мне теперь делать? Говорил ли Люк, что встретится со мной позже? Мне пойти к нему домой или он просто хотел, чтобы я уехала из дома его родителей?

Я уже сыта этим днем по горло. Закрываю машину и поднимаюсь на лифте в вестибюль. Знаю, что там есть консьерж, я видела его, когда мы проходили через вестибюль в итальянский ресторан Серафина. Только сейчас, начинаю понимать, как удобно расположение ресторана Люку: сводить меня в ресторан в вестибюле дома. После ужина мы идем трахаться, даже не покидая здания.

Мои каблуки стучат по пустому мраморному вестибюлю. Так тихо, каждому есть где отметить праздник. Я кладу ключи на прилавок перед консьержем, хорошо одетым мужчиной лет сорока.

— Не могли бы вы проследить, чтобы это передали доктору Миллеру?

— Конечно, мисс Тисдейл, — он образец профессионализма, безупречный, в сером костюме с черным галстуком, прическа волосок к волоску. Даже если он и считает странным то, что я оставляю ему ключи от квартиры Люка, то не подает виду, а может, это в порядке вещей.

Погодите.

— Откуда вы знаете мое имя?

— Это моя работа — знать, — выдает он, с вежливой улыбкой, и мне интересно, как много имен ему приходится запоминать. — Вас нужно куда-нибудь отвезти?

— Нет, спасибо. Я поймаю такси снаружи.

— У нас есть автомобиль на территории дома, — говорит он, поднимая телефон. — Я настаиваю.

Я не собираюсь препираться с ним по поводу того, как мне добраться до дома, поэтому с благодарностью принимаю его предложение и иду к выходу, где уже стоит черный Мерседес. Швейцар придерживает для меня дверь, я сажусь в салон и называю водителю свой адрес.

Вернувшись в свою комнату, закрываю за собой дверь и опираюсь на нее. Непривычно тихо, почти все разъехались на долгие выходные. Дженна не вернется до субботы. Я выпрямляюсь и проверяю свой телефон. Сообщений нет. Я разуваюсь, снимаю чулки и расстегиваю платье.

Роюсь в комоде, в поисках какой-нибудь удобной одежды, и нахожу небольшой сверток поверх моих пижамных штанишек. Надеваю штаны со старой футболкой Пенн, и со свертком в руках, сажусь на край кровати.

Срываю оберточную бумагу и нахожу пару коричневых носков. Мда, скучновато. Затем переворачиваю их и смеюсь, впервые за весь день. Это носки с индейками. Носки с пальцами, как перчатки для ног. Каждый палец разного цвета, на каждом большая глупая рожица индейки с надписью вокруг «жру-жру».

Я уже их люблю, и мне нравится что Дженна оставила мне небольшой сюрприз именно тогда, когда я нуждалась в нем больше всего. Улыбаясь, я пишу Дженне «спасибо» перед тем, как заползти под одеяло с учебником.

Меня будит стук в дверь. Снаружи темно, но в комнате горит свет. Я уснула, читая учебник при включенном свете, а теперь дезориентирована. Пока я иду к двери, стук раздается снова. Люк заполняет собой дверной проем, прислонившись одной рукой к косяку.

— Как ты сюда попал? — я в замешательстве. Сюда нельзя просто так зайти, даже если ты студент.

В мгновение ока, он кладет руки на мои бедра, заводит спиной вперед в комнату, и ногой закрывает дверь. Его рот накрывает мой, словно он жаждал меня, я задыхаюсь, когда он зарывается пальцами в мои волосы и поворачивает мою голову так, как удобно ему.

— Почему ты ушла? — он прерывает поцелуй и выжидающе смотрит на меня.

Я отстраняюсь от него, создавая, хоть какое-то, пространство между нами.

— Как ты сюда попал? — повторяю я.

— Разве ты не хочешь меня здесь?

— Прекрати! — восклицаю я громче, чем намеревалась и понижаю голос. — Просто прекрати со своими не-ответами.

Он скрещивает руки на груди и потирает нижнюю губу большим пальцем. Это раздражает, потому что он всегда проделывает со мной эти штучки, а я стараюсь сосредоточиться.

— Блондинка по имени Пейдж, сказала охране, что я с ней и провела меня, — он опускает руки и засовывает их в карманы. Он одет в то же самое, в чем я видела его ранее, но выглядит уставшим.

— Ты не отвечала на телефонные звонки, — добавляет он. — Ты игнорируешь меня?

— Я заснула, — говорю я, поднимаю телефон и смотрю на него. — И забыла выключить беззвучный режим, когда уехала из дома твоих родителей.

— Ты включала беззвучный режим, чтобы встретиться с моими родителями? — спрашивает он с маленькой усмешкой.

— Я хотела произвести хорошее впечатление, — со вздохом отвечаю я, вспоминая этот день.

— Ты произвела его, — уверяет он. — Ты произвела хорошее впечатление.

Я смотрю на него в недоумении.

— Они возненавидели меня. Твоя мать, пыталась устроить тебе свидание, пока я сидела рядом с тобой.

— Ты произвела хорошее впечатление на меня, — разъясняет он. — И это все, что имеет значение.

Глаза жжет от негодования. Наворачиваются слезы и я борюсь с ними.

— Эти люди ужасны, Люк, — мой голос надламывается. — Кто вырастил тебя?

Он преодолевает расстояние между нами и заключает меня в свои объятия, моя голова покоится под его подбородком. Он целует меня в макушку и говорит:

— Прекрасная британка по имени Джун.

Я смеюсь.

— В самом деле?

— Конечно. Ты же не думаешь, что мои родители, стали бы марать себе руки, не так ли?

— Нет, — вздыхаю я и зарываюсь лицом в его грудь. Он все еще пахнет лосьоном после бритья и отдаленно напоминает больницу с дезинфицирующим средством, но мне это нравится.