— А-а-а… — Дон сполз на колени, потом вообще лег и пополз куда-то под кресло. — Убери-и это-о! — стонал он. — Я больше не могу-у-у! Ты еще отжиматься на них научи-ись! И-и-ихихи-и-и!

— Да ладно! — пожал плечами Дэрри. Обратная трансформация прошла на удивление легко. — Ты же сам сказал — какие хочешь. А мне всегда не нравилось, что они у них такие… мягкие. Вот и…

Донни, обессилено привалившись к ножке кресла, вытирал выступившие от смеха слезы.

— Ох! Порадовал! Я начинаю понимать твоего отца! Ты еще зубы в жопе вырасти! Новая программа обучения для инкубов «Тело, как боевой инструмент»! Трепетный мой! Ты вампир-соблазнитель! Ну кого ты соблазнишь этим э-э-э… бюстом? Да от тебя умчатся впереди собственного визга!

— Соблазнять? А на фига? — нахмурился Дэрри.

— А энергию для магии ты откуда брать собираешься? Не, ну можешь, конечно, овечку завести… или собачку… — Дэрри от неожиданности икнул, Дон ехидно скалился. — Все просто, дружок! Эльфийской магии можешь сделать ручкой, нет ее больше у тебя, потому что и тебя-то собственно больше нет, а есть ходячее заклинание, которое само по себе требует постоянной подпитки энергией. Но с этим справляется кровь, которую мы пьем раз в неделю. А чтобы получить энергию для магии, нужны совсем другие мощности. Так понятно? Нужную мощность может дать либо ужас пополам с болью и страх смерти, либо безумное удовольствие, а это чаще всего оргазм. Любители первого типа оч-чень быстро становятся клиентами Руки, ты ж понимаешь! Они, как правило, чокнутые совершенно и необратимо. Видишь ли, нам эти эмоции совершенно чужды, страх, даже просто смущение или обида очень горчат, прямо как не знаю что. Получается «несварение эмоций». Так что, соблазнил — получил обед, изнасиловал — получил изжогу и Руку на хвосте. Дошло?

— А трансформация-то зачем? Если я стану женщиной… меня?!?!

— Дружок, поверь папе Дону, мужиков соблазнять на порядок проще! Им о репутации заботиться не надо! И угрызениями совести, кстати, тоже очень горькими на вкус, они практически не страдают! И линять удобно: перекинулся — и нет восхитительной райи! А то эти, соблазненные, они обычно еще хотят! — заржал Дон. Он валялся на ковре, пил вино и явно не испытывал ни страха, ни смущения, ни угрызений совести.

Дэрри тяжело задумался. Как-то ему все это не нравилось… Стремительный перебор возможных вариантов привел к закономерному результату:

— А если просто к шлюхам?

— Э-э, нет дружок! Они же не удовольствие получают — они работают! Исключения крайне редки, уж ты мне поверь! Или надо быть несравненным виртуозом — ты как, потянешь? Да ты зря переживаешь, это пока ты в мужском теле, тебе эта идея не нравится, а перекинешься — восприятие тоже изменится!

— Да? — совсем расстроился Дэрри. — Тогда мне магии еще очень долго не видать. У меня воображения не хватает себя женщиной представить, ты ж видел, что получается!

— Ну-у, я могу тебе помочь, конечно. С одного раза научишься. Но… тебе может не понравиться. Зато с одного раза. А может, наоборот — очень понравится, кто тебя знает? — Дон насмешливо блестел глазами. Проблемы пола — ха! Проблема пола — это найти местечко с мягким ковриком! Вот как здесь, например! А если еще и подушку подгонят — так и вообще зашибись!

— А… что ты сделаешь? — Дэрри мучили сомнения. Может, не стоит? Может как раз он — какой-нибудь неправильный, и у него все будет по-другому? И что тогда делать?

— Я — можешь поверить? — ничего! — развлекался Дон. — А вот тебе придется меня поцеловать!

— И ты превратишься в лягушку…. — автоматически закончил Дэрри.

— Ну, это маловероятно. Разве что в мышку! Зато ты — в прекрасную принцессу! — скалился Дон. — Думай быстрее, трепетный мой. Вот чего не собираюсь — так это уговаривать! Не хочешь — так я пойду уже. Принцип я тебе объяснил, рано или поздно сам научишься. Месяца через два.

Два месяца! К этому Дэрри был не готов два месяца без элементарной магии — да он завшивеет! А покои кто убирать будет? На шмотках через неделю «порядок» сдохнет — это ж какой бардак в комнате начнется? И грязь. А посуду мыть — опять руками? А причесываться? Щеточкой? Гребешком? Блин! Да он через неделю с ума сойдет! Волосы-то не жиденькие человеческие!

— Давай! — отчаянно махнул рукой принц. — Что делать-то?

— Целовать! — заржал Дон, садясь на ковре, ноги кренделем. — Иди сюда, — он приглашающе похлопал рядом с собой. Дэрри насупился, но подошел и встал рядом на колени. — Да расслабься ты, кусать не буду! — фыркнул Дон. — Нет, не так. Вот так, — он развернулся, пристроил голову Дэрри себе на сгиб локтя, как ребенка. — Слушай свое тело и запоминай ощущения. Запоминай так, чтобы потом их вызвать самому, понял? — В первый раз в жизни Дэрри целовался с мужчиной. И ему… нравилось! И нравилось все больше и больше… Он уже обнял Донни за шею, устроился поудобнее… и вдруг поцелуй прервался. Дэрри растерянно заморгал. Только он приноровился… В чем дело-то? И клыки не мешают, зря он сомневался…

— Ну, как? — улыбнулись над ним глаза в невозможных ресницах.

— Хорошо-о… — раздумчиво ответил Дэрри и опять потянулся…

— О-о-о! Вот этого я и боялся! — завел глаза Донни.

— Что, уже все? — опомнился Дэрри.

— А то! — засмеялся Дон. — Ничего такая брюнеточка получилась!

Дэрри вытянул руку, покрутил кистью, рассматривая, как обновку.

— Ты не любуйся, ты ощущения запоминай, а то так целый вечер и процелуемся! А там, глядишь, до чего поинтереснее дойдем! — фыркнул Дон. Обратная трансформация напряжения не потребовала. — А теперь опять в девочку! — скомандовал Дон. — Вспоминай, что чувствовал! — Дэрри вспомнил. Был бы жив, покраснел бы до ушей, а так — просто перекинулся. — Вот, молодец!

Дон сгрузил полуголую девушку на ковер, погладил по голове, встал.

— Я тебе совсем не нравлюсь? — захлопала глазами симпатичная брюнетка. Дон поперхнулся.

— Блин, да у тебя талант! — засмеялся он. — Далеко пойдешь! Ладно, мне пора. Книжки где-нибудь через пару часов тебе закину. И помни: пока кодекс не выучишь, в город — ни ногой! Ни в каком виде! Ты понял? Ни девчонкой, ни мальчишкой, ни серой мышкой! А потом, если понадоблюсь, спросишь в казарме на посту Среднего Руки дэ Стэн. Они вызовут.

— Ты у братца Квакли, что ли? — вырвалось у Дэрри.

Дон насторожился и нахмурился. Никто не смел таким тоном говорить о его Большом. И обзывать. Одно дело — прозвище, но это — явная дразнилка. В чем дело? Придется применить родительскую власть. Досадно. Противно. Но надо.

— Откуда ты знаешь Лягушонка, сын мой? И почему ты так его называешь?

— Так это мой братец младшенький! — удивился Дэрри. Дон тоже: «Принуждения он, похоже, даже и не заметил — вот так фокус! Мальчик, я тебе действительно нравлюсь? Забавно…» — Я его с детства так дразню! А… ой, блин! Ты не знал, да?

— Ты хочешь сказать, что мой Большой — на-фэйери Лив? — медленно сказал Дон. Что ж, это многое объясняло, в частности, неудовольствие, с каким Квали принял прозвище.

— Слушай, только не болтай, ладно? — спохватился Дэрри — Я тебя просто уже записал в члены семьи — вот и разболтался, видимо. А так этого никто знать не должен, ему папенька такое условие поставил. Чтобы — как все. Надеялся, что Квакля сдастся и обратно прибежит! Ха! Не на того напал! — Дэрри говорил с явной гордостью за брата. — Ты не думай, мы друг друга любим, хоть и дразнимся. Он меня — Дырон от бублика, я его Кваклей. И… Раз уж ты там рядом — ты там присмотри за ним, ладно? Я… беспокойно мне. Он же безбашенный, еще почище меня!

— Правильно сказано: «Корни их сплетены, но не видят они стоящих рядом»! Как тесен мир! — Донни изумленно покрутил головой. — Тебе таки удалось меня удивить, дружок! Я буду за ним присматривать, обещаю, — кивнул он и ушел.

Брюнетка сидела на ковре, рассматривая свое тело. «Вспоминай, что чувствовал» — ха! Забудешь тут, как же! Пойти, что ли, погулять? В город нельзя, а по Дворцу? Она так, немножко… Потренируется… Только вот где бы платье взять? А то штаны теперь явно малы, уже трещат, а верх в плечах велик, и на груди не сходится! Эх! Да ладно, что-нибудь придумаем! Вот у нас тут простыня, к примеру, имеется… И, если сделать дырку для головы, а вот этим шнурком подвязать вместо пояса…