К его удивлению, Ахет один не выразил своего недовольства. Возможно, он вспомнил своего отца.

Если бы Вайми знал, в какой дурдом превратит его жизнь появление Айната-су-Ахайри, он обошёл бы его десятой дорогой. Начать с того, что найр игнорировал его и, стараясь хоть как-то привлечь его внимание, Вайми начал чувствовать себя идиотом. Не на шутку озлившись, он прибег к болезненным затрещинам — и сам едва избежал их, когда Лина мягко, но решительно взяла дело в свои руки. Дни напролёт она называла или показывала различные вещи или движения, а Вайми лишь слушал, как их называет пленник. Он злился, но ничего не мог поделать — понимал, что без Лины ничего бы не вышло. Одно дело, когда смысл слова "лечь" показывает здоровый лошак, который притащил тебя в своё логово, как котёнка, и совсем другое — красивая дикарка в одном лишь парео на бёдрах, хотя взгляды, которые Айнат бросал на его девушку, ему очень и очень не нравились. Хуже того, Лина это замечала и бессовестно дразнила его, доводя почти до белого каления.

Само содержание пленника доставляло ему кучу проблем — даже несмотря на то, что тот почти безвылазно сидел в хижине. Найр до одури боялся других Глаз Неба и был достаточно умён, чтобы не делать глупости, рискуя расположением их четырёх. Но это мало что меняло. Любопытство взрослых скоро улеглось, но дети тоже оказались падки до новых слов, а прогнать их у Вайми не поднималась рука. Зато когда подростки попытались издеваться над пленником, он с большим удовольствием навалял паре "братьев меньших" по шеям и многим другим частям тела — урока хватило вполне.

Увы, не все проблемы решались так легко. Найра приходилось кормить и водить к реке мыться, ему пришлось дать парео и Лина извела полкринки драгоценной краденой сметаны, когда он обгорел на солнце. Весь день с него нельзя было спускать глаз — а ночью он спал под боком у Вайми. Тот предпочёл бы совсем другое соседство, но не мечтал быть зарезанным во сне. Просто побыть с подругой превратилось в проблему — пленника приходилось выдворять к Найте, но у того тоже была девушка и между двумя парами вспыхивали идиотские споры на тему "кто сегодня первый". Вайми не знал, куда деваться от проклятых детей, тут же гревших уши, а также их последующих воплей: "мама, папа, а знаете!..". Порой ему хотелось завыть на луну от злости или как следует дать пяткой по пальцам своей босой ноги — но ни то, ни даже другое к его крайнему удивлению не помогало ничуть.

К счастью, их было всё же четверо — вдвоем с подругой он бы точно не справился — и результаты стоили того. Вначале дела шли не очень хорошо — просто не за что было зацепиться — но чем дальше, тем всё шло быстрее. Цепкая память Вайми ловила новые слова с первого раза, а роскошное воображение без труда подсказывало, как объяснить то или иное понятие. Вот тут с ним никто не мог сравниться — Лина и Найте учились вместе с ним, но лишь "держась за хвост", как говорил юноша. Впрочем, Айнат тоже усвоил немало их слов, так что никто не знал, кто тут кого учит. Уже через месяц они могли относительно свободно разговаривать. Теперь новые слова объяснялись словами и пришло долгожданное время расспросов.

— Странно, — наконец сказал Айнат. — Я считал вас, обитателей леса, чудовищами, людоедами без чести и разума. А вы — такие же люди, как мы. Правда, странные. Зачем вы всегда ходите раздетыми?

— А как иначе мы можем ходить? Так удобнее.

— И вы не мёрзнете зимой?

— Мёрзнем. Ну и что?

— Тогда почему же вы не одеваетесь?

— Зачем?

Такое в их разговорах случалось постоянно. Они вроде бы понимали друг друга, но иногда словно упирались в стену. "Зачем вы ходите босиком?". "Почему вы так рано покидаете мир?". "Зачем вы нас убиваете?".

На последний вопрос Вайми попытался ответить.

— Ну… вы входите в наш лес… рубите наши деревья… убиваете наших зверей. Мы же должны защищать свою землю!

— Вся земля принадлежит нам, найрам. Зачем вам столько? Если бы вы приняли подданство нашего государя и стали крестьянами, вам хватило бы в сто, в тысячу раз меньшей!

Тут Вайми подавился воздухом.

— Отдать свой мир? Отдать СЕБЯ кому-то? Зачем? Какой в этом смысл?

На сей раз удивился Айнат.

— Тогда вас защищали бы наши законы. Никто не убивал бы друг друга и вы жили бы, как люди.

— А мы живём, как кто? У нас есть дома и вещи, как и у вас, а защищаем мы себя сами, и неплохо, да?

— Вы присвоили себе треть мира — и ничего не делаете с ней! А ведь на этих землях могут свободно жить в тысячу, в десять тысяч раз больше людей!

— А что вы будете делать потом — когда свободной земли не останется? — спросил Вайми и Айнат замолчал.

— Знаешь, я даже не думал об этом, — наконец смущённо сказал он. — Я пошёл в лес, чтобы убить… убить хоть одного зверя-дикаря. Я не ожидал встретить здесь… людей. Таких, как ты. Если бы мой отец познакомился с тобой, возможно, всё пошло бы иначе…

— Разве он ещё жив?

— Ну да, конечно…

…Это было невероятно интересно — узнавать про другой мир, лежавший совсем рядом, но доселе почти незнакомый. Найте и Вайми сами порой забирались в земли найров — но не дальше, чем могли пройти за полночи. Они подкрадывались к селениям и многое видели — но лишь теперь начали понимать.

Восточные земли были обширны и плодородны. Айнат не знал, сколько на них жителей. Может, сто тысяч. Может, даже больше. Там, на берегу Срединного озера, стоял Парнал — столица мира.

Глаза Неба знали, что такое город — всего милей ниже их селения лес скрывал развалины Вайтакея — их древной столицы. Было стыдно слушать, как Айнат рассказывал об их собственной истории.

Когда-то соплеменники Вайми жили в своём городе, а дикие найры были их рабами. Но потом гражданская война подорвала силы их господ, те сократились в числе, одичали — и в конце концов ушли в леса.

— Я знаю, что вы вымираете, — сказал Айнат. — Мой отец говорит, что через тридцать лет вас не станет и это будет хорошо.

Вайми промолчал. Он с трудом мог понять общество, где люди жили шестьдесят, семьдесят, восемьдесят лет — и никто не презирал их, напротив, оказывал особое уважение. Он подумал, что его родители могли бы быть с ним — и родители его родителей, и братья и сестры его родителей, и… Тогда в племени Глаз Неба жило бы пятьсот человек. И почтенные женщины в Парнале рожали совершенно обычных детей — вовсе не старых от рождения.

……………………………………………………………………………………….

Они ни с кем не обсуждали откровения пленника — да их никто и не спрашивал. Вайми очень интересовался тем, что найры знают о мире, но вот тут его настиг облом — они знали столько же, и лишь рассказывали всё по-другому. Начало их мира скрывалось во тьме.

………………………………………………………………………………………

— Вайтакей — древнейший город мира, — как-то сказал Айнат, взглянув на Вайми из-под спутанных волос. — Отец говорил, что ему тысяча лет, а может, даже больше. Как вышло, что вы, потомки его строителей, ничего не знаете о том, кто его построил — и когда?

— Там почти ничего не осталось, — ответил Вайми. — Только камни и лес. Память… что память? Предания каждый пересказывает по-своему. Никто не знает, что там было, в начале. Наш мир создан — но кем? Для чего? Для чего мы живём?

— Лархо, друг моего отца, говорит так же, — сказал Айнат. — Он философ, старше тебя втрое и умнейший из людей. Вы всё же странный народ. Вы живёте очень дружно, одной семьей. Я часто вижу драки, но они… не всерьез. Вы… как это сказать… вся ваша злоба обращена вовне вашего рода, а доброта — внутрь. Но всё же это… странно. Вы рассуждаете так же свободно, как лучшие из нас, хотя вас никто этому не учит. Почему?

— Мы видим сны, — тихо ответил Вайми. — Видим в них предков, знающих больше нас, хотя… я не знаю…

— Лархо хотел побывать в Вайтакее, хотя это очень опасно. Очень немногие из нас бывали там… они искали сокровища… а находили только вас.