— Ой, Ир, я поняла: Гудков задумал себя поменять на Родю! И предложит это Громиле! Господи, но это же большой риск!

— Так ты что, виделась со своим любимым ментом?!

— Нет, только по мобильному с ним… Говорю же, он меня отругал. А ощущение такое, что сам был где-то рядом. Скорее всего, на территории замка, в беседке, из которой все просматривается. У них какой-то ночного видения бинокль есть. Но мне не дает покоя другая мысль. Вот они обложили, пасут Громилу, но что-то не вяжется. Такой бывалый уголовник в эту башню, как в ловушку, не полезет. Камикадзе, что ли, он? Ведь знает, что погибнет вместе с Родионом.

— Да, Галь, как говорят менты, не срастается что-то.

— У меня еще не выходят из головы слова Агаши, что Грызину в первую очередь нужна Броня и…

И не успела я развить очередную глубокую мысль, как у ворот просигналила машина.

— Сначала спроси, сразу не открывай! — затараторила Ирка

Мы, как мышки, тихонечко подобрались к воротам.

Сигнал повторился, и мы услышали незнакомый мужской голос:

— Дамы, откройте, я Косыгин!

— Хм, Галь, смех да и только! Помнишь, еще в школе дурачились: «Не дрейфь, Маруся, я Дубровский!» — ляпнула Ирка глупость — нет-нет, да на нее находит.

— Вы тот Косыгин, который с Гудковым? — начала я вести допрос через ворота.

— Галюша, открывай скорей, я с капитаном Косыгиным и его напарником, — послышался голос старушки.

— Ой, Агаша! А мы только что вас вспоминали! — воскликнула я и отворила ворота.

В фокусе бьющих от машины фар выскочил хорошо сбитый крепыш в служебном обмундировании. И Агаша с ходу:

— Галюша, доставай свой набросок окрестностей.

— А… здравствуйте, товарищ Косыгин. Проходите. У нас электричество отключают после десяти. Но на веранде есть фонарик и свечки.

Я поспешно вытащила из шкафчика карандашный набросок.

— Вот видите, здесь изображены окрестное™ — луг, коровы пасутся и какой-то полуразрушенный сарай, портящий пейзаж.

— Только без лирики, мадам! Мне бы подробнее о сарайчике…

И я, как могла, описала капитану бревенчатое строение, где когда-то, наверно, хранили сено. И указала примерное расстояние до этой постройки.

— Все, спасибо. А сейчас откройте багажник, мы заберем пленника.

И тут я заметила еще один мужской силуэт, который Косыгин обезличенно назвал сержантом, приказав: «Вытаскивай груз из багажника, да залепи ему матюгальник».

Перетащив нашего пленника к себе в машину, Косыгин вернулся, пожал руку Агаше, сказал всем спасибо и исчез. Вскоре мы услышали шум отъехавшей машины.

Я взяла Агашу под руку и повела к веранде. Хоть и привыкли мы к своему двору, но в темноте недолго и ногу подвернуть. Ирка, рядом подпрыгивая, без конца тараторила:

— Вас, Агаша, ребятишки, наверно, достали, да и менты, вижу, туда-сюда возят. Отдохнуть бы вам.

— Ничего, выдюжу. Думаю, теперь уже развязка близка. Сейчас бы мне чайку, только холодненького.

— Есть, есть холодный чай! Мы его сто лет не грели. Присаживайтесь сюда, — сказала я, а у самой от нетерпения узнать подробности аж язык зачесался. Но даже Ирка понимала, что Агаша расскажет, когда сочтет нужным.

Мы зажгли новую свечку взамен почти сгоревшей, я достала свою схему и, как примерная ученица, сложив руки на парте, приготовилась слушать.

— Перво-наперво скажу: за детей не беспокойтесь, все накормлены, и Ральфик тоже. Саньку с Василисой от телевизора не оттащишь. Там он с огромным экраном, видеокассет полно, сидят, смотрят. Но за Таней они помогли ухаживать. Та отплакала по сестре Оле и после радостной встречи с отцом уснула. А Хванскому пришлось делать укол, да и давление несколько раз ему Роман мерил. Но все же Олег Родионович духом крепок. Придя в себя, просился участвовать в операции, но ситуация, как вам известно, поменялась. Он набросал и передал подробный план замка. Сейчас они все под присмотром участкового Пронина.

— Агаша, а зачем вдруг понадобился мой рисунок? Ведь все закручено вокруг замка и пристройки с башенкой, где Громила держит в заложниках Родиона?

— Мы все сконцентрировали внимание на замке, на башне, вообще на окрестностях противоположного берега. В этом и был наш общий просчет.

— Агаша, но я не совсем понимаю: что и кого на нашем-то берегу искать? Ведь все в замке были: Броня, охранники, которых, как известно, уже выловили, и эпицентр — башня, для проникновения в которую подготовлен дуэт аквалангистов — Макс и Гошка. В башне заложник Родион, которого держит Громила.

— И я до некоторого момента тоже придерживалась этой прямой и, казалось, самой логичной версии. Но тут вспомнилось, что бесполезно искать черную кошку в темной комнате, тем более если ее там нет. И я подумала, что у нас аналогичная ситуация.

— Значит, Громилы в башне нет?! — воскликнула я, но меня тут же перебила Ирка:

— А куда ж он делся, он что, бесплотный дух?

— В том-то и дело, что его там и не было. Когда мне пришла эта мысль в голову, все как бы встало на свои места.

— Агаша, ну… это либо классика, либо…

— … маразм — хотела ты сказать. Не смущайся, Ирина.

— Да я, извините…

— Ничего-ничего, — перебила Агаша, — Грызин был в башне ровно столько, сколько ему понадобилось, чтобы затащить туда Родиона, привязать его и оставить. Охранника, которого потом подстрелили, он вызвал в башню по мобильному. Тот, кстати, хороший пловец. И он там сидел до поры до времени, охраняя лестницу, ведущую на второй этаж башни, не зная, что наверху только один заложник, Родион, а Грызина и в помине нет.

— Хитер этот Громила! Мозги сломать можно, как он все просчитал! А почему охранник свой пост бросил?

— Хороший вопрос. Этот момент сбил нас с толку и, оказывается, тоже был заранее просчитан Грызиным. Он скомандовал по мобильному, чтобы охранник осторожно выплыл на разведку и сообщил ему, есть ли засада. Тот так и сделал, да еще вздумал бежать. Но наши его подстрелили. Вот этот фейерверк Грызину и нужен был. Он и рассчитывал пожертвовать пешкой, чтобы убедиться, что все силы сконцентрированы у замка.

— Но ведь Громила рисковал. Он понимал, что менты убивать охранника не будут, а оставят его, чтобы допросить. Тот и расколется.

— Галюша, он и раскололся, сказал только то, что ему было известно. На втором этаже башни Грызин держит в заложниках Родиона, а сам он исполнял функцию охранника на лестнице, у входа в тоннель…

— А Макс решил проверить показания охранника, — перебила Ирка, — вдруг там еще парочка таких же сидит?

— Именно так. Максим сплавал и доложил, что внизу никого нет. Напрашивается вывод: на втором этаже башни Грызин и Родион. И опять встал вопрос: как освободить Родиона живым и взять преступника? План замка, выданный Хванским (включая замурованную дверь), как выяснилось, реализовать в сложившейся ситуации невозможно. Взорвать — все взлетит на воздух, взломать дверь и проникнуть в башенку не удастся — преступник услышит и, конечно, в живых Родиона не оставит. Такой выход был бы на руку только Брониславе. Она бы избавилась сразу от двух свидетелей — Родиона и Грызина. Тогда-то мы с Хванским и предложили, чтобы Бронислава позвонила на мобильный Грызину и сообщила о том, что Олег Родионович готов заплатить выкуп наличными. А Гудков гарантирует свободный выезд ему и Брониславе.

На это Борис Грызин ответил грубо и отказался от переговоров.

— Хм, знаем, что обозвал Броню сукой. Он ей никогда не доверял.

— Правильно, Ира. И вот, когда мне майор сообщил о таком ответе, у меня и возникла мысль, что Громилы в башне нет. Иначе, как бы он узнал, что Бронислава уже в руках милиции и поет с их голоса. Он обезопасил себя заранее и откуда-то наблюдал, был в курсе происходящих событий.

— Я все поняла! Гудков, чтобы убедиться, что в башне нет Громилы, а только один Родион, и предложил себя в заложники.

— Естественно, Грызину это было невыгодно. Тогда бы вскрылось, что его-то самого в башне нет, и Родиона можно вызволить без всяких проблем. И он на это предложение Гудкова ответил, что поменяет Родиона только на Брониславу. Поставил условие: через час доставить ее на лодке к основанию башни.