— Я хочу взглянуть на этих людей! И решить — достойны ли сами они звания добрых англичан, справедливы ли они… называя ловких и смелых — подлыми предателями, честных и достойных — мошенниками. Кто сами эти люди, что подняли свой голос на празднике против героев — защитников славных англичан. Уж не против ли этого достойного юноши, совершившего три дня назад подвиг и переломившего ход страшной ночной битвы с разбойниками, направлен неправедный гнев тех, чей недостойный голос мы слышим на празднике в честь молодого героя — примера для всех добрых граждан нашего замка.
— Встаньте рядом со мной те, кто бился в ту ночь! Ко мне стража! Кто расскажет о подвиге юноши-англичанине, иудейского вероисповедания???
— Я расскажу о том, милорд! — услышал я голос знакомого сержанта, —
— Мы были застигнуты опытным врагом ночью, врасплох. Сражение началось для нас неудачно. Возглавил его «Черный лесник» — вооруженный с головы до ног предводитель разбойников, превосходивших нас числом впятеро. Доблестный англичанин, юноша-иудей, который только — только избежал нечаянной смерти от лихого ножа, нашел в себе самообладание и мастерство лучшего из лучников и подстрелил разбойника, поразил его, как Ахиллеса — в единственное уязвимое место — перекрестие на забрале бацинета… Выстрел тот он сделал в свете ночного костра с расстояния в 200 ярдов или более… Юноша по праву участвует в состязании — он лучший средь нас и легко докажет это…
— А я узнала зачинщиков смуты — услышал я голос любимой, измененный праведным гневом, но родной и близкий все равно…
— Я билась за жизнь наших защитников вместе со всеми, стреляла из лука в нападавших и помню их лица, ни одного из этих разбойников мне не забыть — ведь я мать, и защищала и своего сына от них… Я клянусь вам в том, добрые англичане. Клянусь и в том, что трое ускользнули из под моего обстрела в воде, нырнув на глубину. Но я видела их лица… И узнала сейчас их в толпе, когда злодеи начали эту смуту. Поверьте, горожане, что истинная причина этой ненависти — желание убрать тех, кто может их опознать… Видимо хотят безопасно сменить на время способы своего промысла, или нашли себя среди городских мошенников и воров. Вот — вот и вот знакомые лица лесных людей, напавших на нас в ту ночь и погубивши многих воинов. Хватайте престу…! —
Она не успела договорить! Я сорвал шаперон, и увидел, — с облегчением,— как ловко прикрыл доблестный сержант её щитом от подлого ножа, метнувшегося молнией из толпы… Стражники уже скручивали горлопанов, на которых указала моя смелая воительница Инесса! Она оперлась на щит сержанта и пыталась вытащить застрявший нож, но бросок был по-настоящему опасен и силен — только сержант, не без труда, вырвал метательный нож из своей павезы…
Маршал заботливо накинул шаперон на меня снова…
— Не тревожься, цела твоя супруга, герой… Закрой лицо, а то сниму с турнира за нарушение правил… Пред ними — все равны, в том числе и твой молодец, сын доблестной лучницы-красавицы…, — Маршал был растроган и потому говорлив более обычного.
Я был в том же состоянии. Почтение к своему командиру и кумиру — сэру Блэквуду увлажнило мои глаза слезами, хорошо было прикрыть все это… копюшоном.
Да, гордость за правителя столь ясным способом следовавшего безошибочно дорогой чести и справедливости еще раз дало повод вспомнить наши совместные подвиги при побеге, его личную храбрость и волю… Я распрямил плечи и звонко воскликнул первым:
— Слава сэру Блэквуду — справедливому и великодушному правителю «Речного замка»!
Мой призыв с энтузиазмом подхватили в едином порыве все вокруг, от громового баса Маршала заложило уши, турнирное поле и трибуны потрясло единодушное: «Слава!!!»
Народ успокоился и многие женщины только тараторили своим мужьям:
— Вот дуболом-то, чем тебе наш еврей-молочник-то, не угодил? Ты ж его масло лучшим в городе всегда считаешь???
— Да ладно, мать, не кричи — ну сбили с толку, начал-то первым не я, а как все вокруг подхватили — тут уж и не разберешься, кто и прав-то!
— Вот не разобрался, а орать — ты первый! Когда ж ты у меня телком то быть перестанешь?… — говорила женщина все спокойнее и… любопытно посматривала на маятник… Таинство маятника брало верх… Всё вокруг опять стихло в напряженном внимании.
— Уважаемые горожане и соотечественники! — обратился Маршал к зрителям. Мы продолжим наш турнир. И — в знак особого уважения к юному герою, одному из двадцати лучших стрелков, Михаэлю, — предоставим ему первым поразить маятник своими стрелами… Окончание шести минут для стрельбы он услышит с выстрелом пушки.-
С тем помощники Маршала отвели и усадили на лавки других участников соревнования, как слепых котят.
А Михаэля вывели к маятнику. Стрельба по волшебной мишени началась. По знаку Маршала с переворотом песочных часов и началом отсчета времени, с Михаэля, разобравшего лук и стрелы, сняли шаперон. Он не спешил. Его спокойствие в боевой обстановке я уже знал, вдумчивость и наблюдательность парня тоже была мне хорошо известна, как и необычная острота его зрения. Потому только я не удивился, когда более трех минут не слышал выстрелов: сообразительный молодой стрелок наблюдал, выявляя закономерности невероятно изощренного маятника. Когда до окончания стрельбы осталось меньше трёх минут запела тетива его лука. Зрители ухали с каждым выстрелом. Стрельба была беглой. По звукам впивавшихся в солому стрел я удивленно понимал, что молодец пробивает отверстия в лопастях маятника навылет, те не отразили ни одной его оперенной молнии… Такого результата видимо не ожидал никто… Гром аплодисментов и восторженных криков дополнили выстрел из маленькой пушки…
Михаэль — просто молодец! Судьи стали подсчитывать его результативность. В первую очередь они объявили, что герой ночного боя поразил золотой приз. И если не найдется ни одного счастливца, кто сделает это еще раз, то первым стрелком станет именно он — первый раз участвующий в турнире.
Если же кто-то еще поразит золотую мишень, то победителя выявит спор по очками. Михаэль выбил и по очкам, включая золотой приз 4158 очков. Похоже он промахнулся мимо мишеней только раз… Но все стрелы его преодолели маятники и воткнулись в солому. Вот это результативность. Он стал основным претендентом на победу в турнире в самом невыгодном положении, — стреляя первым. Каков молодец. И каков же по своим качествам его учитель — моя Инесса?!?
— Замечательная! — подумал я с нежностью в сердце…
Я обратился в слух, но Маршал торжественно вызвал к маятнику не меня, а моего сына, так же попавшего в десятку лучших. Сынок не выжидал столь долго, как Михаэль. Он, видимо, решил пристреляться почти сразу же. И только пять его стрел достигли соломы мишени, Остальные были отражены хитроумным маятником.
Зрители следили за стрельбой шумно, многие вскрикивали, когда стрела прерывала стремительный полет, перерубленная лопастями маятника. Но еще громче толпа вскрикивала, когда оперенная молния в неуловимые мгновенья проскакивала через все двенадцать лопастей и впивалась в дорогую мишень. Действительно чудом изобретательности было то, что чем труднее был путь стрелы, тем выше были очки той мишени, к которой стрела была устремлена. Думаю, это было эффектное зрелище! Я же только обратился в слух! Но по грому аплодисментов и топоту ног нетрудно было догадаться, что у моего замечательного сына очень веские попадания! Я улыбнулся, вспоминая как много мы потратили с ним времени на стрельбу по движимым мишеням… и по мишеням, устроенным похожим с маятником образом…
Следующие лучники стреляли с разной степенью везенья. Я был готов приступить к стрельбе ежеминутно. Но участников соревнования выбирал честный жребий — в огромной чаще были перемешены лоскуты холста с нашими именами и званиями. Мой жребий пока не выпал. И я ждал своей очереди и слушал свист стрел, пробивающих дорогу к мишени. Не всем везло… Маятник отражал стрелы. Таких удачных стрелков, как первые два моих героя было немного… Я успокаивал себя воспоминаниями о похожих тренировках и попытками составить план тактики стрельбы по маятнику. Конечно, очень хотелось открыть тайну золотой мишени! На то — только случай и наблюдательность. А жребий стрелять все не наступал.
