Наши глаза снова встретились. Инесса кричала мне что-то, смеясь… Я не мог это услышать… Но легко догадался по губам, что она хотела мне сказать… И от того я так же улыбнулся ей. «Я тоже люблю тебя!» — прошептали мои губы. Инесса прочла беззвучную мою молитву и глаза её блеснули слезами!

А лучникам турнира аплодировали высокие лорды на помосте, сам владелец замка приветствовал нас — стоя! Турнир подошел к своей кульминации… Все ждали чего-то необыкновенного! Я не помнил такого нетерпения ни на одном из прошедших за мою жизнь турниров. И сам проникся ожиданием чего-то чудесного!

Устроители турнира сорвали с четырех сторон покровы с таинственного сооружения, вокруг которого собрали 10 победителей в своих группах. Толпа ахнула и замерла — никогда еще никто не придумывал более загадочного и изощренного турнирного снаряда… Мастера — плотники и изобретательные судьи превзошли самих себя… Я, полный искреннего интереса взглянуть на своих соперников, не мог тем не менее оторвать любопытного взора от этого шедевра…

Рама маятника сработана была из драгоценного мореного дуба, длина её составила более тридцати двух футов. К верхним балкам двенадцати сегментов рамы, снизу верхних перекладин — по центру, были закреплены двенадцать стальных уключин. Рама была остойчива и могуча, высотой около двенадцати футов, ширина её была равна высоте. Через уключины проходила стальная ось, на которую было насажено двенадцать стальных коромысел-маятников… Формы и развесовки у маятников были разнообразны и загадочны, многие сказали бы — сказочно красивы, все таинственно качалось и сверкало матовым блеском отличной стали… Все маятники двигались на оси с разными амплитудами, потому что длина их коромысел, вес и форма самих маятников были весьма отличны. Ось раскачивалась вправо-влево с постоянной скоростью — эту скорость задавал ей диковинный механизм, типа часового, который скрывал дубовый футляр над рамой.

На последнем сегменте-квадрате жестко закреплен был яркий и толстый соломенный мат с множеством круглых мишений, диаметром около от трех до одного дюймов — каждая. Крупно выписанны цифрами очки от 12 до 1200 — под мишенями. Круги размещены были по странной закономерности, для выявления которой требовалось время… Они проглядывались и мелькали в многочисленных и разнообразных по форме отверстиях в двенадцати коромыслах — маятниках. Отверстия в лопастях маятников были большими и неправильных разнообразных форм, но они качались и прикрывали друг друга так же по каким-то загадочным принципам, которые надо было еще понять и рассмотреть. Но именно время судьи и решили ограничить каждому поединщику и набросили на головы участников глухие шапероны с длинными шлейфами и кистями.

Моим вниманием так завладел мистически необычный маятник, что я не успел даже понять — кто мои соперники. Впрочем, Маршал тут же громовым голосом обещал извещать о каждом участнике необычного состязания. Оно, это состязание, действительно предстояло стать колдовски сложным… Стрелы могли быть отброшены лопастями маятника и не достигнуть мишеней…

Мощным и прекрасным голосом маршал ясно и медленно, веско и таинственно повелевал нам следовать нехитрым с виду правилам состязания…

— Достопочтенные меткие стрелки, гордость Англии! Во славу нашего турнира прошу покорно Вас проявить не только меткость и самообладание, не только твердость духа и самодисциплину, но и наблюдательность, хитроумие, чувство ритма и сообразительность. Никогда еще задача не была так сложна. Никакой опыт прошлого не поможет иметь преимущество в состязании на этом невиданном снаряде. Никто, кроме Вас самих не решит эту сложную задачу. А задача состоит вот в чем! Двенадцатью стрелами каждому из вас за шесть, и только шесть минут, предстоит поразить с расстояния в тридцать пять футов — мишени, недоступность которых защищают двенадцать маятников. Маятники могут отразить ваши стрелы, если вы не будете необыкновенно наблюдательны… Но наблюдать и стрелять вы будете все в те же шесть, и только шесть минут. В изобретательных лопастях маятников есть много широких отверстий.

Наиболее высокие очки соберут те и только те стрелы, что пронзят насквозь эти волшебные отверстия в краткий и случайный миг, когда они будут открывать путь к самым высоким по очкам трехдюймовым мишеням с очками разного достоинства. Самыми дорогими являются однодюймовые мишени, долететь до которых стрелам особенно трудно из-за хорошо продуманного механизма помех из маятников.

После каждого стрелка помощники судей сосчитают его очки… Победителем станет тот, кто совершит хотя бы один, но победный выстрел в 1200 очков: на мишени есть такой сектор золотого цвета. И скажу не таясь — путь для стрелы в этот призовой сектор открыт всего миг… И миг этот нужно предвидеть и не упустить. Кроме того на соломенном щите — шесть мишеней в 600 очков, двенадцать — в 300 очков, двадцать четыре — в 120 очков и тридцать шесть — в 12 очков. Попадание в сам соломенный щит — мимо призовых кружков — дает лучнику 6 очков. Попадание в мишени принесет победу только в том случае, если никто не поразит призовую мишень в 1200 очков. Многие лучники провели перед головоломкой не один час, но не выбили более 3800 очков. Никто из них не открыл способ поразить призовую золотую мишень в 1200 очков. Тому, кто попадет в неё будет вручен особый приз — слиток чистого золота той же формы. Вам будет предоставлено времени стрельбы — только шесть минут. Но вы — лучшие стрелки Англии. Так докажите это еще раз! Удачи Вам, прославленные лучники. Мы начинаем наше финальное соревнование десяти самых метких и наблюдательных!

Все окружающие дружно захлопали в ладоши, трубы заревели, литавры стали отбивать торжественные раскаты… Музыка зазвучала торжественно и величаво…

Но какой-то нестройный шум пошел вдруг из толпы. Несколько гневных голосов что-то выкрикивали ритмично, увлекая все больше людей прислушиваться к своим воплям.

Маршал прервал звуки музыки и строго посмотрел в сторону нарушителей хода турнира. Наши головы были закрыты. Я ничего не видел, но слушал внимательно и чутко.

Услышал я и торопливый звон кольчуг и оружия бегущей на шум стражи. Но возмущение приобрело силу и вот уже весь турнир огласили эти громкие крики, подогреваемой и возбуждаемой кем-то толпы. То уже более сотни глоток скандировали:

— Иудей — прочь с турнира, иудеи — прочь из Англии… Англия — для англичан… Английская армия — без еврейских предателей! — кричала возбужденная толпа, все больше людей поддерживало этот крик. Я понял, что все эти оскорбления обращены к победившему в своей группе всех меткому Михаэлю…

Долгие несколько минут все мы слышали, как все громче и громче, подчиняясь чьей-то злой воле, крепнул и множился этот крик. Руки мои сжались от гнева. В глазах под шапероном сверкнули слезы. Образ обожаемой иудейки, моей любимой, воззвал к защите и захотелось сорвать немедленно копюшон и броситься к ней и её сыну — на помощь!

Но помощь пришла немедленно. Повелительный и сильный голос, но не Маршала, а самого сэра Блэквуда разразился над толпой могучим и спокойным громом.

— Достопочтенные горожане, гости нашего замка и добрые англичане, давайте выслушаем и посмотрим на тех, кто презрел лучших людей нашего города — талантливых врачевателей ваших недугов, искусных мастеров и ювелиров, музыкантов и художников, честных торговцев, лучников и таких же добрых англичан, как и мы с вами, но другой с нами веры… Я, ваш феодал и, надеюсь, — справедливый правитель не делал исключения для требований по податям на содержание замка и его охраны ни для англичан-соотечественников, ни для таких же соотечественников — иудеев. Так почему же я, справедливый к своим вассалам-англичанам, должен быть несправедлив к таким же верным вассалам-иудеям. А тем более к тем из них, которые готовы служить мне, служить своим умением и усердием, служить всюду, где найдут достойное место своим талантам. Хотите справедливого правителя? Так будте же справедливы в первую очередь — сами! Кто из вас обошелся без помощи искусного лекаря-иудея. Думаю — не многие! Кто не носит с гордостью украшения и красивую одежду, сработанную мастерами-иудеями. Кто вообще в моем замке судит других не за то — какие они люди, а лишь за то, какой они веры!