Карлы выстроились опять… Исковерканные и оборванные — они выглядели невероятно счастливыми от завоеванной свободы… В это время вообще случилось чудо: обрывки каната ожили, и как большой и страшный удав — погнались за труппой… Артисты убежали, но смех, похожий на бульканье не стихал за столом до тех пор, пока они не вернулись уже переодетые… Благодарность к артистам была единодушной! Их, — маленьких и трогательных вечных детей вечной страны смеха — усадили на почетное место и стали усердно угощать вином и кушаньями…

Ели маленькие люди, как большие, но это только усилило заботу о них… Одна добрая женщина с грудями не уступающими по объему двум крепким арбузам, посадила к себе на колени самого маленького карлика и представление началось снова, потому что он тут же искусно стал обыгрывать забавное несоответствие своего маленького роста и… огромное желание ей понравиться… Все опять забулькали от смеха… Смешно было так, что опасно было есть и пить — легко можно было задохнуться от смеха…!

Понимая, что рискуют жизнью, многие парни и девушки стали расходиться по соседним улочкам, чтобы отдохнуть от смеха, но насладиться поцелуями друг друга. Пошли прогуляться и мы с Инессой. Но приходить в себя нам пришлось долго-долго!

Меж тем город жил прекрасной ночной праздничной жизнью! Кругом прогуливались оживленные пары: молодежь и старики — все вышли на улицу! Люди были нарядно одеты, все приветствовали друг друга, многие были с детьми — в такой праздник было не до сна… Стража несла свою службу, но лица у всех были довольные и радостные — «Речной замок» переживал лучший из своих праздников — пир!

Нам тоже было не до сна и общее состояние радости и торжества не могло утихнуть само собой…

Покой и успокоение после впечатлений турнира улеглись не совсем… Инесса с жаром рассказывала мне о том, каким ей представился турнир с трибуны, и как она переживала за меня, моего и своего сыновей, что она испытала в ожидании приближения обоих победителей к ней, счастливой и гордой… Я слушал её с наслаждением, хорошо было на душе, когда любимая была так счастлива. Невольно я думал об искренности наших отношений и той волшебной непринужденности и близости, возникшей так внезапно — буквально с первого поцелуя!

— Ты опоила меня колдовским зельем, милая, но сдается мне, что колдовством было не оно, а та ночь, которую ты подарила вместе с ним…

Инесса рассмеялась своим серебристым смехом,

— Конечно, мой избранный, я — не колдунья! Просто впервые я встретила человека, который рисковал жизнью ради меня, но ничего не требовал взамен.

Ты — мое зеркало, отражение моих чувств, такой же — как я! Мы очень подходим друг другу, а наша встреча предопределена Судьбой. Но я видела тебя раньше, желала тебе победы на прошлом турнире и мечтала об этой встрече с тобой… Что плохого в том, что когда мне выпал случай, я — не упустила его? Ведь я — свободна, так же как и ты! По могуществу моего покровителя ты понимаешь, что я независима и вольна выбирать того, кто мне по сердцу. И моя любовь сказала тебе без лишних слов, что я… выбрала тебя! Но каждая женщина мечтает о добром и великодушном, храбром и умелом, нежном и любящем муже. Кроме того ты молод душой и любим мною потому, что сам считаешь любовь самым важным в жизни. Именно потому ты разделил со мной, не задумываясь ни на миг, мою жизнь. Так как может быть иначе — мы любимы и любим, этого уже не изменить никогда…

— Я это чувствую с тобой с той поры, как нас соединила наша первая ночь. В том, и только в том колдовство. Но и оно — наше общее. А напиток был простым соком граната с имбирем и другими особыми специями… Я могу же позволить себе немного шалости и интриги?

— Родная, с тех пор, как я вместе с тобой, — счастье мое безмерно… Да, мы — отражение друг друга, не спорю. Но ты — лучшая женщина моей жизни, я тоже безотчетно мечтал о встрече с тобой!, — голос мой был полон искренней нежности и голова немного кружилась, когда я смотрел в её бездонные серо-голубые глаза.

В голове не укладывалось то, что мы вместе всего лишь не более недели. Казалось, что близки мы годы… Все это было невероятно, но… спокойная уверенность, что наше счастье прочно, составляло прелесть нашего невероятно сладкого лада друг с другом. Хотелось, чтобы она не кончалась…

До рассвета бродили мы чинно по городу, разговаривали с почетными горожанами и мастеровыми людьми, любовались рекой с высоты крепостных стен и встретили рассвет у стен собора, завороженные красками солнца на стенах этого самого красивого и самого величественного сооружения Замка.

Вернулись мы в Верхний Замок — с первыми лучами солнца. Щенок проснулся и встретил нас радостным поскуливанием. Инесса принесла ему в на поясном кошеле долгожданное лакомство — мозговую баранью косточку… Миляга ею занялся с умным видом… А мы стали придумывать ему имя… Я хотел, чтобы имя его так же начиналось на «Д», как у незабвенного Дэва. Очень понравилось Инессе имя — Дик. На том и порешили… Я позвал его так и славный пес мгновенно откликнулся, чем одобрил эту кличку…!

Мы уселись на массивные стулья с высокими спинками и мечтательно запрокинули головы, чтобы любоваться убранством нашей залы. Потом Инесса взглянула на меня с невысказанной нежностью и я без долгих слов раздел её и отнес в кровать. Там она начала бороться со мной, что неизбежно привело к потере и мной всей одежды… Освобожденные от всего, мы устремились под одеяло и крепко обнялись…

Притяжение страстных любовников снова бросило нас к друг другу неодолимой волной, и не знаю сколько это длилось, потому что наигравшись в эту сладкую игру, мы заснули, как дети и спали до полудня.

В полдень нас почтительно разбудили слуги… Сегодня торжественно завершался замечательный турнир, так порадовавший всех — участников и зрителей! Мне предстояло, среди победителей турнира, участвовать в параде и других ярких действах, задуманных Маршалом. Инесса тоже была в нетерпении снова оказаться на этом празднике, так прекрасно соответствующем её ликующему состоянию любящей и любимой. Об этом она и шептала, сладко целуя меня при одевании… Я отвечал ей тем же и одевались мы дольше обычного… От того Михаэль постучал к нам в дверь, — он собрался раньше нас. Дика мы оставили на попечение слуг. Но он блаженствовал на шкуре с новой костью, хотя и ластился, чтобы его взяли с собой, презабавно… Однако кость перетянула на этот раз, и щенок стал усердно играть с ней, бегая по комнате.

А мы, волнуясь немного, направились к турнирному полю… Туда же двигался весь город. Это было радостное и красивое движение, у людей разных сословий были одинаково торжественные лица… Одни продвигались по улочкам верхом на прекрасных жеребцах, другие сопровождали носилки с паланкином, где восседала знатная дама, зажиточные горожане шли неторопливо, отвечая поклонами на приветствия соседей, все деловито шагали в одну сторону… Но и улыбались все… совершенно одинаково счастливо!

Не отличалась от горожан и наша дружная тройка… Но нас узнавали, уступали дорогу и приветствовали. Было приятно!

Турнирное поле было изукрашено более, чем вчера… Развевались флаги и гербы, гордо сияла геральдика на щитах, разнообразие тем и цветов этих щитов было прекрасным украшением трибун. А трибуны сияли нарядными дамами и кавалерами, богато наряженными вельможами Англии, гостями из Испании и Италии, Германские рыцари поражали зрителей — горожан великолепием своих доспехов…

Музыка гремела по всему полю: более трех десятков музыкантов стояли на особом возвышении и исполняли знакомые мелодии с подлинным мастерством. Напротив них стоял дирижер — мастер, управляющей всем этим подразделением волшебников! Гремели литавры, пели трубы, били глухо барабаны… От музыки все зрители на турнире стали едины… в своем порыве выразить восхищение любым из общепринятых способов.

Литавры стали выбивать ритм, схожий с конной скачкой. И на поле выехали рыцари — все участники турнира — победители и побежденные! Они проезжали — один за другим — вдоль трибун и толпы за ограждением. Все конники были без шлемов и зрители вглядывались в их лица, чтобы запомнить навсегда…