Пол Дарк наблюдал за развитием событий с мрачной иронией. Он обратил внимание, что ни в одной газете не было редакционных комментариев и вообще каких-либо высказываний по этому поводу. Только «Ивнинг Диспетч» поместила небольшую едкую заметку, в которой говорилось:

«Где теперь Лора Смайт — девушка, чье лицо стало широко известно благодаря мощному рекламному буму всех времен? Она выехала в Голливуд, потому что там красота дает самые высокие материальные прибыли. Очевидно, лицо красавицы скоро появится в кинофильмах и на экранах американского телевидения в обмен на поток долларов в несколько миллионов».

Дарк, который после отъезда Мери в Антиб не имел от нее никаких сообщений, немедленно позвонил в «Диспетч» Джефкоту, надеясь получить от него какие-либо известия. Джефкот по-дружески предложил поговорить где-нибудь за кружкой пива. Через час они встретились в погребке на Флит-стрит.

— А я считал, что вы имеете ответы на все «почему», — подчеркнуто произнес Джефкот. — Когда мы встретились в последний раз…

— Тогда вокруг этого плелось до черта всяких интриг, — объяснил Дарк. — Шпионами и контршпионами.

Я действительно ничего не мог сказать. Но со временем был вынужден оставить это дело.

— Я и сам наткнулся на подобный барьер. Наш корреспондент в Лос-Анжелесе проговорился несколькими намеками, но мы не имеем права печатать ничего, что могло бы повредить рекламе. Этот тип Фасберже имеет огромные связи.

Дарк мрачно уставил глаза в кружку.

— Что вам известно о Мери Стенз, иначе говоря о Лоре Смайт?

— Очень мало. Ее поселили в большом особняке в лучшем районе Голливуда. Фирма «Парагон» подписала с ней долгосрочный контракт. Национальный телецентр тоже. Кроме того, заключен договор с косметической фирмой «Глория» насчет совместного производства крема « Бьютимейкер». Эта девушка — большой бизнес, Пол.

— Понятно.

— Любая огласка в прессе запрещена, как видно до особого разрешения Фасберже. Вы слышали о Рее Сомерсе?

— Слышал.

— Он заправляет прессой. Наш корреспондент пытался достать у него разрешение, но TOf даже разговаривать с ним не стал. Девушку они тоже прячут от посторонних глаз. Наверно, до тех пор, пока будет снято запрещение.

— А когда это должно произойти?

Джефкот пожал плечами.

— В любое время. Возможно, именно в этот момент.

Но он ошибся. Прошло еще четыре дня, прежде чем взорвалась рекламная бомба.

— С пятницы я в отпуске, — коротко заявил Бэзил Бомон. — Конечно, с благословения шефа. Итак, на две недели «Обсервер» остается без ответственного редактора. Это значит, что все мои обязанности ложатся на вас, Пол. Что и как делать, вы знаете. Наличного материала, полагаю, хватит.

— Хватит еще на месяц, а может, и больше, — сказал Дарк. — Все согласовано. Если не возникнет чего-нибудь нового…

— Можете действовать по своему разумению. Не обращайтесь к Хеннингеру, если этого можно избежать. Он не любит, чтобы его беспокоили повседневными редакционными делами.

— Обещаю не беспокоить, разве что случится что-нибудь чрезвычайное, вроде атомной ракеты над Нью-Йорком или же летающего блюдца в Гайд-Парке.

— В обоих случаях я мгновенно буду здесь, — решительно ответил Бомон.

Дарк закурил сигарету.

— Куда едете?

— В Алжир. Там у меня есть знакомые. Надеюсь, что смогу соединить приятное с полезным и раскопать на месте какие-нибудь интересные факты о внутриполитической ситуации в стране.

— Это было бы неплохо, — заметил Дарк. — Я и сам охотно поехал бы с вами.

— Хеннингер не разрешит. На ближайшие две недели «Обсервер» остается на вас. Не делайте ничего такого, чего не сделал бы я.

— Не буду делать, — пообещал Дарк.

Но выйдя из кабинета ответственного редактора, он увидел уже в своем воображении будущий номер «Обсервер» с цветными фото прекрасного лица Лоры Смайт на обложке и яркой желтой строчкой внизу, на которой черными большими буквами выведено:

Началось с шумного и шикарного приема, устроенного для прессы в одном павильоне студии «Парагон» в Голливуде, на который прибыли представители почти всех американских газет и журналов, а также многих международных агентств. Рей Сомерс не забыл пригласить корреспондентов радио и телевидения. Кроме того, в течение вечера среди гостей время от времени можно было увидеть целые созвездия перворазрядных звезд экрана, манекенщиц и других знаменитостей кино. Торжественное представление отличалось таким размахом, что не могло не получить широкой огласки.

Мастерски изготовленные из гипса и фанеры декорации превратили павильон в роскошный стильный зал с эффектным мягким освещением, в котором женщины выглядели привлекательнее, а мужчины — мужественнее. Торжественные звуки фанфар оповестили о кульминационном событии вечера. Темно-красный бархатный занавес, закрывающий небольшую эстраду в конце зала, раздвинулся, и усиленный громкоговорителями голос произнес:

— Дамы и господаї С большим удовольствием приглашаем вас познакомиться с новой яркой звездой фирмы «Парагон», самой красивой женщиной мира, мисс Лорой Смайт.

Вспыхнули юпитеры, бросив на девушку лучи ослепительного света. Телеоператоры нацелили на нее объективы своих камер. Одетая в роскошное вечернее платье цвета темного изумруда, Лора с минуту стояла неподвижно.

Из громкоговорителей полилась нежная сентиментальная музыка. Девушка медленно двинулась вперед, спустилась по ступенькам с эстрады и направилась туда, где стояли Джулиус Айвенберг и директора фирмы «Парагон».

Раздались аплодисменты. Это был стихийный, единый порыв, в котором чувствовались искренний восторг и удивление. Гости хлынули к эстраде, чтобы ближе разглядеть Лору Смайт.

В относительно тихом уголке Эйб Шварц, бледное лицо которого сияло от удовольствия, возбужденно говорил Рею Сомерсу:

— Она ошеломила их, Рей, просто ошеломила! И все это смотрели телезрители. А у этих стреляных газетных воробьев даже языки отнялись!

Эйб Шварц был прав: на следующий день большинство газет напечатали большие фото девушки. Почти все газеты поместили на первых полосах под жирными заголовками длинные отчеты о приеме.

Один листок объявлял: «Лора нокаутировала всех!» другие писали: «Красавица и репортеры»; «Несравненная Лора Смайт — сенсация приема в студии Парагон»; «Англия экспортирует свой лучший товар — стопроцентную женщину».

Все отчеты были написаны в восторженных тонах и единодушно признавали Лору Смайт сказочной красавицей, а помещенные тут же фотографии, хотя не все они были совершенны, наглядно говорили о том, что речь идет действительно о чрезвычайно красивой женщине.

Пол Дарк читал газетные сообщения с большим интересом, вырезал их и складывал в папку. Было совершенно очевидно, что объявления и рекламные телефильмы привлекут внимание широкого круга читателей и зрителей. Публике хотелось увидеть своими глазами последние ступени перевоплощения Лоры Смайт в первую красавицу мира — с помощью крема «Бьютимейкер», конечно. Американский корреспондент одной финансовой газеты сообщил, что косметический концерн «Глория» подписал с фирмой «Черил» договор, который предоставляет ему право производить «Бьютимейкер» в Соединенных Штатах и привлечь Лору Смайт к широкой рекламной кампании. Такие же кампании было предусмотрено со временем провести во Франции, Италии и Скандинавских странах. Похоже было на то, что «Бьютимейкер» в скором времени распространится по всему цивилизованному миру, — и это сделала девушка, которая, несмотря на свою красоту, мало чем отличалась от подопытного кролика.

Наконец, Дарк решился. Казалось, сама судьба предоставляла ему возможность восстановить справедливость. По воле случая Бомон выехал в отпуск в Алжир. Теперь он, Дарк, имеет драгоценные две недели, в течение которых «Обсервер» целиком зависит от него, и только он отвечает за то, что будет напечатано.