— А о ком еще? Зверь с душой человека. Ты много знаешь таких? — каким бы невероятным не был факт моего упоминания в древнем пророчестве, я все равно возмутился, когда Рик поставил его под сомнение.

— Если кто-то сумел превратить в зверя тебя… То почему бы не предположить, что подобное проделывали и проделывают и с другими людьми? — Рик пожал плечами.

— И все они ломятся через эту пещеру? — покачал головой я.

— Ну… А может быть, про зверей и людей — это в переносном смысле. — Рик, похоже, вошел во вкус. — И вообще… Это разве пророчество? Это же исследование. Тварь может быть убита, если произойдет то-то и то-то. А произойдет ли оно когда-нибудь или не произойдет вообще — неизвестно.

— Ну… Ну… Это было бы уже слишком, — пробурчал я. — Знаешь, я вот что думаю… Что бы там не говорила Гортензия про мою миссию — она не могла не предвидеть этого. Вывести вас из джунглей — одно, но вот уничтожить демона и освободить несколько сотен пойманных им душ — совсем другое.

— Другое, — согласился Рик. — Совпадение и правда подозрительное. Но даже, если мы допустим, что под «зверем с душой человека» подразумеваешься именно ты — как ты пояснишь то, что ты еще и «человек с душой зверя»?

— Ну… — я задумался. — У меня ведь человеческая душа, так? Но в ней еще живет душа настоящего животного, от нее у меня инстинкты, какая-то память относительно жизни в дикой природе…

— Погодите, — вмешался Томас, до этого сидевший и спокойно слушавший наши, совершенно непонятные для него, препирания. — Здесь можно читать немного по-разному. Я прочел вам только один вариант.

— Неудивительно, — я вспомнил, как изменялись буквы в книге. — И… Какой же второй?

— Можно прочесть, что могущий уничтожить тварь должен быть одновременно человеком с душой зверя и зверем с душой человека. — Томас вновь посмотрел на нас. — А можно — что это в силах сделать человек с душой зверя и зверь с душой человека.

— И в чем разница? — до меня доходило медленно — должно быть, сказывалась сильная усталость.

— Да в том, что во втором случае это не обязательно один и тот же человек… Одно и то же существо! — поправился призрак. — Ты, — он указал на меня, — можешь быть зверем с душой человека. А ты, — его прозрачный палец почти уткнулся в грудь Рику, — человеком с душой зверя.

— Это еще почему?! — возмутились мы хором.

— Не знаю. — Томас пожал плечами. — Но, если учесть, что все остальное, как вы уже и сами подметили, складывается точно и гладко, прямо по этой книге… — он кивнул в сторону все еще открытого фолианта. — То почему бы тебе не быть этим самым…

— Знаешь, а ты в чем-то прав. — Рик почесал в затылке и зевнул. — Черт, спать хочется… Слушай, а какие там еще условия?

— Ну, обязательно должны присутствовать на месте проведения ритуала как минимум три души из числа пойманных тварью. Это легко… — Том загнул один палец на левой руке. — Потом, нужен огонь… Я, думаете, просто так у вас керосин стащил? Чтобы вы его не сожгли весь до наступления нужного срока.

— У нас и спичек-то не так много… — пробормотал я почти про себя, а потом встрепенулся:

— Эй, а что мы все это время, например, есть будем? Или мы так и будем сидеть тут в темноте, дожидаться нужной ночи?

— Да выведу я вас на поверхность хоть сегодня! — Томас посмотрел на нас умоляющими глазами. — Только… Только если вы не уйдете тут же. Если вы действительно поможете… Ну, хотя бы попытаетесь!

— Куда мы уйдем… Без Айлин и Падди? — пробормотал Рик, озираясь по сторонам.

— И их освободить помогу!! Только… Только… — в лице призрака читалась такая боль, что мне действительно захотелось помочь ему. Искренне захотелось. Но именно это выражение лица и именно эта боль натолкнули меня также на мысли и о том, что нам четверым — или даже кому-то одному из нашей компании — совсем не улыбается в случае неудачи стать такими же вот призраками, вечно бродящими по пещере и не могущими выйти наружу. Не говоря уже о том, что это автоматически будет означать провал моей миссии и победу Игрока. Поэтому я осторожно спросил:

— А это… Сильно опасно? Какой риск, что тварь поймает нас и… Ну, тоже сделает призраками?

— Риск попасться твари есть всегда, когда вы находитесь в этой пещере, — вздохнул Томас. — Я, когда вокруг вас кружил, кое-как замаскировал вас, чтобы тварь не смола вас учуять… И то — когда вы пошли по коридору, ведущему к ее логову, я испугался, потому что ее силы возрастали. Хорошо еще, вы испугались ее рыка и повернули.

— А это не она нас учуяла? — с беспокойством спросил Рик.

— Это? — Томас слабо улыбнулся. — Нееет… Это она легонько зевнула. Но вообще — это ее территория. Она может учуять и настигнуть тут кого угодно, в любой точке пещеры. Почти в любой, — поправился он. — Есть особые уголки, зачарованные еще в древности, в которых ее власть не действует. Мы сейчас сидим в одном из них. Но их мало, и они невелики. Это что-то вроде убежищ для женщин и детей на случай, если тварь начнет атаковать всех без разбору.

— А Айлин и Падди? — я снова начал беспокоиться. — Они где?

— Скорее всего — тоже в таком убежище. — подумав, сказал призрак. — Надеюсь, что они в нем… Что демонопоклонникам хватило ума не кидать их где попало.

— Так это демонопоклонники их похитили? — тревожно взглянул на Тома Рик. — Зачем? Что они собираются делать? Почему ты их не остановил?

— Зачем — это уж я не знаю, древние все сумасшедшие. Не постоянно, а временами. — чуть ехидно сказал Томас. — А почему не остановил… Их было много, а я один. Вырвать ваших друзей у них из рук я не мог. А вот тихонько выкрасть их у древних из-под носа сейчас или чуть-чуть попозже — это вполне по силам нам троим, так?

— Так, — признал я. — Так что с опасностью? Кроме обычного риска подвергнуться нападению твари… Нам ведь придется подходить к ней близко, верно?

— Верно. — Томас вздохнул. — Но для этого и нужны призраки. Мы будем отвлекать тварь… Это больно и страшно. Даже для нас. Но… Если это необходимо для уничтожения твари и нашего спасения — я согласен… Мы все согласны. Тут даже древние помогут, думаю.

— Тогда… — я задумался. — А вы справитесь? Вы ведь в ее власти, получается, она ведь вас всех убила.

— В эти дни… А особенно — в часы, когда «Гончие псы» будут видны в небе над Австралией — тварь будет слаба, — даже не сказал, а скорее спросил Томас. — Ребята… Я понимаю, что я вам никто, и у вас свои дела, свои беды… Но это так тоскливо — бродить здесь целую вечность, когда кругом одни только голые стены, а из собеседников — такие же вот мертвые бедолаги… Помогите мне и нам всем, а? Я… Я… Я так устал… — голос призрака прозвучал действительно очень печально и одиноко.

Я поглядел на Рика. С одной стороны, это действительно не наша беда… Но почему так тошно становится от одной мысли о том, чтобы бросить Томаса и уйти своим путем сразу же, как только освободим ребят?

— Решать тебе, — пожал плечами Рик. — Ты нас ведешь. Я сделаю так, как ты скажешь.

Переложил на другого, тоже мне… Но в голосе Рика, деланно равнодушном, я легко уловил нотки тех же страстей, что обуревали и меня. И я решился.

— Хорошо, — медленно произнес я. — Мы… Мы поможем тебе и другим. А сейчас — пошли за нашими друзьями.

Рик посмотрел на меня устало, но согласно.

— Да, — согласился он. — Чем скорее мы их освободим, тем лучше… И безопаснее для них. Это… Это далеко?

— Не очень. — Томас поднялся на ноги — усталости он, естественно, не чувствовал… Чего нельзя было сказать обо мне и Рике. Но все-таки о друзьях забывать было нельзя. Вот как удостоверимся, что они в безопасности — можно будет и отдохнуть. Всем вместе. Мы встали и, дождавшись, пока Томас откроет секретную дверцу своего убежища и выпустит нас наружу (вот как, как он это делает?..), снова пошли за ним. Не знаю, было ли до того места, куда он нас вел, действительно недалеко, или он это сказал, чтобы подбодрить — я шагал уже в полной прострации, машинально следуя намеченным путем и хромая на все четыре лапы. Говорят, есть те, кто умеет спать прямо на ходу. Но я к ним, к сожалению, не отношусь, а находились мы сегодня явно больше, чем до этого проходили в день. Так что когда Томас замедлил шаг и сказал, что мы почти на месте, мое сердце забилось немного быстрее, а хвост радостно задергался из стороны в сторону (от этой собачьей привычки я никак не могу отказаться, хотя это и выглядит довольно смешно).