Помимо кровати со скелетом, в доме (он, как и все предыдущие жилые дома, состоял из одной большой комнаты и маленькой кладовки — скорее встроенного шкафа) стоял письменный стол — почти такой же, какой мы видели в ратуше. Кровать, в отличие от предыдущих, была одноэтажной, и, судя по всему, более качественной.

— Похоже, это комната того, что писал письмо… — почесал макушку Падди. — Ну, этого. Джонатана О.

— Или доктора… Как там бишь его? — имя таинственного доктора, жившего здесь — а возможно, и умершего — около полутора сотен лет назад, полностью вылетело у меня из головы. Я положила бумаги в ящик письменного стола — он казался куда прочнее первого.

— Фу… — Падди заглянул в кладовку, с усилием открыв дверь, и сморщился. — Тут все выгорело… Что здесь было-то?

Я взглянула из-за его плеча, немного привстав на носки. Действительно — изнутри несло затхлым запахом старого пепла. Кладовка была черной, стены закоптились. Впрочем, снаружи ничего видно не было, да и запах не ощущался — пока мы не открыли дверь. Видимо, она была закрыта очень плотно. Пепел, лежащий большой кучей на полу, вызывал своей формой какие-то ассоциации, только я не могла собраться с мыслями и вспомнить, какие именно.

— Так… — Падди опустился на колени и начал шарить руками по пеплу. Форма моментально начала разрушаться.

— Постой! — вскрикнула я, но было поздно — кроме бесформенной россыпи, на полу ничего не осталось.

— Упс… — Падди порылся в ней и вытащил… Кость?! — я ойкнула. Что или кто сгорел здесь? Что вообще, спрашивается, тут произошло?!

— Это была кошка или собака… — упавшим голосом сообщил Падди. — Или кто-то похожий. Кто-то… Кто-то закрыл его здесь и… И…

— И поджег… — я была напряжена до предела. — Кто?! Зачем?! Что за сумасшествие?!

— Нам… Нам надо отправляться вниз, — невпопад ответил Падди.

— Туда?! Где такое происходит? — я с ужасом смотрела на кучку пепла, когда-то бывшую живым существом.

— Пока мы не знаем, что именно там происходит… — Падди тоже не сводил глаз с открытой кладовки. — Но, что бы там не происходило — оно угрожает жизням наших друзей. Нам нужно туда пойти.

— Да, ты прав… — я вздохнула. — И все-таки это не лучшая идея…

Мы молча закрыли дверь в злополучную кладовку, еще раз оглянулись на безмолвный скелет и пошли собирать необходимые для спуска вещи. Что там утром брали Рик и Динго?

— А где мы найдем второй фонарь? — внезапно сообразила я. — В темноте я не пойду. Мы о первую же стену разобьемся и на этом все закончится. Если только раньше в пропасть не рухнем.

— Погоди, на складе еще один был. — Падди успокаивающе поднял руки. — И керосин был… Только сообразить бы, как его зажечь.

— У нас всего пара спичек… — вздохнула я. — Что мы будем делать, если не зажжем его и — что гораздо хуже — если он погаснет уже там?

— Все обойдется, спокойно. — Падди поднялся, чтобы сбегать за керосином и лампой. — Настройся на то, что мы вернемся скоро, живыми и вчетвером.

— И полностью здоровыми, а не полуразбившимися, не обгоревшими и не надышавшимися газа, — заметила я.

— Да. Именно так, — бодро ответил Падди, исчезая в дверном проеме. Я же крепко задумалась: правильный ли это шаг — соваться в шахту за друзьями? А если у них все нормально, они вот-вот вернутся назад — а нас нет? Что они подумают? И что, если они выберутся — а мы нет? Да, сомнительное это предприятие. Если бы был какой-нибудь другой способ…

Но отступать было поздно, я это понимала. Может быть, у них все и хорошо… А может быть, и нет. И мы обязаны это проверить. В конце концов, они бы поступили точно так же — в этом я была абсолютно уверена.

В конце того куска улицы, который просматривался сквозь распахнутую дверь, появился Падди, радостно несущий в руках фонарь и здоровую бутыль из коричневого стекла. Пора было трогаться в путь.

То, что могло находиться там, внизу, ждать не станет. А значит — нам нужно его опередить.

Вроде бы поначалу мы шли прямо, нигде не сворачивая. Однако свет солнца я перестала различать уже шагов через двадцать-тридцать. Непробиваемая темнота будто бы охватила нас двоих, лишь немного рассеиваясь от света керосинового фонаря. Падди шел чуть впереди, неся этот самый фонарь, я же шагала за ним, пытаясь не отстать и чувствуя, как мне все меньше и меньше нравится сама мысль об этом спуске. А вдруг кто-то сзади подойдет? В такой-то темноте…

— Надо было или всем вместе идти, или никому… — угадал мои мысли Падди.

— Никому! — воскликнула я. — Здесь какое-то… Что-то, что убивало рабочих, помнишь? Зря, зря мы сюда сунулись… И они зря… И вообще…

— Пока дорога только одна, — отметил Падди. — Это хорошо, мы не промахнемся мимо Рика и Динго.

— Угу… — я боязливо кивнула. — А если они уже…

— Уже что? — сосредоточенно вглядываясь в темень, уточнил Падди.

— Уже погибли?! И мы их найдем, но… Но…

— Еще один стимул спешить. — Падди взял фонарь в левую руку, а правой почесал переносицу. Да… У меня явно не получалось быть здесь главной.

— Да ладно, хватит трястись, — заметил мое настроение Падди. — Демонов побеждали… Из джунглей вышли… И здесь тоже не пропадем.

— Демонов Динго победил… Из джунглей нас вывел тоже он, — заметила она. — Сейчас его с нами нет.

— Зато сейчас он с Риком. Значит, они в относительной безопасности, — подумав, рассудил Падди.

— Тогда зачем мы сюда вообще полезли?! — не выдержала я. — Погибать без них?!

— А вдруг они все-таки в опасности? — Падди на провокации не поддавался и продолжал шагать. Нельзя сказать, чтобы ему было здесь комфортно: нет, он тоже явно и боялся, и мерз. Мы ведь сильно отвыкли от холода, целыми днями находясь на жарком тропическом солнце. Я, например, прожив здесь, в Австралии, всю свою жизнь, вообще имела крайне слабое представление о том, что такое холод. Но здесь, в пещере… Здесь действительно было зябко. Еще бы: ведь солнце могло не проникать сюда даже не тысячи — миллионы лет! От осознания этого мне стало еще холоднее — даже не от физического холода, а от этого чувства собственной ничтожности по сравнению с Вечностью. Но я подбодрила себя мыслью о том, что, раз мы пока действительно справляемся со всеми трудностями — значит, мы не так уж мало и стоим. Пусть даже без Динго нам пришлось бы туго — но он ведь с нами!

Был. До сих пор. И будет впредь, если мы его найдем, если…

Найдем. Я чуть ли не силой заставила себя поверить в это. И, хоть какая-то частичка сомнений и осталась сидеть внутри, я не обращала на нее внимания и шагала внутрь.

— Пришли… — Падди резко остановился, так что я тоже едва-едва успела затормозить. Перед нами была широкая щель, из которой с шипением поднималось что-то белое и газообразное. Я попятилась, ощущая, как свернувшееся было сомнение снова растет в моей груди.

— Думаешь, это… Оно?! — с испугом спросила я у Падди.

— Что — оно? — Падди с сильным подозрением на лице приглядывался к трещине и клубившейся над ней гадости.

— Ну, тот газ, о котором было написано в письме… — я почти перестала дышать, боясь, что вот-вот начнутся галлюцинации, сумасшествия и желание броситься вниз. — Который мог отравить рабочих…

— Это он? Ты думаешь? — Падди почесал рыжую макушку (впрочем, в здешнем тусклом свете она выглядела скорее бурой). — Вон мост через эту щель.

Я вгляделась во тьму. И правда, чуть поодаль действительно был мост — если это сооружение можно было так назвать. Я бы скорее назвала это кучкой трухлявых тонких дощечек, связанных гнилой ниткой. Идти через это… Нет, это было выше моих сил. О чем я и сказала Падди.

— В принципе… — Падди снова почесал затылок, раздумывая. — Он и правда очень хлипкий. Если бы Динго и Рик прошли по нему, они бы рухнули… И он был бы оборван. Если он целый — значит, их здесь не было.

— Но тогда… Где они? — ужаснулась я. Воображение начало рисовать страшные картины о том, как на моих друзей мог подействовать этот кошмарный газ.