- Можно взглянуть? - спросила Диана, указывая на экран с ее данными. - Что же вы выбрали?

Ольга с грустью произнесла:

- Увы, кроме познаний в медицине у меня нет иных талантов и навыков. Я всегда предпочитала узкую специализацию и глубину.

Диана просмотрела листы из карты Ольги.

- Вы знаете латынь? - спросила она, припомнить фразу Игоря.

- Только в медицинской области, это Дмитрий у нас сыплет изречениями.

- Я должна извиниться за себя. Вы упрекнули меня, что я сужу поспешно. Признаю свою оплошность. Откуда он столько знает? Когда ему было осваивать науки, особенно гуманитарные, если он неустанно летал?

- Ну, это не тайна. Он половину времени летал, потом треть валялся в бортовом госпитале в коме, без сознания или во сне, а когда приходил в себя, ему ничего не оставалось, как что-нибудь изучать. Что-то с космосом не связанное.

- Он опасный для женщин человек, - с иронией сказала Диана, чтобы скрыть досаду.

- Я так не думаю. Он никогда не станет флиртовать с девушкой, если не видит, что она проявила интерес. - Ольга не стала наблюдать реакцию Дианы, она смотрела в пол. Она решила, что Диане важно знать что-то большее, чем Дмитрий поведал ночью. - А когда он летает или работает, для него никто не существует, кроме партнеров и подопечных. Я люблю наблюдать за его выкрутасами, потому что ни разу не угадала, что он выкинет в следующий момент, как поступит, куда метнется. Бешеный везунчик. Они с Эл стоят друг друга. Не переживайте за них.

- Уже не переживаю. Убедили. А вот вам, Хельга, будет трудно.

- Я чувствую, что однажды Эл не оставит меня в группе. Я - слабое звено, так тут у вас говорят. Просто во мне нет той степени безрассудства, какая есть в них.

- А как же Александр? Он не выглядит безрассудным.

- У Алика необъяснимое для меня качество вникать в ситуацию, он словно видит ее сверху, если Эл и Дмитрий чувствуют, как следует поступить, то он знает. Я уверена, он знает.

- Тут бы я сделала оговорку. Ваша Эл умеет просчитать ходы так, что ситуация приобретает беспроигрышный вариант. Это опыт или искусство. Я не случайно сравнила Эл с иллюзионистом. Она понимает, как сыграть на человеческих способностях и слабостях. Иначе, человек не затеял бы игру с таким азартом и степенью риска. В этом есть некая доля коварства. Допустимого коварства. После проигранного пари с Дмитрием, я, кажется, начинаю иначе воспринимать вашу компанию.

Несколько фраз вдруг задели Ольгу за сердце. Ей стало больно оттого, что Диана в двадцать четыре часа смогла уловить смысл, к которому Ольга подбиралась долго. Ей мешало слишком вольное обращение Эл с окружающими. После истории с пиратами Ольгу коробило от мысли, что Эл манипулирует людьми, ей не хотелось так же себя вести, так же поступать. Сейчас, после сцены с Игорем и после того, как ее оставили одну, словно в наказание, боль снова вышла из глубины.

- Вы правы, в этом что-то есть от темной стороны, - сказала Ольга.

- Неизбежная ложь. Смешно было бы встать посередине площади и говорить прохожим, что вы из будущего. Прямая дорога в дом для душевно больных. Я ни чуть не осуждаю никого из вас. Я не боюсь признаться, что сама увлечена предстоящими событиями. Уж если Карл Ванхоффер не сказал своего "нет", а он категоричен, я хорошо его знаю, в ваших планах он не усмотрел дурных последствий. В Древней Греции было не принято критиковать мыслителя за несовершенно изложенную мысль или за неудачный трактат, оппонент должен был превзойти критикуемого в речи или изложении, то есть трудом и примером доказать свою правоту. Элизабет не назвала вас слабым звеном, вы сами в этом сознались, так примите этот вызов и превзойдите саму себя.

- Я не вижу своей роли? В чем она? Какая от меня польза?

- Позвольте! Но как же! Вы необходимы для полноты картины. В окружении только молодых людей, Эл пришлось бы играть юношу, или она выглядела бы не достаточно респектабельно. Риск быть разоблаченной - очень высок. Вероятность провала возросла бы вдвое, если я тут вообще могу о чем-нибудь судить. Я предполагаю. Я работаю с наблюдателями только пять лет. Такого размаха в моей практике пока не было. Эл назвала свои возможности степенью свободы. Как верно! Вы - ее степень свободы! Ваш ум, ваше стремление к точности и совершенству может сослужить хорошую службу. Вы еще одни глаза и уши. Вы внимательны к мелочам, ваш благообразный вид будет привлекать людей, а ваша непосредственность защитит от подозрений в умысле. Хельга, вы пришли сюда учиться, от стажера не требуется бойкой прыти. Мне удивительно признать, что наши ночные похождения остались в тайне. Я подозреваю, что это ваши друзья проявили мастерство, непонятным мне образом. На базе нет информации о времени нашего раздельного возвращения. Если бы Карл Ванхоффер узнал бы о моей ночной истории с Дмитрием, как мужчина, придерживающийся местных традиций, он устроил бы мне примерный выговор. Не знаю, почему он так не сделал. Как вышло, что он не знает или делает вид. Но я просто чувствую, что тут вмешалось либо известное нам везение, либо ваша командир. Доверяйте своим друзьям, разве у вас так много поводов сомневаться в честности их намерений.

- Вы правы, нет у меня поводов. И вы еще раз правы. Помогите мне, я готова выжать из себя больше, чем могу, я хочу попробовать прыгнуть выше собственной головы. Давайте создадим такой образ, чтобы он требовал максимальной отдачи!

- Теперь мне ясно, почему Элизабет решила работать с вами сама. Может быть, вы выглядите смиренной девой, но ваш темперамент схож с тем, что демонстрируют ваши товарищи. Тут я не могу противоречить вашему командиру, вдруг у нее особые планы на вас.

За окнами гостиничного номера наступила ночь.

Эл уселась на постель, скрестив ноги по-турецки. Она вскрыла доставленную шляпную коробку, которая лежала у нее на коленях, извлекла учебные боксы, три комплекта, ленту из стерильных контактных наклеек. На блоках значились надписи с именами. Она повертела прозрачные кристаллы, на которых стараниями Дианы были записаны фрагменты их личностей.

- Всегда считала это, - она взяла пальцами два кристалла, - более противозаконным, чем само проникновение посторонних в другое время.

Вид у нее был забавный, в ночной сорочке и пеньюаре, вокруг неизвестные этому времени аппараты. Она смотрелась так, будто понятия не имеет, что делать с ними.

- А кто с детства лезет в другие времена, в другие миры? - нарочито строго спросил Алик.

- Я обречена, - возмутилась Эл, зная, что тон шутливый. - Это мое счастье и несчастье.

Алик навис над ней, как коршун.

- Тут нет следящих устройств, - таинственным шепотом сказал он. - А ну, признавайся, почему ты запретила запись этих карт в наше сознание?!

Эл запихнула аппараты в коробку, туда же бросила кристаллы. Взяла одну контактную пластинку и налепила себе на лоб, старательно разгладив ее пальцами.

- Потому что у меня предубеждение, - заявила она.

- Да? Какое же? Ты стараешься обычно избавиться от предубеждений.

- Я наблюдала людей, которых мы спасали. Они отходили от затмения, только после того, как с ними работали специалисты по очистке памяти. Не хочу, чтобы с нами случилось нечто такое. Служба времени одна из самых молодых научных организаций, не все методы мне кажутся надежными. Я знаю, что такое побывать в плену чужой личности. Симптомы похожи.

- Я общаюсь не с милой и любимой мной Эл, а с десятком тех личностей, в которых ты побывала? - Алик лег на бок рядом и посмотрел внимательно. - Я шучу. Я понимаю, о чем ты говорила. Мне подчас кажется, что во мне до сих пор живет частица великого Кикхи, особенно, когда способности стали так остро проявляться. Если ты видишь хоть одно разумное препятствие, я не буду этим пользоваться.

- Ты чувствуешь в себе Кикху? - настороженно спросила Эл.