Лоролан сделал короткий кивок в ее сторону.

- Тебе решать свою судьбу, возлюбленная моя сестричка.

С этим он исчез из проема. Он не вошел в двери. Проход начал закрываться и тогда в него метнулась еще одна фигура. Бледный принц с ужасом проскользнул мимо раненой Эл, она даже окрикнуть его не успела.

- Безумец, - прошептала она.

Эл нашла камень, и устало опустилась на него. Она не ощущала, как действует яд, только мир стал сильно осязаем. И ей не поможет ни воин, ни лиловое существо. Боль от раны занимала ее меньше, чем мысль о собственном провале.

Спустя какое-то время она уже думала о своих спутниках и особенно о Мейхиле. Пора уходить. Вот теперь стало больно до слез, до судорог. Нельзя сказать, что он ей безгранично дорог, но…

Стоило так подумать, и он уже мчался с криком к ней. Вот тогда Эл и выбрала смерть.

***

- Тебя вылечат! - настаивал он.

К ним приблизился Настоятель. Эл красноречиво взглянула на него, он без слов понял, развернулся и пошел назад.

- Оставим их одних, - предложил Арьес и обратился к Эл как обычно с полуулыбкой. - Прощай, свет утра моего.

- Нет, - прошептал Эйлифорим и с ужасом посмотрел на брата. - Еще и она?

Рядом вырос Наставник и за плечи повернул Эйлифорима спиной к этой сцене.

- Ты можешь уйти, Бадараси. Я обещала, - услышал он за спиной.

- Я остаюсь, - твердо заявил он.

Троица скрылась за поворотом тропы.

Мейхил опять попытался коснуться раны. Ему казалось, что она не настоящая.

- Нельзя, - остановила его Эл. Она сама еще раз взглянула на залитую кровью рубаху и, едва улыбнувшись, добавила. - Надо же, еще красная.

Встретив беспомощный взгляд Мейхила, она перестала улыбаться.

- Я хочу извиниться, что была строга с тобой. Я очень тебе благодарна, капитан. Очень.

Говорить стало трудно, и она запнулась.

Он поднялся с колен, склонился и снова поцеловал ее.

- Я вспомнил, что произошло в воде. Ты не лгала. Ты боялась, что я испугаюсь. Ты спасла мне жизнь. Я в долгу перед тобой, я хочу его вернуть. Я люблю тебя, мне нет смысла без тебя существовать. Забери мою силу, только живи. Ты великая, ты можешь.

Он назвал ее великой и испытал страх.

Эл ответила строго, насколько могла в этой ситуации.

- Ты полагаешь, что я убью смертного ради собственного излечения? Как быстро я стала для тебя великой, Мейхил.

- Твоя жизнь важнее моей, - возразил он.

- Да с чего ты взял? Я ухожу. Ты остаешься. Пребывание рядом со мной тебя ничему не научило?

- Многому научило, - простонал он. - Я хочу, чтобы ты жила.

- Загляни за камень, - попросила Эл.

Мейхил послушно выполнил просьбу и извлек оттуда кинжал.

- Мне нечего тебе больше подарить. Не трогай лезвие на нем яд. Отмоешь его в эликсире.

- Точно! Эликсир! - Воспрял Мейхил. - Где твой флакон?

- Отдала раненым в обители. Он мне не поможет. Не тот случай. Мейхил, у меня нет сил, чтобы спорить, дай мне мирно уйти. Я сделала ошибку, я плачу за нее. Мне нужно встать и найти место. Вот тут мне без тебя не обойтись. Ноги немеют.

Она попыталась встать, но Мейхил легко подхватил ее на руки.

- Куда? - спросил он.

Эл взглянула ему в глаза, он их отвел. Она заметила, как он борется с желанием нести ее в обитель.

- Где-то здесь на этом пространстве есть точка ухода, - пояснила она. - Просто ходи.

Он послушно носил ее на руках до того момента, когда медальон начал греться.

- Отпусти, теперь сама, - попросила она.

Мейхил отпустил, но она рухнула на колени, ноги едва слушались. И все-таки она поднялась. Мейхил издал стон, но не посмел мешать.

Эл сделала несколько шагов и исчезла в падении, слишком быстро, не как смертные.

Мейхил вскрикнул, метнулся туда, но словно наскочил на плотную стену.

Дверь закрылась.

Глава 9 Смерть есть

Туда. Вперед. Навстречу пылающему огнем рассвету от удушающей тяжести этого мира.

Но инстинкт погнал ее к дереву. Она вплотную подошла к стволу и рухнула на угловатые, грубые корни. Сил не осталось.

Она ждала боли от падения, но тело пропитанное ядом едва чувствовало.

Зачем она оказалась здесь? Ах, да. Слова Лоролана. Но бежать она не собиралась.

Эл очнулась снова лежа высоко на ветвях дерева, где-то в кроне, и звезд там высоко не было. Там царил обжигающий день нижнего мира пламенный, как рассвет, совершавшийся в розово-красном мареве атмосферы. И не было ночи, той, которую она знала. Она опять забылась, приняв этот день за бред. Она опять открывала глаза. Вот они близкие звезды. Ночь. Наконец-то пришло умиротворение. Близкое ожерелье ярких точек казалось вязью древних писаний, строками легенд Алмейра, начертаниями той книги, которая ей так и не открылась. Не пытаясь разбирать знаки, она только любовалась ими и вспоминала. На этот раз остров. Как хорошо было бы умереть и снова оказаться там, на полосе берега иллюзорного океана и увидеть башню дворца, и забраться по каменным ступеням на площадку. А там. Упасть и забыться видением о нем.

Пусть будет благословен и храним судьбой чуткий, пылкий Мейхил, который разбудил в ней старые чувства, запрещенные, хранимые в самых глубинах сердца. Любовь - священное чувство связи с тем единственным. Обрывки воспоминаний. Последняя встреча. Она не вернется. В который раз за очередным поворотом пути не будет ожидаемой встречи.

Она не думала о конце. Эл перестала верить в собственную смерть. Ее трудно убить, если вообще возможно. Что с того, что тело больше не ощущается, что живо только разумное существо. Можно существовать без тела.

И снова пропала крона и звезды. На сей раз, она ясно поняла, что спит. Это сон. На этот раз он был сплетен из картинок разных времен, разных событий. Она шагала нарочито уверенно по коридорам инспекторского корпуса Космофлота, наверное, ей зададут очередную трепку. Да с какой стати командору Галактиса опасаться инспекторов?

Снов она не видела давно. Он из той эпохи, когда она летала и училась. Сон, в котором участвовало двое наблюдателей, две стороны ее сознания. Один бесстрастный, который не вмешивался в ход событий, он лишь давал оценку тому, что видел, другой участник. Это первый напомнил, что командор Галактиса всему инспекторскому корпусу не по зубам.

А потом были сцены прошлой войны, одного из полетов, где пришлось убивать. Штурмовики одного из флотов Галактиса разлетались в пыль. И это реальность.

Та ее часть, которая эмоционально проживала бой, была озадачена комментарием наблюдателя, для которого бой был картинкой прошлого.

И так она врывалась в другие воспоминания, и опять две ее стороны каждая в свое удовольствие расценивала увиденное. Наблюдатель каждый раз напоминал, что все это - лишь сон.

А потом исчезли оба. Осталась она одна.

И это было видение, которого она жаждала с того момента, когда осознала, что застряла в мирах.

Эл увидела, как поднимается по ступеням башни, выходит на обширную площадку и видит ЕГО. Сердце стиснуло, дышать стало трудно. И она едва сдержалась, чтобы не рвануться к нему, чтобы не спугнуть шаткое видение. В пяти шагах от нее совершенно реальный стоял Алик.

Он шевельнулся, будто хотел поступить как она.

Эл не выдержала и стремительно приблизилась. Она сначала уткнулась лбом в его плечо, радуясь тому, что оно реально, а когда ощутила холодок ткани его куртки, только не форменной, это был материал похожий на кожу, прижалась сильнее. Комок в горле и слезы убедили ее, что она не просто видит, но и живо чувствует человека рядом. Объятия сомкнулись, подарив ее душе волну восторга, прилив счастья.

- Я люблю тебя, - прошептала она сдавлено. - Как же я хотела увидеть тебя. Как же я соскучилась.

Объятия разомкнулись, и ее лицо очутилось в его руках.

- Это сон? - его вопрос был кстати.

- Да. Для тебя - да. Слишком далеко, чтобы мы могли встретиться.

- Тебя так долго не было. Я боялся, что не смогу снова тебя увидеть.