- Да. Наши вкусы совпадают.

- Жаль, что она такая взрослая и сильная. Я ее немного боюсь.

- Она только кажется сильной, - возразил Мейхил.

- Не. Она сильная. Я совсем не устал, пока мы везли тебя. С торга мы толкали тележку, и она весила меньше, чем ты. Я тогда устал. А сегодня, когда я уставал, я только делал вид, что везу тебя. Она не заметила. И еще у нее меч есть.

- Я не видел у нее оружия.

- Она его прячет, он спрятан в ее поклаже, которую она носит за спиной. Зачем ей еще и палка, если у нее есть меч? А она могла той палкой поколотить солдат? Могла?

- Я не видел ее в бою. Но я знаю, что она ловкая и много знает. Она просто хотела защититься, она испугалась.

- Не. Она не испугалась, она хотела их побить.

- Твоя мама поступила мудро, это она отвела от всех беду.

- А мама сказала, что она странная, и что ты нравишься ей.

- Почему вдруг она так решила? - заинтересовался Мейхил.

- Она не бросила тебя умирать. Она не отходила от тебя, пока ты болел. Так поступают с теми, кто нравится.

- Ну а ты как думаешь, почему она взяла меня с собой? - поинтересовался Мейхил.

- Я не знаю. Зачем-то ты ей нужен. А вдруг она колдунья, - от своей догадки мальчишка притих.

Он действительно сопел и весьма громко. Мейхил думал, что приступ болтливости закончился, но молчал он очень не долго.

- Точно. Она колдунья. Когда я пристально гляжу на нее, у меня голова кружится. Я видел ее утром. Она светилась.

- Не говори чепухи. Она не колдунья. Скажу тебе по секрету - она разбойница.

- Ух, ты! Здорово! Тогда она точно могла отделать тех солдат. Зря я послушался маму.

- Нас побили бы. Тебя и твою семью.

- Я спрошу у нее утром.

- И мне попадет за то, что я тебе рассказал, кто она, - возмутился Мейхил. - Она все равно не признается, лучше помалкивай. Она не любит глупых вопросов, я не спрашиваю у нее про незначительные вещи.

- А можно я спрошу у нее про те точки на небе. Их видно только, когда темно.

Мейхил уже собирался закончить разговор. Мальчик много болтал и разбивал его теплые чувства нежности и тоски, которые остались от ее ухода, а Мейхилу хотелось продлить это противоречивое и красивое состояние. Вопрос о звездах заинтересовал его. Мейхил решил продолжить беседу.

- Это звезды. Они очень далеко. Это миры похожие и не похожие на наш, - сказал Мейхил.

- И там тоже кто-то живет? - с надеждой спросил мальчик.

- Может быть, не везде.

- А они разговаривают эти точки? Ты их слышал когда-нибудь?

- Они, конечно, разговаривают, но я не понимаю их языка.

- А она с ними разговаривала. Однажды ночью, она ушла далеко от нашего селения и стояла в поле одна. Она говорила, говорила. Я только понял, что они ее друзья, и она к ним когда-нибудь вернется, что ей тяжело здесь одной. Она молилась, я так думаю.

- Ты следил за ней?

- Ага. Она меня сильно интересует, она не похожа на других. Если она разбойник, то хороший, - сделал заключение мальчишка.

- Я тоже так думаю, с этого дня. А что было потом? Она обнаружила тебя?

- Она легла в поле и стала неподвижной. Моя сестра нашла ее такой, когда мы тебя подобрали, она думала, что ее тоже убили. Потом она вдруг поднялась, и моя сестра закричала от испуга. Страшно.

- А ты можешь проверить, что она делает сейчас? - попросил Мейхил.

- Мама говорит, что подглядывать не хорошо.

- Но ты же подглядываешь.

- Не могу удержаться.

- Давай вместе посмотрим, - предложил Мейхил.

- Ты же не ходишь?

- Я могу ползти. Я чувствую, что силы возвращаются.

И они поползли. Задорный мальчишка заразил Мейхила духом авантюризма. Он не ползал на четвереньках с тех пор, как был подростком. Эта ночная забава раззадорила его. Она заметит их, они очень шумели.

- Ух, ты! - восхищенно вздохнул мальчик. - Чудеса. Я же говорил, что она светится.

Мейхил замер. Эл лежала лицом вверх и не шевелилась, а ее тело даже закутанное в одежду слабо светилось в темноте. В ее мертвенной позе виделся покой. Сначала Мейхила сковал ужас, но потом он заметил, как ее грудь тихо расширяется и сужается, и этот ритм был постоянным. Она дышала. Он пополз, чтобы увидеть ее ближе. Мальчик старался удержать его, цеплялся за одежду, но молодой человек даже не заметил его стараний. Мейхил навис над ней и рассматривал лицо. О небо, ее лицо излучало свет, было мирным и нежным. У него перехватило дыхание. Он нерешительно потрогал пальцами ее волосы и почувствовал, как пальцы немеют, он хотел уже коснуться ее лица. Тонкие искорки соскользнули и ударили его, а потом он кубарем полетел куда-то далеко, тело перекатилось на спину, и он почувствовал сильную хватку. Тело свело, он пытался крикнуть, но не мог, неведомая сила пригвоздила его к земле. Рядом закричал мальчик. Хватка мгновенно ослабла и Мейхил смог сделать хриплый вздох.

Над ним прозвучал знакомый голос Эл с недовольной интонацией, язык был не известен Мейхилу, но этого было и не нужно. Она ругалась. Он понял только.

- Я могла придушить тебя! Я имею право отдохнуть! Я просила меня не трогать до утра!

- Нет. Ты не просила. Ты сказала, что придешь утром, - нашел возражение Мейхил.

- Это мое личное дело, чем я занимаюсь ночью! Я возилась с вами целый день! Имею право побыть одна!

- Это я виноват, - вступился мальчик. - Я сказал ему, что ты пошла молиться.

- Тем более. Молитва - интимное дело. Убирайтесь оба к повозке, тресну дубиной, если снова приползете!

- Эл, ты светилась. Что это значит? - спросил Мейхил.

- Я еще и отчитаться должна? Или проваливайте до утра или я вас тут брошу прямо сейчас.

Им ничего не оставалось, как ползти назад. Мальчишка заполз под повозку и дрожал. Мейхилу тоже было не по себе. Он пережил сначала шок от чудесного сияния и ее красоты, а потом от нападения. Если ее сила действительно такова, какую он испытал на себе, то она - воин.

Пережитое будоражило его воображение до утра, а с рассветом он вскочил, не соображая, что ходит, и метался вокруг тележки. Мальчик скакал вокруг него, говорил с ним, но Мейхил, под властью разыгравшегося воображения, не видел и не слышал его. Появилась Эл, их возня разбудила ее. Она решила, что на них напали. Увидела она забавную картину. Мейхил двигался на своих ногах, его движения напоминали пьяного или сумасшедшего, он бормотал что-то про звезды и воду. Мальчик старался его удержать, он упирался Мейхилу в живот, падал, хватал молодого человека за ноги, отпускал, чтобы тот не наступил на него. Эл прибегла к радикальной мере. Когда Мейхил натолкнулся на нее и схватил за плечи, она отвесила ему щедрую оплеуху.

Его остекленевший взгляд постепенно стал осмысленным, он увидел ее и узнал. Она ждала, когда он окончательно придет в себя. Он отпустил ее плечи.

- С возвращением. Новый день, - сказала она.

Мейхил коснулся горевшей щеки и не мог ничего сказать. В дорогу собирались молча. Мейхил ожидал, что она не позволит ему иди, заставит ехать, а Эл промолчала. Потом они на пару с мальчишкой созерцали ее спину с носилками. Мальчик катил тележку сам. Некоторое время спустя Мейхил сообразил, что она избавилась от длиннополой одежды. Ее поступь была мягкой, выдавала бывалого путешественника. Она шагала, не поднимая пыли. Молчание томило его. Единственный раз она обернулась, но посмотрела не на него, а на мальчика, который стал шумно сопеть, потому что устал. Эл придержала тележку и, усадив на нее мальчишку, везла ее сама. Мейхил хотел помочь, но был отогнан грозным взглядом.

- Прости. Я виноват, - сказал ей в спину Мейхил.

- Ни слова о ночи, - предостерегла она.

- Я пытаюсь извиниться.

- И я, - присоединился мальчик.

- Мне ни жарко, ни холодно от ваших извинений, - отрезала она.

- Речь о том… - снова заговорил Мейхил.

- Речь о доверии. Я подумываю о том, чтобы отправить вас обоих по домам. Одного к маме, другого обратно в столицу, - она добавила несколько слов на другом языке. Эл сказала: "Ко всем чертям".