— Гермиона, послушай одну историю, и сделай вывод. — Гермиона, не мигая, смотрела в глаза Гарри. — У меня была одна подруга. Лучшая, самая лучшая подруга. Мы с ней дружили с первого курса учёбы. Её родители, как и у тебя, были маглами. Она, как и ты, была лучшей ученицы той школы, в которой я учился. Но она, в отличии от тебя, никогда не сомневалась в своих силах. Да, было то, что у неё не получалось, — признал Гарри. — Но она никогда, повторяю, НИКОГДА не отступала от того, за что взялась. Она никогда не говорила «у меня не получается», даже не попытавшись. Знаешь, что она говорила по поводу того, что она маглорождённая? Она говорила: «Да, мои родители — маглы. Да, у них нет кучи галеонов, особняка и толпы слуг. Но я люблю их. Они дали мне самое ценное — любовь, семью, заботу. Они дали мне жизнь, и я всегда буду им за это благодарна. Вы можете презирать меня за то, что я грязнокровка. Мне плевать. Я лучше всех вас, хотя бы только потому, что могу без магии завязать шнурки и почистить зубы». — Гермионе стало стыдно за свои слова. — Я не понимаю тех, кто завидует чистокровкам, — продолжил профессор. — Оглянись, Гермиона. Как живут маги? Они по развитию застряли в восемнадцатом веке. Магическое общество деградирует. За последнее сто лет маглы на столько продвинулись в своих технологиях, что нам уже кажется диким то, как жили наши родители. Маги же сотни лет не меняют устрой. Чему тут завидовать?[6] — воскликнул Гарри. Гермиона, слушая профессора, с ужасом понимала, что это всё правда. Действительно, за последние пятьдесят лет волшебники не сделали ни одного значительного открытия, в то время как маглы шагают вперёд семимильными шагами. И правда, чему завидовать? — А по поводу Патронуса и остальных высших заклинаний… — Профессор фыркнул. — У моей подруги Патронус был ни чуть не хуже моего. И вообще, многое из того, что я умею, мы постигали одновременно, и она, зачастую освоив то или иное заклинание быстрее меня, мне помогала. Так что недостаток сил у маглорождённых — это очередной миф, распускаемый чистокровными. Поняла? — требовательно спросил Гарри. Гермиона кивнула. — Вот и хорошо, — улыбнулся профессор и отошёл от девушки. — Ну так что, будешь пробовать вызвать Патронуса?
— Да, — твёрдо сказала Гермиона. Сейчас она была уверена в себе как никогда.
— Ты знакома с теорией? — поинтересовался Гарри, садясь обратно на стул. Гермиона кивнула. — Ну так действуй! — подбодрил профессор девушку.
Гермиона вздохнула и достала палочку. Из учебника девушка знала, что для того, что бы вызвать Патронуса, нужно сконцентрироваться на самом радостном воспоминании. Гермиона стала судорожно вспоминать всё радостное и счастливое, что произошло с ней за всю жизнь. Через минуту она грустно улыбнулась — счастливых воспоминаний было не так уж и много. Самым подходящим, что вспомнила девушка, был тот момент, когда она получила письмо из Хогвартса. По этому она, сконцентрировавшись на эмоциональном состоянии в тот момент, взмахнула палочкой и воскликнула:
— Экспекто Патронум! — Из палочки Гермионы вырвалась тоненькая струйка серебристого пара и, продержавшись пару секунд, растаяла. Гермиона удручённо вздохнула. — Я же говорила, — и посмотрела на Гарри. Тот, наоборот, выглядел очень радостным.
— Молодец! Замечательно! — воскликнул он, радостно вскакивая со стула. — Это бы твой первый Патронус?
— Да, — кивнула девушка, удивлённая такой радости профессора. — На я не понимаю почему ты радуешься. У меня ведь не получился полноценный Патронус…
— А ты что, сразу хотела телесного Патронуса? — удивился профессор. Гермиона согласно кивнула. Профессор, усмехнувшись, покачал головой. — Девочка моя, для того, что бы создать полноценного Патронуса, необходимо долго и упорно тренироваться. К примеру, у меня в первый раз вообще ничего не получилось. До телесного Патронуса я шёл почти полгода. И то, чего ты достигла с первого раза — это очень даже хорошо, можно даже сказать, отлично. — Профессор сделал обиженное лицо. — Эх, боюсь, что уже через пол месяца интенсивных тренировок ты во всём будешь меня превосходить. Придется уже мне у тебя учится, — закончил Гарри и шмыгнул носом, словно стараясь не расплакаться. Гермиона от такой похвалы покраснела, и почувствовала гордость за себя.
— Честно? — спросила она. Профессор, вытерев несуществующую слезу, ответил:
— Честно, честно, — улыбнулся он. — Ну так что, будешь практиковаться ещё?
— Конечно! — воскликнула Гермиона и подняла палочку. Она ни в коем случае не собиралась останавливаться на достигнутом. — Экспекто Патронум!..
* * *
В это время в гостиной Слизерина, собравшись у камина, сидели все шестикурсники и семикурсники. Драко Малфой, на правах лидера, сидел в центре на кресле. Рядом с ним сидела Панси Паркинсон, чуть поодаль на диване устроились Блейз Забини, Теодор Нотт и Ванесса Макнейр, семикурсница. Остальные сидели кто на других креслах, кто на диванах, кто просто на стульях. В данный момент они слушали Дафну Гринграсс, которая рассказывала про урок ЗОТИ.
— …И тут эта ускоглазая роняет палочку и наклоняясь, самым интересным образом оттопырив седалище, говорит: «Профессор Поттер, у меня не получается это заклинание! Не могли бы Вы со мной позаниматься отдельно?» — Говоря это, Дафна сделала писклявый голос, пародируя Чанг. Некоторые из присутствующих засмеялись, представляя эту картину. — Но это ещё что! Знаете, что он ей ответил? Он сказал: «Мисс Чанг, Экспеллиармус учат на втором курсе. Обратитесь к профессору Уайту, уверен, он с радостью Вам поможет». Вы бы видели её лицо! Я думала, что она расплачется! — воскликнула Гринграсс. Слизеринцы, скинув маски надменности, уже открыто улыбались[7]. — А сегодня за ужином я слышала, как Чанг рассказывала всем и каждому, что профессор Поттер — голубой. Мол, она видела, как тот смотрел на Золотого Мальчика. — Вот тут некоторые рассмеялись.
— Да уж, видели мы, как Поттер посматривает на Долгопупса, — хохотнул Нотт.
— Ага, — подержал его Забини, подвинувшись, уступая место Дафне. — Мне показалось, что профессор Поттер Мальчика-Которого-Угораздило-Выжить и всё его Бутафорское Трио вообще ни во что не ставит, — заметил он. Остальные шестикурсники согласно кивнули. Блейз повернулся к Малфою. — Драко, а ты у профессора Снейпа не спрашивал: может, он на нашей стороне?
— Я спрашивал, — утвердительно кивнул Малфой, поглаживая Панси по руке. — Снейп ответил, что Поттер на стороне Дамблдора.
— Никогда не подумал бы, — усмехнулся Нотт. — Особенно после того, как он повесил рыжее ничтожество вверх тормашками. — Блейз захихикал, вспоминая Уизли, висящего вверх ногами.
— Я этого заклинания ни где раньше не встречала, — задумчиво проговорила Паркинсон. Она уже буквально сидела на руках у Драко, и тот, по-видимому, был совершенно не против этого факта. — Может, кто-нибудь из вас слышал? — обратилась она к семикурсникам. — Ливекорпус, кажется.
— Ливекорпус, говорите, мисс Паркинсон? — раздался голос профессора Снейпа. Панси, как и многие другие, подпрыгнули от неожиданности. Снейп криво усмехнулся. — Да не пугайтесь вы так, мы же не на уроке, — сказал он, садясь на кресло напротив Малфоя. — Так что Вы там говорили про Левикорпус, мисс Паркинсон?
— Профессор Поттер использовал его на Уизли, — с улыбкой сказала слизеринка. — То ещё было зрелище! А Вы знаете про это заклинание, профессор?
— Знаю ли я про него? — фыркнул Снейп. — Не хочу хвастаться, но это я его создал. — Все удивлённо уставились на зельевара. — Да, а что тут такого? — пожал плечами профессор. — Когда я учился, я очень интересовался нумерологией, и, поднаторев, создал несколько занятных заклинаний. Ливекорпус — это только одно из них.
— А откуда профессор Поттер знает его, сэр? — спросил заинтересованный Малфой. — Я не разу не слышал, что бы Вы использовали это заклинание.
— У нас с Поттером была дуэль, когда тот пришёл устаиваться на должность учителя ЗОТИ, — нехотя сказал Снейп. — Я применил это заклинание.