Коричневое в глаза не бросается, тянет прелыми листьями да водяной гнилью из бочажин. Неожиданно к этим запахам примешивается новый. Останавливаемся, пытаясь идентифицировать. Что-то очень знакомое, не раз, конечно же, нюханое.

Опускаем глаза. И точно, на земле лежат две свежие коровьи лепехи, в одной из которых мы и стоим, вляпавшись всем левым ботинком. Вторая располагается чуть далее. Через две точки можно провести лишь одну прямую. В том направлении и устремляемся. Из кустов выбрасывается нечто бурое и с жестяным бряком ломится вперед.

– Стой, скотина!

Корова переходит на брыкающийся галоп, но от Брайана не уйдешь. Догоняем и ухватываем норовистое животное за рога. Оно принимается мотать головой. Гнем к земле.

– Муу! – обиженно говорит корова. Уж и пошутить нельзя.

Отчего ж, пошутить можно. Мы не в претензии.

Переносим правую руку на левый рог, левую снимаем и ведем волоокую Европу под закатными лучами солнца обратно в стойло. Она покорно следует обок, меланхолично жуя и позвякивая жестяным колокольчиком на шее.

Стоп. Коровой, вернее, быком, там, наоборот, был Зевс, как раз и увезший на своей спине красавицу Европу на Крит. А волоокая это вообще кто-то другая. Черт, какой образ загубили. Двойной, с аллюзией на Шпенглера.

Ладно, корова, пойдем по-простому.

Поднимаемся по склону вдоль огорода.

Старик, завидев нас, выбегает из ворот, вцепляется буренке в правый рог и, покрикивая: «Цыля! Цыля!», загоняет в сарай.

– Где нашел? – спрашивает у нас.

– В ивняке на берегу.

– Ну слава богу, молоко сегодня нормальное.

Заметив вопросительный взгляд, поясняет ход своей мысли:

– В сырых местах полынь не растет.

Выходит, зря мы принюхивались. Хотя, почему зря? Вынюхали все-таки.

– Мог бы и предупредить, что она с колокольчиком, – произносим с ленивым упреком.

– Дык говорил ведь, что блудливая, куда ж ей без ботала?

– Ладно, я переночую у тебя?

– Да вон сеновал свободный. Лезь, коли хошь.

– И тебе спокойной ночи.

Забираемся наверх. Навигатор радует сообщением об очередном повышении наших характеристик.

ЛИЧНОСТЬ

            СПОСОБНОСТИ:

            5. Восприятие 3

            ЗДОРОВЬЕ:

            58 хитов

Ситуационный модификатор: 3.

Персональный модификатор: 2.444(4).

Ситуационное соответствие: 0.814(814)

В наступающей темноте перезаписываемся, снимаем ботинки и под звуки мерно доимой внизу буренки отключаемся.

– Ку-ка-ре-ку! – орет кто-то с напрягом и чуть ли не в ухо.

Петел, так его, взлетевший на сеновал, чтоб подальше было слышно. Обнаружив нового постояльца, настраивает себя на выяснение, кто круче. Чего-то кулдычит, трясет гребнем и бородой, топчется на месте и распушает перья – петушится, одним словом.

Нет, дружище, биться мы с тобой не будем.

Обуваем башмаки, уклоняемся от атаки и спрыгиваем с сарая.

– Ку-ка-ре-ку! – оглашаются окрестности победным кличем.

Да-да, равных тебе нет. Даже в супе.

Старика не видно. Ни во дворе, ни в окнах домика, ни на огороде. Открытый сарай тоже пуст – буренка уже отправилась на поиски полыни. Прощаться не с кем.

Не желая разбираться с калиточной щеколдой, перемахиваем забор и продолжаем прерванное вчера движение.

Петляющая дорожка постепенно спрямляется, образуя обычную сельскую улицу, которая выходит на широкое более или менее открытое пространство. Похоже, центр поселка. К краям жмутся одноэтажные шлакоблочные бараки, в середине возвышается нечто сильно обугленное двухэтажное, отчего-то не сгоревшее до конца, вопреки своей бревенчатости. Загадка.

На дальней от нас стороне среди деревьев проглядывают опять же бревенчатые, но одноэтажные, строения. Тоже крайне потемневшие, однако не от огня, а от старости с сыростью. Все они явно заброшены, за исключением переднего с когда-то крашеными в зеленый цвет окнами и дверью.

Нигде никого нет. То ли еще не встали, то ли, наоборот, уже ушли. В поля?

Справа в площадь вливается  дорога, слева из нее выливается. На северо-восток. Сверяемся с планом навигатора. Направление на терминал сместилось к северо-западу. Получается, нам по дороге с последующим поворотом снова налево.

Но для начала дорога загибается вправо и ныряет вниз.

Слева открывается мощное промышленное сооружение из темно-красного кирпича с высоченной трубой. Кажется, фабрика, а не завод. Хотя непонятно, почему. В любом случае, предприятие давно закрылось.

Спускаемся вдоль кирпичного забора с декоративными башенками и выбираемся к мосту, похожему на тот, что мы видели на въезде. На другом конце, на обочине, опять стоит указатель, но табличка развернута не в нашу сторону. Проходим и оглядываемся. Надпись та же: «Надоль», но с пририсованным знаком вопроса.

Дальше дорога карабкается на подъем, круто заворачивающий влево. На самом верху образует некую площадь на берегу лягушачьей заводи, обогнув которую, берет вправо и переходит в улочку с деревенскими избами.

Несмотря на крайнее свое местоположение, площадь, видимо, центральная, потому что, наверняка, единственная. Справа, прямо перед затянутым ряской прудом, имеет быть очень странный дом, каких видеть нам еще не доводилось. Сам по себе дом-то достаточно обычен, может, чуть просторнее, чем большинство, да в ограде две собачьи будки вместо одной, но в пробитую крышу ему вставлен огромный золоченый крест на растяжках. Все-таки нашли куда его приспособить.

На левой стороне площади располагается строение попроще, павильонного типа, но тоже не без изыска. Обнесенное сплошным шиферным забором, крашенным в ярко синий цвет. К закрытым воротам приколочен какой-то пластиковый лист, на котором старательно выведено: «Торговый центр ХАРИНО».

По канону в лавках продается оружие, броня, зелья и, случается, магия. Сюда же сбываются трофеи.

Толкаем створку. Отходит она без скрипа, но с заполошным звякобряком из павильона, куда, через просверленную в стене дырку, от ворот тянется шнур.

В окне рукописный плакат:

ПЕЙ АКТИМЕД И НЕ КАШЛЯЙ!

Реклама, однако.

Входим внутрь. Над головой опять взбрякивает своим содержимым пляшущая на веревочке ржавая банка. Из-за прилавка, положив мясистые руки на стойку, в упор смотрит мужик с круглой лоснящейся мордой.

– С ранья невтерпеж? – приветствует он нас вопросом.

Если это по поводу заехать ему в просящее рыло кирпичом, то пока вроде бы не за что. Посему в качестве ответа неопределенно пожимаем плечами и начинаем оглядывать товары.

Их, откровенно сказать, не в изобилии.

За стойкой в углу на пластмассовых плечиках весит брезентуха повседневной носки. На самодельной этикетке так и указано: «Роба». Ниже накарябана цифра 3. То ли цена, то ли наличное количество экземпляров.

На полке выставленные в ряд бутылки и табличка: «Актимед 1». Видимо все-таки, цифры относятся к цене, потому как бутылок с целый десяток.

Под стеклом витрины небольшая стопка брошюр с названием: «Спасем братьев наших меньших». Ценник тоже не затейлив: «Бумага 2».

– Деньги тут у вас где берут? – спрашиваем кругломордого.

– Нигде не берут, свои имеют, – отрезает он и опускает правую руку под прилавок. Там что-то гремит, возможно, нащупанный топор.

Дабы успокоить хозяина, отворачиваемся.

Вот это да!

В угловом застекленном шкафу стоит двуручный меч ростом нам под подбородок и шириною в ладонь, если класть ее поперек клинка.

С этим-то ратоборным мечом на плече и представляется былинный богатырь, возвращающийся из похода к басурманскому становищу.