– Делай что хочешь, но ты не властен надо мной, – рассмеялся северянин в ответ.

Волна ярость накрыла Дхима, он вскочил на ноги и стал наносить удары ногами в лицо гордецу.

– Я выбью из тебя всю гордыню, заставлю бояться даже моей тени, – кричал он, избивая северянина.

– Когда ярость ушла, перед Дхимом лежало окровавленное тело, черт лица невозможно было разглядеть, на месте лица была кровавое месиво.

Плененный Ленг не издал не одного звука, пока Дхим избивал его, только когда дадг выдохся, он что-то промычал. Пытаясь разобрать слова северянина. Дхим наклонился.

– Столы давно накрыты под сводами замка Вайхи, и наши предки ждут нас, чтобы отпраздновать наш переход от одной жизни к другой. Мне не стыдно будет сесть с ними за один стол, – произнес Ленг, пуская кровавые пузыри. Затем он засмеялся, но смех быстро перешел в кашель. Когда кашель прошел северянин как-то облегчено вздохнул, и замер.

– Отошел, – Произнес рядом стоящий воин. – Так всегда сними, бьются до последнего, и даже если удается, кого из их племени поймать, умирают. Для них неволя все ровно, что смерть, не умеют жить по-другому.

Дхим посмотрел на говорящего, и послышалась ему в словах воина, зависть и сожаление, что нет в нем такой силы духа как у умершего.

За победу над ленгами пришлось заплатить большую цену, треть отряда пала, ещё треть была ранена. Хоть им и достался корабль, полный добра, Джима мучили приступы хандры. Целую неделю он сидел в своем шатре, позволяя заходить лишь старому слуге. Никто не видел, как он впервые в жизни пил не разбавленное вино, а затем валился в пьяном угаре на подушки и засыпал, пуская слюни.

Правитель дадгов сжал кулаки от стыда за ту слабость, но он не старался забыть о ней наоборот, время от времени напоминал себе о ней, и о клятве, которую произнес, призывая в свидетелей богов. Он поклялся, что впредь никогда и не перед кем не склонит колени.

Сейчас стоя на борту корабля, Дхим вновь поблагодарил богов, что дали ему завершить тогда начатое дело. Не пожалел он тогда, ради такого случая, и одного из своих десятников, тем более, что тот был ушами и глазами старшего брата в его отряде. На одной из пьянок, после удачного похода Дхим подмешал порошок серой ленты в кубок, из которого пил выбранный им десятник.

Возвратясь домой, Дхим выслушал много упреков от старшего брата. Особенно старались по больней кольнуть прихлебатели брата, они окружали его, ревностно следя за тем, чтобы никто, не смог донести до правителя, истинное положение дел. Своими лживыми языками, эти шакалы, искажали сказанное Дхимом. Они нашептывали на ухо, правящему тогда дГиму, только – то, что тот хотел слушать. Дхим не раз пытался убедить брата, чтобы тот прогнал окружавших его пиявок, жиреющих на пролитой воинами крови.

Но дГим привыкший к роскоши и лести не хотел слушать, надоедливого младшего брата, отсылая всякий раз куда-нибудь с глаз подальше.

Дхим услышал шум сзади. Он оторвался от воспоминаний и оглянулся назад.

Молодые воины, изнывая от тоски, затеяли свалку. Дурачась, они задели сложенное оружие и оно, грохоча рассыпалось по палубе. Видя, что они помешали правителю, войны затихли. Быстро собрав разбросанное оружие, они забились в дальний угол, за спины ветеранов, на всякий случай.

Старший корабельной ватаги, подошел к молодым и отвесил несколько подзатыльников, затем, сунул в руки щетки и кожаные ведра велел драить палубу. Нарушители спокойствия сначала было попробовали возразить старшему, но увидели, что глава рода продолжает наблюдать за ними, принялись за работу.

Дхим вернулся к созерцанию реки, легкий ветерок приятно трепал волосы, а бьющаяся о борт вода убаюкивала. Глава рода сам не заметил, как состояние легкой дремоты, и воспоминания вновь унесли его назад во времени.

Минул год, как Дхим дал испить десятнику вина, с растворенным в нем порошком из серой ленты. Устав от ожидания глава рода приказал привести к нему менялу.

– Старик, прошел год, где обещанный серый раб? – спросил Дхим у менялы. – Я сдержал своё слово, сохранил тебе жизнь, дал все, что ты просил. Из-за тебя погибло много моих людей, и теперь я спрашиваю, где мой раб.

– Повелитель, созревание серой нити ещё незакончено, надо подождать еще немного, – меняла, покрылся потом под мрачным взором Дхима.

– Я достаточно ждал, – произнес правитель холодным голосом, – но терпение моё не безгранично, но я дам тебе ещё немного времени, до утра. Дхим хлопнул в ладоши, вызывая стражу.

– В яму его, – приказал он вошедшему воину, – и пусть найдут Айлека. Едва Дхим закончил с трапезой в шатер заглянул Зухр.

– Хозяин вы велели найти Айлека, он здесь, – доложил он.

– Пусть войдет, – разрешил Глава рода.

Спустя несколько мгновений, в шатер вошел Айлека. Бывший десятник никогда не нравился Дхиму, он был приставлен братом, дабы приглядывать за ним, поэтому, не мучая себя угрызениями совести, Дхим выбрал именно его на роль серого раба. Постепенно глава рода возвышал его, старался держать Айлека возле себя, в тоже время недоверял ему ничего серьёзного.

– Приветствуя тебя, повелитель, – произнес вошедший, приложив руку к груди.

Дхим не ответил на приветствие, а лишь взглянул из подлобья на дадга. Лицо правителя покрывали красные пятна, верный признак гнева.

– Скажи Айлека, как долго под твоей командой ходит Рака, один из лучших наших кораблей, – приступил сразу к делу глава рода.

– Пол года повелитель, – ответил бывший десятник.

– Поведай мне тогда, каково тебе на этом месте. Как приумножаешь ты богатство нашего рода. Какие славные дела удалось совершить тебе, – спросил у Айлека, глава рода.

– Повелитель, я горд, что вы помните обо мне, но любое мое достижение меркнет на фоне ваших свершений, – начал свою речь бывший десятник, а теперь командир корабельной ватаги.

– Не скромничай Айлека, расскажи мне, твоему правителю, почему за это время ты ни разу не внес долю в казну рода? В тоже время твои женщины ходят в дорогих нарядах, а их шеи украшают редкие каменья и золото, – сдерживая гнев, произнес Дхим.

– Трудно скрыться от вашего всевидящего око, но позвольте….

– Хватит, – невыдержал глава рода, – тебе давно пора понять, мерзкий червь, что я не дГим, и лесть не закроет мне глаза, а сладкие речи не обманут. Сегодня ты получишь то, чего заслужил. Зухр посади его вместе с ростовщиком.

Да-а, – тихо произнес Дхим, и в очередной раз, укорил себя за излишнюю вспыльчивость. Из воды показалась голова водной выдры, она уставилась на главу рода и словно прочитав мысли правителя, покачала головой и скрылась в зеленой мути реки.

– Ну вот, – усмехнулся про себя Дхим, – даже тварь речная и та меня упрекает.

«И есть за что», – продолжал размышлять он, – «ещё немного, и он в очередной раз мог все загубить, но боги и в тот раз не отвернулись от него».

– Хозяин, хозяин, – слова, пробивавшиеся сквозь сон, казалось, шли откуда-то издалека.

– Хозяин, – вновь раздалось у входа в шатер, и Дхим узнал голос побратима.

Правитель открыл глаза. Вставать не хотелось, тело, разморенное сном молило не вставай, но выбора не было, Зухр понапрасну будить не будет.

Дхим поднялся с постели, подошел к столу и налил воды из кувшина. Утолив жажду, глава рода сел на лавку.

– Ну, что там у вас случилось? – спросил он у вошедшего.

– Хозяин, с Айлеком неладное творится, – доложил Зухр.

– Неладно, да хоть сдохни он, мне-то что, – недовольный, что его разбудили зря, пробурчал Дхим.

– Так, и нам большого горе от этого не было бы, только меняла талдычит, как блаженный позови хозяина, да позови, – в ответ произнес Зухр.

– Кнутом вдоль спины протянули, в миг бы успокоился, – зевая сказал Дхим.

– Протягивали и не раз, и водой окатывали, а он все одно позови хозяина, и все. Я что подумал, может он и вправду, чего сказать хочет. Не дитя малое все же, должен понимать, если что несладко придется ему, – поделился своими мыслями Зухр.