Главу рода аж передернуло от этой мысли. Он почувствовал себя уязвимым, и потянулся к поясу, где раньше находился кинжал, но его не оказалось на месте.

Возьми, хозяин, – произнес воин. Он вынул малую секиру из петли и отдал её правителю.

Дхим взял оружие, пару раз крутанул его, привыкая. В секире не было той мощи, что имел топор, но отличная балансировка и острота лезвия вызывали уважение. Правитель почувствовал себя уверенней, и продолжил путь. Проходя мимо спасителя, он положил руку ему на плечо: Пошли брат, род спасать надо.

Когда Дхим добрался до места, он увидел – кругом царила паника. Вода была красной от крови, повсюду плавали полуобглоданные части тел со следами от зубов и рваные ошметки кожи. Ему пришлось приводить воинов в чувства, где криком, а где ударом древка секиры. Правитель хватал, носившихся в панике людей, заставлял их вставать рядом. Щиты в два яруса по кругу, – драл глотку он, – копья на изготовку.

Пинками и криком Дхиму удалось выстроить стену из щитов и копий, где спрятались от чудовищ остатки войска. Он позволил людям отдохнуть и слегка придти в себя, затем стал выводить строй на сушу. Из воды все ещё выскакивали эти жуткие твари, но пронзенные копьями, они скатывались по щитам обратно в воду и становились пищей для своих собратьев.

Глава рода вывел на твердую землю остатки войска и повел в вдоль берега, ища удобное место для погрузки на корабли.

Солнце садилось за холмы. Его красноватый свет залил собой темнеющие небо и лес, отражался на лицах собравшихся дадгов. Дхим сидел на подушках. Сзади него стоял Зухр, его спаситель.

Я собрал здесь тех, кто привел в эти края воинов рода. – Начал совет Дхим. – Тех, кто нашептывал моему брату о величии и непобедимости, кто кричал что, увидев наше войско, эти поедатели корней падут на колени и будут молить о пощаде. Тех, кто, вылизывал ноги гордецу и напивал сладкие речи, стараясь урвать ещё один жирный кусок, политый кровью воинов.

Правитель, произносил свою речь и чувствовал как злость, которая копилась весь день, готова была вырваться наружу. Он встал на ноги, взор не сулил ничего хорошего. Дхим хлопнул в ладоши, и за спины членов совета встали воины.

Отныне безнаказанно такое происходить не будет, – продолжил глава рода. – Запомните, время шакалов пирующих на костях воинов, прошло.

Правитель сел на своё место, и устремил свой взор в никуда. После не долгой паузы он продолжил.

И не надо скулить, что вы всего лишь исполняли волю правителя. Боги покарали дГима за его деяния. Теперь ваша очередь предстать перед их судом. – Дхим махнул рукой. Вперед вышел Зухр со шлемом, наполненным камнями. Пусть каждый из вас вытащит жребий, волю богов. Когда камни были разобраны, глава рода поднял глаза и произнес: Явите мне волю богов.

Дадги положили камни перед собой, у многих при этом предательски тряслись руки. Правитель чувствовал, как от призванных на суд шли волны страха. Он липким потом выступал на лицах, вызывая у него отвращение. Дхим елё сдерживал себя, что бы не вытащить меч и не покончить с этой трусливой сворой падальщиков.

Кому выпала белая метка должны умереть, такова воля богов – вынес решение Дхим.

Воины, которые стояли за спинами, схватив за волосы обреченных, перерезали им глотки. Кровь брызнула на сидящих рядом дадгов. Алые капли падали и расползались пятнами на одежде, но оставшиеся в живых сидели, боясь шевельнутся. Бледные, словно мертвецы, они вызвали своей трусостью новый приступ гнева у правителя.

Вы, черви, будете завидовать этим прирезанным свиньям, – голос главы рода звенел сталью, – отныне у вас нет имени и рода. Кров не будет более простираться над вашими головами. Ибо запрещено жить безродным среди достойных людей, разговаривать с ними. ВЫ скот, и место ваше теперь среди него. Если кто нарушит сказанное мной, или сбежит, наказание понесут родичи изгоя в трех поколениях. Отвернувшись, Дхим произнес ледяным голосом: Убрать падаль с моих глаз.

Учитель, волшба, откуда она? – задал вопрос Надмир.

Это сила, которая осталась от сотворения мира, ею пропитано все вокруг, – жуя травинку, ответил Ведун. Почему ею не все пользуются? – продолжал допытываться юноша. Не каждый может и горшок слепить.

И все же учитель, почему волшба подвластна лишь единицам? – не отставал Надмир.

Люди сами отказываются от неё, чудок потыкаются, пупок надорвут и в кусты, – проговорил Ведун.

– Как, как можно отказаться от такого, простите учитель, но я не верю вам. Научится волшбе мечтаю многие, – пылко возразил Надмир.

– Вот именно мечтают, – усмехнувшись, сказал Колдун, – в жизни как оно выходит, чем больше ты хочешь взять, тем больше надо будет отдать.

– Чего отдать? – поинтересовался ученик.

– А это как выйдет. Кому годы свои лучшие, гулянья с девками те же самые, а кому здоровьем пожертвовать придется. Некоторые и жизни лишаются через ученье.

– Не уж-то все так сложно? – удивился Надмир.

– Это и сложно, и просто одновременно. Все зависит от упорства и силы духа, ну и конечно от того, что у тебе здесь и здесь, – Ведун показал сначала на голову, затем на сердце.

– Волшба – это тонкая сила мира, – продолжил колдун, – её сила зависит от того, насколько ты веришь в неё.

– То есть, если я верю в силу и захочу, ну например яблоко, оно появится? – глядя на учителя не отставал Надмир.

– Нет, конечно, кроме веры нужны знания и умение, как пользоваться силой. Подойди, – Ведун подозвал ученика. – Что ты видишь?

– Дерево, – ответил Надмир, не понимая, к чему клонит учитель.

– Какие деревья?

– Орех и ясень.

– Это и я вижу. Чем ещё они отличаться, окромя того, что одно – орех, другое – ясень? – подводил к мысли Ведун.

Надмир подошел к деревьям и стал внимательно осматривать их. Он провел рукой по стволу ясеня, но не долго задержался у него, шагнул к ореху. Надмир покопался в его корнях и вернулся к учителю.

– Орех был надломлен ещё молодняком, ствол искривлен из-за этого, – медленно, с расстановкой излагал свои наблюдения юноша, – корни подъедены дикими свиньями, ветвям не хватает солнца. Думаю, скоро мороз или сильный ветер погубит его.

– Продолжай, – сказал колдун, когда ученик замолчал.

– Ясень, крепок ствол его не точит червь, ветви раскидисты, – продолжил рассказ Надмир, до сих пор, не понимая, к чему клонит учитель.

– Ты правильно заметил, дерево чахнет из того, что было надломлено. Часть каналов, по которым течет живительная влага, передавлена и деревце не может насытиться. Те капли силы земли, что просачиваются сквозь рубцы, уже не могут спасти дерево, поэтому оно обречено. – Ведун сделал паузу, усаживаясь на пенек. – У людей сила так же течет по каналам, особым каналам, невидимым глазом. Знания открываю эти каналы. Если сравнить с деревом, то каждый круг на стволе для нас – это знания, полученные нами.

– Так вас, учитель, можно сравнить с дубом, – пошутил Надмир.

– Скорей с молоденько березой, – чуть подумав, ответил колдун.

– Но в клане нет никого, кто больше вас знает о волшбе! – произнес юноша.

– Как бы тебе объяснить. Знания, о которых я здесь тебе толкую, не всегда можно вычитать в книгах. Это скорее память крови, отголоски, заложенных в нас, умений. Но, ежели мы отбрасываем эти знания, то каналы усыхают, и мы лишаемся путей, по которым к нам течет сила. – Ведун вытащил букашку, застрявшую в бороде, затем продолжил. – Люди уже многое забыли, пытаясь облегчить себе жизнь, думают не головой, а другим местом. Они уничтожают и ломают все вокруг себя, забывают, что предки наши, прежде чем взять что-то у матушки земли, спрашивали дозволения у неё. – Ведун достал небольшую флягу, сделал глоток и предложил отпить Надмиру, но тот отказался, с нетерпением ожидая продолжения.

– Я слыхивал, на свете есть места, где люди строят себе жилища, не собирая камень, а вырубают их из скал. Они совсем забыли, что скалы – часть земли, а она живая. Её боль ещё не так страшна. Но ежели так пойдет и дальше, она начнет защищаться, и вместо мира для своих детей устроит порку нерадивым чадам и это в лучшем случаи.