Делало человека таковым знание, на которое Дхим наткнулся совсем случайно.
Про дом местного менялы и ростовщика Дхиму рассказал один из купцов. Когда к его животу прикладывали раскаленный кусок железа, торгаш визжал, как свинья и долго не хотел делиться своими золотом. Но через какое-то время, изуродованное подобие человека молило лишь о смерти, и чтобы заслужить её, он выложил все что знал.
Дом ростовщика располагался на перекрестке трех дорог, недалеко от реки. К нему примыкал большой постоялый двор с трактиром, который то же принадлежал ростовщику.
Ярмарка закончилась, и местные жители разъезжались по деревням. Утомленные суетой базара и не привыкшие по долгу проводить время в праздности, они спешили домой. Женщины увозили на телегах пьяных мужиков, без злости их журили, да и то, больше для проформы.
Купцы, так же засобирались в дорогу. Те, кто уходили за моря или другие государства, обменивали медяки бедноты на золото стран, в которые собирались. Вообщем, время было выбрано удачно: меняла был при деньгах, а народ разъехался. Охраны, по словам купца, было мало. Из постоянных стражей только четверо, а нанятые охранники ушли искать новых хозяев.
Будущий глава рода напал на дом менялы под утро. В это время даже самый терпеливый страж начинал клевать носом. Но врасплох захватить ростовщика не получилось, их ждали. Двое воинов атаковали дадгов, когда те подошли к воротам. Стражники менялы кинулись в самую гущу врагов, без крика, которым воины обычно подбадривают себя перед смертельной сечей. Они просто вытащили свои мечи и пошли на дадгов, хоть тех было в десятки раз больше. Охранники менялы в несколько мгновений прирезали пятерых дадгов. Они были воплощением самой смерти, быстрые и не ведущие страха. Их мечи крутились с такой скоростью, что превращались в круги, отражая свет ночного светила. И все же дадги одолели этих посланников смерти. Цена этой победы десять трупов, и еще более десятка раненых. Разъяренные дадги, ворвавшись в дом, убивали всех подряд. Вскоре пол был залет кровью, в живых не оставили никого. Даже красота наложниц не остановила убийц, а плач детей обрывали ударом копья. И только одному обитателю дома удалось спастись. Это выяснилось, когда налетчики принялись стаскивать в кучу хозяйское добро. В чулане, среди подушек, отыскали они хозяина дома. Горячка боя к тому времени спала, поэтому его не прирезали сразу, а отвели к Дхиму.
– О, славный предводитель, пощади меня, – скулил толстый ростовщик, ползая у ног будущего правителя, – иногда мне удаётся увидеть будущее. Там вы, о повелитель, станете великим правителем, которому по силам покорить мир, и поверьте, я могу принести пользу на этом пути.
Толстяк подполз ещё ближе и, опасливо оглянувшись по сторонам, не громко произнес:
– Мне ведомо знание, которое поможет вам стать великим.
– С чего ты решил, что мне это интересно? – спросил Дхим и поставил ногу на спину ростовщика. – Такие как ты, червь, готовы лизать сапоги, сочинять, что угодно, лишь бы выжить.
– Нет, нет, повелитель я не лгу, – стал заикаться от волнения и страха старик. – Те двое, что встретили вас у ворот и есть результат того знания. Они не от рождения такие быстрые и преданные. Я сделал их такими.
– Ладно, рассказывай, – разрешил Дхим.
– Только не гневайся, уважаемый, рассказ мой будет долгий, – произнес меняла и заискивающе посмотрел в глаза, – ибо, начать придется издалека.
– А ты спешишь умереть?
– Тогда позвольте мне начать рассказ, – продолжая гнуть спину, спросил разрешения толстяк.
– Нет, ты отправишься со мной, по дороге домой поведаешь о своём знании. И молись, чтобы твой рассказ мне не наскучил раньше, чем мы вернемся. Если ты решил обмануть, тогда смерть твоя будет столь мучительна, что мне уже жаль тебя, – произнес Дхим и убрал меч в ножны.
– Слушаюсь мой повелитель, – пролепетал ростовщик, пополз на карачках назад.
– Падаль, – презрительно скривился Дхим. Он едва удержался, чтобы не приказать утопить старика.
Вечером дадги устроили ночлег на одном из островов, посреди реки. Будущий Глава рода приказал позвать пленника.
– Трудный день закончен. Я сыт и пьян, а перед сном хочу, чтобы ты развлек меня своим рассказом, – произнес Дхим. Он развалился на огромных подушках, и стал ковыряться кончиком ножа в зубах. – Но если мне станет скучно, ты до утра будешь плескаться за бортом на веревке.
– Мой повелитель, я не рассказчик, но приложу все своё умение, – сказал меняла, ударяясь лбом о палубу.
Главарь дадгов взял со стола полу-обглоданную кость и швырнул её пленнику.
-На, жри, – презрительно произнес Дхим, взяв шелковый платок, вытер руки, затем выкинул его за борт.
Меняла поймал кость и, стал с жадностью обгладывать оставшееся мясо. Когда он закончил, кость буквально блестела. Старик вытер жирные руки о подол одежды и приступил к повествованию:
Выбор ремесла зависел не от меня. Я просто продолжил дело отца, и мне предстояло прожить жизнь в изнуряющих переходах из порта в порт, перевозя всякий хлам.
Отец оставил мне не только хороший, быстроходный корабль, но и надежные связи во многих портах. Прошло пару лет. Сытая жизнь наскучила, меня тянуло в далекие края, а душа жаждала приключений.
Так, в один из дней, когда тоска схватила меня за горло, я решил прибегнуть к испытанному способу – утопить её в вине.
В тот вечер, сидя в портовой таверне, я довольно-таки серьезно нагрузился вином. Поэтому железное правило – не совать свой нос в чужие дела, на какое-то время было позабыто.
Я бросал свой, затуманенный вином, взгляд из стороны в сторону, нагло осматривал сидящих за столами посетителей. В заведениях такого типа – это было признаком дурного тона, любой заинтересованный взгляд воспринимался как вызов. Но в тот вечер никто не стал меня одергивать, и я продолжал пялиться по сторонам.
После очередной порции кислого вина, мой взгляд отметил в темном углу таверны необычную для такого места троицу. Все, сидящие в дальнем углу, были в накидках с капишенами, но это, как раз было нормально. Здесь больше половины посетителей сидели в точно таких же накидках. Странно было само поведение этих людей, они постоянно оглядывались, жутко нервничая. В глаза бросалось, что нахождение здесь им было в тягость. Но они не уходили, из чего становилось ясно – троица кого-то ждала. И действительно, в скорости к столу подошел четвертый. Он сел напротив, вытащил из-за пазухи кошель и положил его перед троицей. Один из ожидавших развязал веревку, стягивающую верх мешочка, и заглянул во внутрь. Затем поднял голову, посмотрел на своих соседей, удовлетворенно кивнул. Сидевший с левой стороны неизвестный, дождавшись знака, полез во внутрь балахона. За чем он туда полез, я так и не узнал. Так как к столу со всех сторон кинулись люди, которые до этого казались мне обычными пьяницами. Я увидел блеск клинков. И все же наподдавшие не застали странных посетителей врасплох. Первым упал с арбалетным болтом в животе, один из «пьяниц», что сидел за стойкой. Он единственный кто успел занести меч для удара, его собутыльники не успели сделать и этого. Они упали на грязный пол, корчась от боли. Я увидел, как на их коже появились язвы. Они стали с чудовищной быстротой разрастаться, съедая плоть на руках.
Пока тройка магов швырялась заклятьями во все стороны, четвертый воспользовался суматохой, пробрался к выходу и выскочил на улицу. Вслед за ним последовало несколько человек. Я до сих пор не могу понять, что меня заставило двинуться за этой компанией.
Когда я их догнал, стычка подходила к концу. Двое из догоняющих были мертвы: один валялся с болтом в груди, у другого было перерезано горло. Незнакомец лежал не далеко от них, в его плече торчал нож. Двое оставшихся преследователей склонились над ним, причем один шарил по карманам, другой, приставив кинжал к горлу, что-то требовал от раненого.
Я с детства не плохо метал ножи и, собираясь в места с сомнительной репутацией, всегда брал с собой несколько штук. Нож будто сам лег в руку, метнул его, и «пьяница», пытавшийся разговорить раненого, схватился за горло. Его агония была недолгой. Пока второй оглядывался по сторонам, я успел метнуть второй нож. Вдалеке послышались топот приближающейся стражи. У меня не было большого желания встречаться с ней. Подняв раненого, я поспешил скрыться, направившись на свой корабль.
