Надмир улыбнулся, когда увидел, как учителю досталось от родителей. Перечить колдуну, тем боле разозлить решался не каждый в клане. Вернее таковых он не встречал, не считая отца и матери.

– Не злись на них учитель, они носятся со мной, что квочка с яйцами, – произнес он, чтобы успокоить учителя.

– Я понимаю и не злюсь на них,– ответил Ведун.

Он почувствовал, как действительно злость ушла. Учитель сел рядом, готовясь приступить к разговору, ради которого пришел сюда.

– Надмир, мальчик мой, тебе пришлось многое пережить. Скажу больше, никому доселе, на моем веку по край ней мере, не выпадало такое во время обучения. Но учение не закончено. Я пришел спросить тебя, готов ты продолжить начатое, или перенесенное отбило у тебя, тягу к знаниям. Не спеши с ответом, обдумай все, прежде чем сказать своё окончательное слово.

– Я однажды, – начал юноша, но его перебил колдун:

– Помню, ты делал выбор, но дальнейшее обучение потребует от тебя ещё больших сил, а значит и новых жертв. Поэтому предлагаю подумать и сделать выбор.

Надмир пару раз вздохнул, как-то по стариковски, почесал затылок, затем произнес:

– Учитель, теперь у меня семья, отец, мать. Всю жизнь я мечтал о них. Трудно передать словами, что творится у меня в душе, когда мать треплет мои волосы, или отец протягивает руку дабы помочь встать. Какая радость наполняет меня каждое утро, когда я, открывая глаза, вижу их, – Надмир сделал паузу, прежде чем продолжить. – Вместе с радостью во мне поселился страх. Нет, боязнь за дорогих моему сердцу людей, что наступит день, когда я не смогу уберечь их, потому что, испугавшись трудностей, упустил что-то важное. Так что я не изменю своего решения.

Ведун внимательно выслушал ученика. После чего достал из сумки сверток, замотанный в холстину. Он неспеша размотал его и выложил перед учеником две книги.

– Как твои видения? – спросил он.

– Мм, как покинул ваш дом, они оставили меня в покое, – ответил Надмир, – думаю, от воздуха свежего голова кругом пошла, вот и бред всякий в голову лез.

– Бред говоришь, – Колдун взял одну из книг и открыл на, заранее заложенной, странице.

– Смотри сюда, – протянул он юноше книгу, – ничего не напоминает?

Надмир взял книгу. В окружении незнакомых букв чужого языка, посреди страницы был начертан круг, с нелепым нагромождений знаков внутри. Чего только там не было и, пересекающиеся линии, и круги наложенные друг на друга, и странные знаки закручивающиеся в спирали и волны. Сплошной хаос, на первый взгляд, лишенный всякого смысла.

У Надмира от этого зарябило в глазах, он на миг их закрыл, а когда вновь взглянул на рисунок, краем глаза уловил, узор в некоторых местах становился прозрачным. С сквозь мешанину нагромождений линий сверху проглядывалось ещё что-то. Поймав эту особенность, взор его словно приклеился к начертанному на бумаге. Появилось ощущение, что мир потек, теряя плотность, а вместе с ним поплыл и он. Водоворот, образовавшийся на месте рисунка, становился все глубже. Он подхватил и стал тянуть Надмира в низ, под скопище знаков. Юный хранитель проскочив сквозь них, увидел то, что скрывалось под слоем знаков.

Это был шедевр, поражающий своей простотой и гениальностью. Всего два цвета – черный и золотистый. Каждый штрих имел скрытый смысл. Линии занимали свое, и только своё место, ни одна из них не была похоже на другую. От узора шло знакомое ощущение силы. Звук разбивающейся об поверхность капли, не позволил Надмиру вспомнить, где касалось его это ощущение силы. Капля упала, и он оказался внутри узора.

Все вокруг было заполнено сотнями нитями. Они, как натянутые струны, звенели от бегущей по ним силы. По одним она текла, словно золото, вспыхивала яркими искорка, по другим – струилась сама тьма, отдающая могильным холодом.

Разыгравшееся любопытство подтолкнуло Надмира, и он дотронулся до золотой нити. Палец кольнуло, и в него полилась энергия, заполняя приятным теплом. Вслед за ним пришло ощущение могущества и величия, уверенности в своей несокрушимости. Поток золотистого света, несущий в себе эту силу, становился все больше. Тепло сменилось жаром. Надмир не мог, да и не хотел оторваться от золотого ручья, в который превратилась нить. Где-то, на задворках сознания, не одурманенное волшебным светом, маленькое я рванулось, заставило Надмира сделать шаг назад. Этот шаг и спас его. Нога встала на черную нить. Огненная змея, пытающаяся проглотить Надмира, разжала пасть, отпуская свою жертву, превращаясь вновь в безобидную золотую нить. Вслед за этим на него обрушался поток воды, который вырвал юного хранителя из плена волшебных нитей.

В следующий миг, Надмир почувствовал, как обожгло щёку. Это чувство пришло из далека, из глубины его сознания. Затем вновь боль, но уже с другой стороны и более реальная. Когда он почувствовал её в третий раз, до него дошло – кто-то усердно хлестает его по щекам. Надмир нашел в этом мало приятного и поспешил открыть глаза. Первым, кого он увидел, был учитель, который занес руку для нового удара. Но в последний момент, Ведун заметил раскрытые глаза ученика, встал с колен, недовольно ворча:

– Ну вот, все веселье испортил.

Не в состоянии оценить шутку учителя, Надмир попытался встать, но рука проехала по раскисшей земле, и он плюхнулся в лужу.

– Что за хренотень, – выругался Надмир – откуда здесь лужа?

– Водичку разлили, отсюда и лужа. В твоем возрасте пора знать такие вещи. А вот ругаться, милок, скверно, не этому я тебя учил, – нравоучительным тоном произнес колдун, словно издеваясь над ним.

– Простите учитель, – извинился юноша – с перепуга я. И все же, откуда лужа, да и я весь мокрый.

Учитель пару раз шмыгнул носом, хотел было ещё съязвить, но отчего-то передумал, стал рассказывать что случилось.

– Пока ты книгу разглядывал, я отвлекся, ища среди страниц подтверждения своим мыслям, не дававшие мне уснуть всю ночь. Когда же оторвался от книги, гляжу, мать честная, ты сидишь, глаза стеклянные, застыл как истукан. Ладно, только бы это, от тебя парок начал подыматься, покраснел весь, жуть. Дотрагиваюсь до тебя, а от тебя жар, как от плиты. Ещё немного и спечешься. Я к колодцу. Прибегаю, а ты на земле лежишь, глазами, вытаращенными по сторонам зыркаешь. Вижу дела совсем плохи, окотил я тебя студеной. Помогло, да так, что жар в миг спадать стал. Вот только приходить в себя ты никак не хотел, пришлось помочь. Не до вечера же тебе валяться, – Ведун замолчал, повернулся и стал искать что-то за спиной. Он протянул полотенце мокрому Надмиру.

– Теперича, ты, сказывай, чего с тобой приключилось. Юноша скинул рубаху, стал обтираться.

– Чего молчишь, память отшибло что ли, – заворчал колдун, которому надоело ждать, пока ученик приведет себя в порядок. – Давай рассказывай.

– После ваших оплеух имя своё забудешь, – огрызнулся Надмир, усаживаясь подальше, на всякий случай, от учителя.

Юный хранитель почесал затылок. Он не спешил, долго подбирал слова, чтобы передать увиденное.

– Дивно было. Сижу, рисунок разглядываю, нелепость, словно дитя тешилось. Как поплыло всё кругом, будто браги хлебнул на тощяк сверх меры. Вижу, сквозь детские «каляки», узор другой проступает. Чудной, свет в нем живой, аж глаза режет, будто на солнце взглянул. Промаргался, глядь, а я внутри узора. Рядом нити золотые, да черные, натянуты, аж звенят. Я от этой красоты, страх даже позабыл. Интересно стало до жути. И стало меня любопытство подталкивать, дотронуться до одной из нитей, ну я и дотронулся. Хорошо стало, тепло. Чувствую, силушка не людская в меня вливаться, горы сверну, стоит пальцем пошевельнуть. А сила все наполняет и наполняет. Чую, распирает меня, ещё немного и разорвет на куски. Жар такой, как будто в печь посадили, думал – спекусь. Потом вода хлынула. Что дальше – не помню, очнулся, вы меня мордуете, – закончил рассказ Надмир. Они какое-то время сидели молча. Затем юноша спросил у колдуна:

– Учитель, книга чужеземная? Ладно, буквы странные, рисунки, вот что в голове не укладывается, не людские какие-то. Не верю, что простые смертные могли силу такую иметь, дабы такое… – Надмир замолчал, ища сравнение, но не нашел и лишь беспомощно развёл руками. Не понимаю и все, – выдал он, так не найдя слов.