— Давай!.. Давай, станцуй нам, щерова ублюдина!.. Раз, раз, раз, раз!.. Танцуй, хлять!..
Теплокровка засучила руками, потом в ход пошли ноги. С каждой секундой всё быстрее, и вскоре она вся зашлась в какой-то пляске-агонии, попыталась перевернуться, затрясла головой. Хлопки становились всё быстрее и громче. Кто-то толкнул меня в плечо, я медленно согнул руки, хлопнул вяло.
— Раз, раз, раз, раз!.. Давай, давай!.. Ха-ха-ха-ха!.. Давай, танцуй, сучка!
Движения женщины становились всё резче, а потом вдруг из её рта полезла пена. Огромные пузыри с зеленоватым оттенком. Пара самых больших лопнули, на пол струёй полилась ядовито-зелёная жижа, и шум хлопков разом смолк.
— Не-е, — протянул в повисшей тишине вейхал. — Переборщил ты, Хайрах. Не очень у тебя получается.
Пара офицеров недовольно прицокнули языками, кто-то принялся разливать по стаканам.
— Угу, переборщил, — поддакнул Хлох и отвернулся от застывшей в немыслимой позе теплокровки. — Надо было треть, тогда дольше танцует. Ну что там, разлито уже? — крикнул он, и вслед раздалось едва слышное хлюпанье. Это изо рта трупа пошла новая волна пузырей.
— Ну что? Молодую кто-нибудь ещё не имел? — спросил водила. Перешагнув через труп, он быстро приблизился к столу и схватил наполненный стакан.
— Хош вон ещё не имел, — Хлох улыбаясь указал на меня пальцем. — Его очередь щас.
— Нет, — я вяло махнул рукой, с трудом отрывая взгляд от трупа. — Я пропускаю.
— Ты чего? — Хлох легонько толкнул меня в плечо. — Серьёзно, что ли? Может, всё-таки…
— Ну не хочет если, чё уговариваешь, Хлох? — не дал ему закончить водила. Залпом махнув очередную дозу пойла, он дружески хлопнул меня по плечу, со стуком бухнул стакан на стол и торопливо зашагал к приоткрытой в глубине помещения двери.
Дара
Перелезая, она зацепилась ремнём за остриё одной из заборных досок и на мгновение неуклюже повисла. Но доска, громко хрустнув, сломалась, и Дара шлёпнулась на землю попой. Заругалась шёпотом на родном языке, поднялась на корточки, и прижавшись спиной к забору, пристально оглядела двор. Покосившийся сарай, ржавая бочка, наполовину заросший теперь уже высохшей травой, наполовину утыканный жердями на чистых грядках, огород. Наверное, не справляется уже тётка с ним полностью. Хм, а ведь вероятность того, что я попала именно туда, куда надо — велика. Жила б тут полная семья, или мужик какой… Нет, мужик одиночка тоже может быть. Просто попивает, потому и особо за двором не следит. Да как же уже надоела эта боль! — закончила она вдруг свои размышления и аккуратно тронула ударенный копчик. Поморщилась. Ладно. Нужно действовать дальше.
Поднявшись, она бегом преодолела расстояние от забора до стены дома, потом медленно двинулась вдоль неё, проползая под окнами на корточках, наконец, добралась до угла. Выглянув и увидев крыльцо, довольно хмыкнула. Ну, хоть тут с направлением угадала. Стала б двигаться в другую сторону, пришлось бы ещё вдоль одной стены тереться.
Она снова высунулась из-за угла, всего на секунду, глядя на дверь. Заперта, нет? Впрочем, всё равно лучше постучать и если что, рассказать ту же легенду об отряде разведчиков.
Собравшись с мыслями, Дара осторожно двинулась вперёд, ступила на крыльцо, замерла на мгновение от скрипа половицы, но тут же шагнула дальше. Постучала не сильно, потом, заметив рычажок в виде чайной ложечки, надавила на него большим пальцем. Звякнув, щеколда во что-то упёрлась и дальше не пошла. Значит, заперто.
— Крайшик, ты? — раздался в этот миг за дверьми слабый женский голос, и Дара невольно напряглась. — Что-то припозднился ты, с утра ведь обещал. Да и после дождя-то как огород копать? Измазюкаешься только.
Послышались шаркающие шаги, скрипнула половица, затем звякнуло что-то прямо за дверью, и она медленно поплыла прочь от лица. Дара на всякий случай выставила в проём ногу.
— Не бойтесь, я из разведотряда. Мы хладов ищем. Диверсионная группа в этом квадрате засечена.
— Хладов? — голос дрогнул, но, тем не менее, хозяйка продолжила тянуть дверь на себя.
— Не видели? — спросила Дара, когда в проёме появилось изрытое морщинами лицо.
— Не видала, — в глазах старушки мелькнул страх. — Неужто опять шастають?
— Шастают, мама, шастают. Вы не бойтесь, это предположительно. Квадрат для поисков определён большой, несколько поселений входит. Точнее не смогли.
— Ой, ну слава богу. В прошлый раз по весне тут объявлялись. Пангшика сын видал. На холме нашем. Говорил четверо, в форме военной, оружием все обвешены, а морды грязью замазюканы.
Дверь уже была открыта полностью. Перед Дарой, тяжело опираясь на ручку, стояла маленькая ссохшаяся старушка, лет семидесяти, а может и восьмидесяти, кто ж определит. Она полуслепо пыталась разглядеть нежданную гостью.
Силясь, чтобы не скривиться от тяжёлого болезненного духа, пахнувшего на неё из глубины дома, Дара выдавила из себя улыбку.
— Да вы не переживайте, мама, — она тороплива убрала ногу. — Найдём мы их. Всех найдём. Ладно, простите, что потревожила.
— Да ничего, дочка, по службе ж ты. А я давеча споткнулась у себя в огороде, да зашиблась сильно, — старушка указала на перебинтованную левую ногу. — Это мне вот Дарлишка, соседка перевязала, храни её господь. Болит, мочи нету. А вы пешком что ли, что-то не слыхать ваших броневиков?
— Пешком, пешком, мама. Куда ж по лесам на броневиках? Пойду я. Да вы не выходите, не нужно, — добавила Дара, видя, что старушка собралась то ли проводить её, то ли просто пользуясь случаем, прогуляться.
Развернувшись, она быстро скрылась за углом дома, и не дожидаясь пока хозяйка доковыляет до него, бросилась обратно к забору. Перемахнула в том же месте и уже через минуту поднималась обратно на холм, время от времени озираясь. Любопытная старушка всё же дошла до угла и теперь глядела вдаль, держа руку козырьком.
Merde, — мысленно ругнулась Дара, тяжело поднимаясь на вершину. В бёдрах от напряжения пекло, перед глазами снова замелькали мушки. — Ну что за невезение? Лучше б уж мужик какой оказался. Тогда б она заставила его собрать поесть и одежды, пригрозив автоматом. А может, и денег потребовала бы. Хотя, какие деньги у этих сельчан?
Взойдя на холм, она устало повалилась на прохладную землю и облегчённо задышала. И что дальше? Попробовать в другой дом?
— Ага, давай, — как всегда без предупреждения появился голос. — Эта бабулька сейчас всех оповестит о твоём приходе. Как же, ведь целое приключение в её серой монотонной жизни.
— Ты прав, — согласилась Дара. Приподнявшись на локте, она обернулась и увидела, как бабушка, тяжело заковыляла прочь. Вот остановилась, уперевшись рукой в угол хаты, вот засеменила дальше. Да, она может пойти до соседки. Чем ей ещё заниматься? И через минут двадцать-тридцать весь Арфирк будет знать и о ней, и о диверсионной группе хладов… если, конечно, бабулька хорошо разобрала и поняла её речь.
— Кровлик? — спросил в этот момент голос, и Дара кивнула. Всё равно больше ничего не оставалось. Здесь ловить уже нечего, а в городе, хоть и небольшом, можно и поживиться чем-нибудь.
— Да треть дня пути. Тихим ходом.
Это тоже объяснил тот мужик с рюкзаком. Ну что ж, треть дня она продержится. Спасибо тебе добрый дяденька за жратву и за объяснения.
Дара хмыкнула, и поднявшись вопреки желанию пролежать здесь ещё несколько часов, стала спускаться обратно к дороге.
По ней она дальше и шла, скрываясь в лесу, лишь когда слышался приближающийся шум двигателя. За пару часов проехало всего две машины, а вот пеших больше не встретилось. Первый грузовик с тентом ехал в сторону Кровлика и ещё один такой же, но без тента, в обратном направлении. И когда с той стороны показался небольшой холм, Дара двинулась к нему. Поднялась неспеша, улеглась на вершине, и положив автомат перед собой, отцепила рожок. Опустошив его, она стала снова засовывать патроны обратно, сноровисто вталкивая их большим пальцем под толстые закруглённые ободки. Двадцать, двадцать один, двадцать два. И ещё один в патроннике. Нормально.
