— Не бойтесь, — сказал им И-Гос. — Там же нет опасности. Я часто бывал в этой комнате, а Туран спал там много ночей. Стоны и крики, напугавшие вас и О-Тара, издавал он, чтобы отпугнуть всех от своего убежища.

Полные стыда, трое вождей отправились на поиски кинжала О-Тара.

Теперь все вновь обратились к Гохану.

Воины с обнаженными мечами приблизились к трону, но двигались они медленно, все видели этого раба на поле джетана и знали силу его оружия. Когда они достигли ступеней трона, откуда-то издалека донесся сильный гул, затем вновь и вновь, и Туран улыбнулся и вздохнул с облегчением. Возможно, в конце концов, помощь придет вовремя. Все находившиеся в зале, прислушались. Теперь до их ушей донесся звук ружейных выстрелов, а сверху, с крыши дворца, слышался грохот.

— Что это? — спрашивали все друг друга.

— Большая буря пришла в Манатор, — предположил один.

— Не думайте о буре, пока не убьете вот этого врага, осмелившегося стоять у трона вашего джеддака! — настаивал О-Тар. — Хватайте его.

Но в это время шпалеры за троном раздвинулись и из-за них к трону выступил воин. Восклицание удивления и страха вырвались из уст воинов О-Тара.

— У-Top! — воскликнули они. — Измена!

— Это не измена, — сказал У-Top низким голосом. — Я привел вам нового джеддака всего Манатора. Не лживого труса, а храброго человека, которого вы все любите!

Он отступил в сторону, и другой воин вышел из прохода, скрывающегося за шпалерой. Это был А-Кор, и при виде его зазвучали возгласы удивления, восторга, гнева: все поняли, что произошел умело организованный государственный переворот. Вслед за А-Кором появились другие воины, пока помост не наполнился ими — все это были воины Манатора.

— О-Tap призывал своих воинов к атаке, но в это время окровавленный падвар вбежал в зал.

— Город пал! — громко крикнул он. — Войска Манатоса ворвались через Ворота Врагов. Рабы из Гатола восстали и обезоружили дворцовую охрану. Большие воздушные корабли высаживают воинов на крыше дворца и на поле джетана. Люди Гелиума и Гатола проходят по Манатору. Они громко кричат о принцессе Гелиума и клянутся превратить Манатор в погребальный костер. Небо черно от кораблей. Огромными флотилиями движутся они с востока на юг.

Вновь распахнулась дверь, ведущая в зал вождей. Повернувшись, люди Манатора увидели еще одну фигуру мощного мужчины с белой кожей, черными волосами и серыми глазами, сверкавшими как сталь. За ним зал Вождей — зал полон воинов в доспехах далеких стран. Сердце Тары Гелиум при виде вновь прибывших забилось от восторга.

Это был Джон Картер, Главнокомандующий Барсума, он пришел во главе победоносных войск, чтобы освободить свою дочь, и рядом с ним был Джор Кантос, с которым она была помолвлена. Главнокомандующий оглядел собравшихся и заговорил:

— Положите оружие, воины Манатора Я вижу, моя дочь жива, ей не причинили вреда, поэтому кровь не будет литься. Ваш город полон людей У-Тора, воинами Гатола и Гелиума Дворец в руках рабов из Гатола и около тысячи моих воинов находится в окружающих этот зал коридорах и комнатах. Судьба вашего джеддака в ваших руках. Я не хочу вмешиваться. Я пришел, чтобы освободить свою дочь и рабов из Гатола Я сказал! — и не ожидая ответа, как будто зал был полон его людьми, а не вражескими воинами, он пошел к Таре Гелиум.

Вожди Манатора были ошеломлены. Они смотрели на О-Тара, но он мог лишь беспомощно смотреть на то, как враги выходят из зала Вождей и окружают трон. Затем вошел двар армии Гелиума.

— Мы задержали трех вождей, доложил он Главнокомандующему, — они просят, чтобы их допустили в тронный зал к их товарищам и говорят, что их сообщение решит судьбу Манатора.

— Приведите их! — сказал Главнокомандующий.

Трое вождей, окруженные конвоем, подошли к ступенькам трона Один из них повернулся к манаторианам и высоко поднял в правой руке украшенный драгоценными каменьями кинжал.

— Мы нашли его, — сказал он, — там, где указал И-Гос, — и он многозначительно посмотрел на О-Тара.

— А-Кор, — джеддак Манатора! — послышался возглас, подхваченный сотнями голосов.

— В Манаторе может быть только один вождь и джеддак, — сказал вождь, державший кинжал. Его глаза по-прежнему были устремлены на злополучного О-Тара. Он подошел к нему и протянул кинжал низвергнутому правителю. — В Манаторе может быть лишь один джеддак, — повторил он многозначительно.

О-Tap взял протянутый ему кинжал и по самую рукоять вонзил себе в грудь, одним единственным действием вернув себе уважение своего народа и заняв вечное место в зале Вождей.

Когда он упал, в огромном зале наступила тишина. Ее прервал голос У-Тора.

— О-Tap умер! — воскликнул он. — Пусть А-Кор правит до тех пор, пока вожди всего Манатора не соберутся для выборов нового джеддака. Каков ваш ответ?

— Пусть правит А-Кор! А-Кор — джеддак Манатора! — такие возгласы заполнили зал.

Никто не возражал.

А-Кор поднял меч, призывая всех к молчанию.

— Воля А-Кора, — сказал он, — воля великого джеда Манатоса, — командующего войсками Гатола, знаменитого Джона Картера, Главнокомандующего Барсума: их воля такова — пусть будет мир в Манаторе. Я приказываю: жители Манатора должны встретить воинов других городов и стран как гостей и друзей, показать им все, что есть интересного в нашей столице, проявив гостеприимство Манатора. Я сказал.

И У-Top и Джон Картер в сопровождении своих войск смешались с жителями Манатора.

Когда зал опустел, Джор Кантос подошел к Таре Гелиум. Счастье девушки померкло при виде человека, которого, как она считала, она обманула. Она страшилась предстоящего объяснения. Джор Кантос, преклонив колено, поцеловал пальцы ее руки.

— Прекрасная дочь Гелиума, — сказал он, — как осмелюсь я начать разговор, как мне рассказать о том бесчестье, которое я, не желая того, нанес тебе? Могу лишь положиться на твое великодушие, но если ты потребуешь, я возьму кинжал и последую примеру О-Тара.

— Что это значит? — спросила Тара Гелиум. — О чем ты говоришь, почему ты говоришь загадками с той, чье сердце разбито?

Ее сердце разбито! — Молодой падвар ничего не понимал, он хотел бы умереть, прежде чем произнести те слова, которые он должен был сказать.

— Тара Гелиум, — продолжал он, — мы все считали тебя мертвой. Тебя долго не было в Гелиуме. Я искренне оплакивал тебя, но потом, совсем недавно, женился на Оливии Мартис, — он встал и, глядя на нее, как бы говоря: "Теперь пошли меня на смерть".

— О, какой же ты глупый! — воскликнула Тара. — Ничего лучшего ты и не мог сказать, Джор Кантос, я должна поцеловать тебя.

— Не думаю, что Оливия Мартис будет протестовать, — ответил он, и его лицо озарилось улыбкой.

Пока они говорили, группа людей вошла в тронный зал и приблизилась к помосту. Это были высокие мужчины в простых доспехах, совершенно лишенных украшений. Когда они приблизились, Тара позвала к себе Гохана.

— Джор Кантос — сказала она, — это пантан Туран, его верность и храбрость завоевали мою любовь.

Джон Картер и предводитель вновь вошедших, стоящих рядом, быстро взглянули на троих у трона. Первый из них загадочно улыбнулся, а второй обратился к принцессе Гелиума.

— Пантан Туран! — воскликнул он. Знаешь ли ты, дочь Гелиума, что тот, кого ты называешь пантаном, Гохан, джед Гатола?

Мгновение Тара Гелиум выглядела удивленной, затем пожала своими прекрасными плечами и повернулась к Гохану.

— Джед или пантан, — сказала она, — какая разница для той, кто стала рабыней? — сказала она шаловливо смеясь, глядя в улыбающееся лицо возлюбленного.

Закончив свой рассказ, Джон Картер встал со стула и потянулся своим огромным телом, как большой лев.

— Ты уходишь? — воскликнул я. Мне была ненавистна сама мысль о его уходе. Казалось, что он только что пришел.

— Небо за этими прекрасными холмами покраснело, — ответил он, — скоро день.

— Только один вопрос, — попросил я.

— Ну, что ж, — добродушно согласился он.