— И-Гос, ты очень храбрый человек, — сказал вождь.

— О-Tap назвал меня слабоумным дураком, и я пойду навстречу большей опасности, чем та, что лежит в комнате О-Мая, чтобы узнать на самом деле побывает он там или нет…

Наступила ночь, поды тянулись один за другим, и наконец наступило время, когда джеддак Манатора О-Tap должен был отправиться в покои О-Мая на поиски раба Турана. Нам, сомневающимся в существовании злых духов, его страх может показаться неправдоподобным, ибо он был сильным мужчиной, отличным фехтовальщиком и воином с блестящей репутацией, но в действительности О-Tap дрожал, проходя по коридорам дворца к забытым покоям О-Мая, и когда он наконец оказался перед дверью непосредственно в апартаменты О-Мая, он был почти парализован ужасом. Он пришел один по двум очень важным причинам. Во-первых, никто не увидит его страха, никто не будет свидетелем, если в последний момент он повернет назад. Во-вторых, если он проделает это один или хотя бы заставит вождей поверить, что он сделал это, храбрость его будет оценена очень высоко, чем если бы его сопровождала группа воинов.

Но, хотя он отправился один, он был уверен, что кто-то следит за ним. Он знал, что вожди не доверяют его храбрости и его правдивости. Он не верил, что найдет раба Турана. Он не слишком хотел отыскать его, ибо хотя О-Tap был хорошим фехтовальщиком и храбрым воином, он видел, как Туран играл с У-Дором, и понял, что в фехтовальном искусстве тому нет равных.

Так и стоял О-Tap, положа руку на дверь — он боялся войти и боялся отступить. Наконец, страх перед собственными воинами, следящими за ним, оказался сильнее, чем страх перед неизвестным, ожидавшим его за древней дверью. Он толкнул тяжелую створку и вошел. Тишина, полумрак и пыль столетий покрывали комнату. От своих воинов он знал путь, по которому предстоит добираться до ужасной комнаты О-Мая. Он прошел через первую комнату, прошел через вторую, где игроки в джетан разыгрывали свою вечную партию, и оказался в коридоре, ведущем к проклятой комнате. Обнаженный меч дрожал в его руке. После каждого шага он останавливался и прислушивался, сердце у него замирало, холодный пот покрывал тело. Наконец он у двери.

И тут он услышал доносящийся из спальни О-Мая звук приглушенного дыхания. О-Tap был близок к паническому бегству от безымянного ужаса, которого он не видел, но который его ждал впереди. Но вновь возник страх перед гневом и презрением воинов и вождей. Они сместят его и вдобавок убьют. Он не сомневался в своей судьбе, если в ужасе убежит из помещений О-Мая. Единственная его надежда — превратить неизвестное в известное.

Он двинулся вперед. Несколько шагов — и он у двери. Комната перед ним была освещена темнее, чем коридор, поэтому он сразу не мог почти ничего в ней разглядеть. Он увидел в центре спальный помост, рядом с помостом на полу виднелось какое-то пятно. Он сделал шаг вперед и с огромным скрежетом задел концами ножен за каменную стену. К своему ужасу он увидел, что шелка и меха на постели стали двигаться. Он увидел фигуру, медленно поднимавшуюся с мертвой постели короля О-Мая. Колени его подогнулись, но он собрал все свое мужество, крепче сжал меч в дрожащей руке и приготовился сражаться. Но тут раздался протяжный и дьявольский стон, и О-Tap без чувств свалился на пол.

Гохан, улыбаясь, встал с постели О-Мая, и тут его внимание привлек какой-то шум в стороне. Оглянувшись, он увидел между частично раздвинутыми занавесями согнутую фигуру. Это был И-Гос.

— Спрячь меч, Туран, — сказал старик. — Тебе нечего опасаться И-Госа.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Гохан.

— Я пришел, чтобы убедиться, что этот большой трус не обманет нас. Подумать только, он назвал меня слабоумным дураком. А взгляни на него! Лишился чувств от ужаса. Да, но тот, кто слышал издаваемые тобой звуки, поймет его. Они чуть не поколебали мою храбрость. Значит, это ты стонал и скрипел, когда пришли воины в тот день, в который я похитил у тебя Тару?

— Это ты, старый негодяй, — Гохан угрожающе двинулся к И-Госу.

— Подожди, — увещевал его старик, — да, тогда я был твоим врагом. Но теперь же я не враг тебе: обстоятельства изменились.

— Как они изменились? Что случилось? — спросил Гохан.

— Тогда я еще полностью не понимал трусости нашего джеддака, также как и вашей с этой девушкой храбрости. Я старик, и я пришел из прошлых времен, к тому же я люблю храбрость. Вначале я возмущался нападением девушки на меня, но затем я оценил ее мужество, оно вызвало мое восхищение, как и все ее действия. Она не боялась О-Тара, она не боялась меня, она не боялась всех воинов Манатора. А ты! Кровь миллионов отцов! Как ты сражался! Я сожалею, что выдал вас на поле джетана. Я жалею, что вернул Тару О-Тару. Я исправлю свою ошибку. Я ваш друг. Мой меч у твоих ног, — и он положил свое оружие на пол перед Гоханом.

Гатолианин знал, что отказ был бы величайшим оскорблением, поэтому он шагнул вперед поднял меч и протянул его рукоятью вперед И-Госу, принимая его дружбу.

— Где принцесса Тара Гелиум? — спросил Гохан. — Она в опасности?

— Она содержится во дворце в женских покоях, ожидая церемонии, которая сделает ее джеддарой Манатора, — ответил И-Гос.

— Этот трус хотел сделать Тару Гелиум своей женой? — нахмурился Гохан. — Я прикончу его, если он еще не умер от испуга, и он подошел к лежащему О-Тару, собираясь пронзить его сердце.

— Нет! — воскликнул И-Гос. — Не убивай его и молись, чтобы он не умер, иначе ты потеряешь принцессу.

— Как!

— Как только известие о смерти О-Тара достигнет женских покоев, принцесса Тара умрет. Женщины знают о намерении О-Тара жениться на ней и сделать ее джеддарой, и можешь быть уверен, что ее ненавидят, как только могут ненавидеть ревнивые женщины. Только власть О-Тара защищает ее от смерти. Если О-Tap умрет, Тару отдадут воинам и рабам, и никто не защитит ее.

Гохан вложил меч в ножны.

— Ты хорошо объяснил, но что делать с ним?

— Оставь его лежать, — посоветовал ему И-Гос. — Он не умрет. Придя в себя, он возвратится в свои покои с отличной сказкой о своей храбрости, и никто не сможет разоблачить его хвастовства — никто, кроме меня, И-Госа. Идем! Он может прийти в себя в любую минуту и не должен видеть нас здесь.

И-Гос подошел к телу джеддака, на мгновение наклонился над ним и вернулся к постели.

Вдвоем они покинули спальню О-Мая и направились к спиральной лестнице. Здесь И-Гос провел Гохана на верхний этаж и оттуда на крышу дворца. Здесь он указал на высокую башню рядом.

— Здесь, — сказал он, — находится принцесса Гелиума и здесь она будет жить до церемонии.

— Возможно, она будет в безопасности от чужих рук, но не от своих собственных, — сказал Гохан. — Она никогда не станет джеддарой Манатора, скорее убьет себя.

— Она сделает это? — спросил И-Гос.

— Сделает, если ты не сможешь передать ей, что я жив, и что есть надежда, — ответил Гохан.

— Я не могу передать ей это, — сказал И-Гос. — Помещения своих женщин О-Tap строго охраняет. Здесь его наиболее преданные рабы и воины, и среди них множество шпионов, так что никогда не знаешь, кто перед тобой. Даже тень не упадет в этих помещениях без тот, чтобы не заметили ее сотни глаз.

Гохан стоял, пристально глядя на освещенные окна башни, в верхнем этаже которой находилась Тара Гелиум.

— Я найду себе дорогу, И-Гос, — сказал Гохан.

— Но туда нет дороги, — ответил старик.

Некоторое время они стояли на крыше под бриллиантовыми звездами и торопливыми лучами умирающего Марса, обсуждая планы на то время, когда Тару Гелиум приведут из высокой башни в тронный зал О-Тара Гохан не рассказал И-Госу о том, что он передал через Чека Флорану и Вал Дору, но уверил старого таксидермиста, что если он искренне хочет, чтоб О-Тара низвергли с трона, то они сумеют это сделать в день, когда джеддак захочет жениться на принцессе Гелиума.

— Тогда придет такое время, И-Гос, — уверил его Гохан, — и если у тебя есть друзья, думающие также, как и ты, подготовь их к такой возможности, которая наступит после того, как О-Тар самонадеянно попытается жениться на дочери Главнокомандующего. И где я смогу вновь увидеть тебя и когда? Сейчас я хочу поговорить с Тарой, принцессой Гелиума.