Друзья покинули дворец и с превеликим удовольствием вдохнули ночной прохладный воздух, подпитанный высоким уровнем озона, что говорило о недавно прошедшем в этих местах дожде. Да и затянувшие всё небо тучи явно указывали на этот факт. Несильный, но стабильный непрекращающийся ветер сперва освежал, а затем заставлял съёжиться и задрожать от холода. Виктор, вспомнив о правилах этикета, стянул с себя кафтан и накинул его на плечи спутницы.

Ни один стражник в их сторону даже не посмотрел, что не могло не радовать. Это означало, что Николас Шарп всё ещё не вернулся из плавания, и никто в столице до сих пор не знал о чудовищной махинации двоих иномирцев. Решив не испытывать судьбу, беглецы поспешили и прибавили шаг. Перед уходом заглянули в конюшню и забрали тех самых коней, на которых сюда прибыли. Скакуны оказались несколько сонными и ленивыми, ведь их плотно кормили и держали в тепле, а теперь какие-то люди заставляют их работать в такую скверную погоду, но пара ударов пятками по лошадиным бокам приводила конный «транспорт» в чувство и боевую готовность, отчего кони, хоть и недовольно фырча, но всё же бросались в стремительный галоп.

Улицы пустовали. Ещё бы, мало кто желал слоняться без дела под открытым небом дождливой холодной ночью, а потому движению никто не мешал. Даша, хоть и хорошо помнила дорогу, всё же пару раз сбивалась с пути и друзьям приходилось возвращаться. Побег из города со всеми заскоками не в те переулки занял почти полчаса. А когда друзья прибыли к восточным городским воротам, с небес обрушился сильный проливной дождь.

— Всё-таки хорошо, что не стали уходить канализацией, — сказала Даша. — В такие дни уровень воды поднимается там до полутора-двух метров, и идти вброд становится просто невозможно. Нас бы затопило — и поминай как звали. Нелепая смерть, наверное.

— Смерть есть смерть, — ответил Виктор. — Нелепой она станет для тех, кто о тебе потом узнает. Это всё равно, что разговаривать о «геройской» смерти, которая ничем не отличается от любой иной. Думается мне, что нелепо или геройски можно жить, и судить тебя будут именно по прожитой жизни, а смерть — это просто конец пути.

— А вдруг не конец? Я не говорю о Рае или чём-то подобном, я просто говорю, что ты не можешь знать, что будет потом. Ты в состоянии увидеть, что происходит с телом после смерти мозга, но само твоё сознание куда-то должно деваться, верно? Не испаряется же оно бесследно.

— Вот видишь, и ты тоже не можешь знать этого наверняка. Но…

Беседу прервал появившийся у ворот стражник. Укрываясь своим щитом как зонтом, он лениво подошёл к путникам, протяжно зевнул и спросил:

— Вы куда так поздно ночью собрались? Проход до рассвета закрыт!

— Уважаемый, нам очень надо выйти, — взмолилась Даша. — Личные дела не терпят отлагательств. Если вы не пропустите нас, то с нами может случиться страшная, смертельно страшная беда.

Страж пожал плечами:

— Ничем не могу вам помочь, господа хорошие. Мы тут на посту, знаете ли, люди честные и службу несём исправно, так что отправляйтесь-ка вы восвояси, да возвращайтесь ближе к утру.

Даша закатила глаза и бросила стражнику мешочек с монетами.

— Эй, за кого вы меня принимаете? За взяточника? — возмутился тот.

— Именно так, — подтвердил Виктор, протягивая латнику ещё один бряцающий металлом кошелёк.

— Ну, если вы так настаиваете, — широко улыбнулся стражник, бросившись открывать для покидающих город гостей ворота. — Будьте осторожны на дорогах, господа!

— Благодарим сердечно, — кивнула Даша, пришпоривая коня. — Удачной службы!

Беглецы, не веря своей удаче, выскочили за стены Авельона и, не оборачиваясь, бросились вперёд, как можно дальше. Сперва им предстояло закрепить успех и сбежать так далеко, чтобы замести и запутать собственные следы. Тут и дождь оказался кстати — некогда ровная дорога превратилась в грязное месиво, и узнать, кто по ней прошёл, уже никогда не удастся.

— Ну, и куда мы движемся теперь? — спросила Даша, приводя в норму своё дыхание и стуча от холода зубами. — Было бы неплохо где-нибудь остановиться, чтобы поспать и отогреться.

— На отдых пока нет времени. Мы идём на север, но не по тракту — нам придётся пробираться сквозь лесную чащу. Не знаю, выдержат ли лошадки такую усеянную препятствиями дорогу.

— Не выдержат — бросим их и пойдём пешком. И Виктор, я… я…

— Что? — спросил граф.

— Ну… спасибо тебе за всё, что ты сделал. Если я выживу, то всё это только благодаря тебе. Эх, если бы не ты…

— Не спеши благодарить, — подмигнул Виктор. — Нам предстоит ещё долгий путь.

Спустя пять суток Виктор проснулся в мокрой и холодной траве с чётким осознанием того, что он совершил самую большую ошибку в своей жизни, решив отправиться в многодневный переход по сосновому лесу без каких-либо припасов или иных средств для выживания. Кони хоть и с трудом, но всё ещё преодолевали буреломы и густую лесную растительность, но силы их подходили к концу: почти в самом начале пути на одном из привалов лошади наелись лесной травы, после чего их воротило как школьников после выпускного бала. И скакуны, видимо, решили больше не питаться здешними растениями, а потому уже выглядели чахлыми и практически засыпающими на ходу. Благо, что воды вокруг росло навалом — то и дело встречались чистые ручьи, где можно было напиться до отвала как путникам, так и их коням.

С пищей для людей тоже шло не очень гладко. И хотя Виктор получил некоторые навыки охоты в знатном герцогском круге, это не помогло ему в поимке добычи, потому что с ним не было преданной и послушной собаки и дальнобойного оружия, не считая двух заряженных пистолей Даши, которые она наотрез отказывалась использовать ради добычи пищи, боясь остаться абсолютно безоружной при встрече с настоящим врагом. А одним мечом, пусть и легендарным Пакембергом, много дичи не нарубишь, и потому пришлось питаться тем, что не убегало от человека, едва завидев его издалека: орехами, ягодами и особо медлительной форелью в ручьях, которую удалось поймать лишь однажды. Благо, костёр получалось разжигать без каких-либо проблем — сила рун в этом случае пришлась как нельзя кстати. Кроме того, она помогала на некоторое время справиться с голодом, но полностью заменить питательные вещества не могла, а потому без скорой дозаправки белками, жирами и углеводами с путниками могла приключиться катастрофически большая беда.

Вскоре решили дальше двигаться без лошадей, уж слишком устало выглядели лошадки. Даша предложила забить одного из коней на мясо, но Виктор отказался наотрез: ему было жалко лишать жизни существо, принёсшее друзьям такую огромную пользу. А потому скакунов попросту отпустили на все четыре стороны, чем они незамедлительно и воспользовались, убежав куда-то далеко на запад.

На седьмой день путешествия Виктор всё-таки заявил, что голод — не тётка, а потому настоял на использовании пистолей для охоты. Даша, хоть и демонстративно надулась, всё же согласилась, и уже тем же вечером у путников на ужин был жареный олень, шкуру которого Виктор наспех выдубил, как умел, и сделал из неё некое подобие накидки. Получилось довольно неплохо, по крайней мере для человека, ни разу этим не занимавшегося.

Герцог говорил, что дорога по Мофкритскому тракту займёт порядка десяти дней. Разумеется, он имел в виду путь верхом, а не пешком, а потому Виктор предположил, что им идти ещё не меньше двух недель, если продолжать продвигаться такими же темпами. Кроме того, он сделал поправку на лес, идти по которому было крайне тяжело, и на постоянные привалы, из-за которых десятая часть времени бесследно пропадала. Всё это выглядело довольно грустно, потому что друзья понимали: у Даши оставалось совсем немного времени, и каждый новый день мог оказаться для уроженки Земли последним, что было бы очень обидным, если учитывать, как близко они подобрались к финалу хорошо продуманной и чётко спланированной операции.

На десятый день, когда Даша упала в обморок от усталости или какой-то иной, сверхъестественной причины, Виктор решил: пора переходить на тракт, каким бы рискованным не оказался этот радикальный шаг. Ведь в первую очередь их ищут именно на оживлённых дорогах, а в том, что их уже тщательно выискивают, Виктор даже не сомневался. А это значило, что каждому дорожному посту из столицы было дано поручение проверять всякую пару людей, хоть отдалённо напоминающих беглецов. Но оставаться в лесу и надеяться на чудо, решил Виктор, тоже глупо — ещё пара таких дней и Даша совсем сляжет. А потому графу пришлось принимать нелёгкое решение. Он понимал, что ответственность за себя и за спутницу уже давно лежит на его мужских плечах, и заботиться об обоих придётся ему одному.