— За нас, дорогой мой. Допиваем до дна и продолжаем!
Герцогская дочка разом опрокинула свою порцию напитка и приготовилась продолжать. Виктор с надеждой посмотрел на Дашу, и та одобрительно кивнула, указав кивком головы на нектар. Пожав плечами и полностью доверившись своей подельнице, граф маленькими глотками растянул удовольствие и приготовился к худшему. Даша, забрав у любовников бокалы, отошла в сторонку.
— Продолжаем! — радостно воскликнула Оливия, вновь набрасываясь на Виктора, словно дикий волк на беззащитного ягнёнка. Она терзала его длинными ногтями, не рассчитывая силы, отчего всё тело графа покрылось красными царапинами, кое-где даже самую малость кровоточащими. Но вся эта боль казалась лишь лёгкой щекоткой в сравнении со скорым гневом Герберта и всей остальной знати, когда двое иномирцев сбегут из дворца далеко на север.
Трусы слетели с бёдер Виктора и упали на пол. И в самый последний момент перед точкой невозврата Оливия, нависнув над графом, вдруг остановилась. Она посмотрела на Виктора каким-то странным, затуманенным взглядом. Проведя таким образом почти минуту, невеста медленно раскрыла рот, из которого вывалился обездвиженный язык. Глаза герцогской дочки закатились, и девушка рухнула прямо на Виктора, потеряв сознание.
Засуетились обеспокоенные фрейлины. Они окружили кровать и, предварительно освободив абсолютно голого графа из-под живого груза, стали Оливию всячески будить. Но ни пощёчины, ни стакан холодной воды в лицо, ни резкий едкий запах специального медицинского препарата не привели бедолагу в чувство. И лишь одна из фрейлин осталась в стороне, когда Оливии требовалась помощь: Даша, пользуясь тем, что все отвлеклись, закрыла входную дверь на два засова и вооружилась заранее спрятанными под платьем пистолями:
— Уважаемые дамы, будьте любезны отойти от постели вон к той стене, — откашлявшись, попросила она. Стволы пистолей грозно глядели на толпу ничего не понимающих фрейлин. — Ну же, бегом, курицы, иначе я нашпигую вас отменным свинцом. И чтоб ни звука!
— Ты просто спецагент какой-то, — усмехнулся Виктор, поспешно натягивая на себя трусы и прочую одежду.
— Ещё бы, я крутая, — хмыкнула Даша, а затем снова обратилась к фрейлинам: — Так, дамочки, а ну-ка все быстренько взяли со столика бутылку с нектаром и сделали по паре глотков. Живо! Не волнуйтесь, останетесь живы, просто крепко уснёте до завтрашнего обеда.
Испуганные прислужницы трусливо переглянулись и нехотя стали выполнять требование Даши. Уже через несколько минут одна за другой они попадали на пол прямо в скопище мягких меховых шкур.
— Я так рад тебя видеть, — искренне улыбнулся Виктор, застёгивая последние пуговицы и подвешивая на пояс Пакемберг. — Только вот жалко мне, что герцога подвожу. Стыдно очень.
— Стыдно когда видно, — парировала Даша. — А нас никто заметить не успеет, потому что мы скроемся ещё до рассвета. Я всё продумала: мы подождём, пока не закончится банкет, а затем спустимся на кухню и спрячемся среди ящиков с костями и субпродуктами, которые повезут в бедные кварталы Авельона. Скрытно заберёмся в телегу и уедем. Потом уйдём по канализации. Следом проникаем через местный фейс-контроль и смываемся лесами.
Виктор, выслушав план подруги, сперва протяжно вздохнул, затем собрался с мыслями и сказал:
— Лучше сядь. Я серьёзно, присядь.
Даша вопросительно изогнула бровь, но вслух ничего не спросила. Небрежно оттолкнув тело герцогской дочки в сторону, она уселась на край кровати и широко развела руками:
— Внимательно тебя слушаю.
— В общем, во сне ко мне опять приходил Лагош. Я, конечно, надеюсь, что он мне солгал, но чует моё сердце, что это не так. Итак, по его словам, некоторое время назад твой дружок Николас Шарп наткнулся в море на корабль Рагнара Чёрного и взял его в плен. И тот раскололся, рассказал всё про тебя и меня, про то, что мы с тобой как бы ненастоящие на этом празднике. Вот. И адмирал мчится в Авельон, чтобы предать нас анафеме.
— Вот с-скотина, — прошипела Даша. — Ублюдок! Сволочь! Ну, я ему… нет, стоп, я ничего ему не сделаю. Пока что. Надо бежать. Но план меняется — мы уходим немедленно!
С этими словами девушка подскочила с перины и бросилась к шкафу герцогской дочки. Разворотив его до дна, она всё-таки отыскала себе приличный наряд для путешествий, состоящий из брюк с сапогами и рубашки с камзолом, и, не стесняясь соотечественника, переоделась. Закончив с этим, Даша всё-таки не удержалась и провела лишние две минуты у зеркала, сетуя на чересчур влажный воздух, из-за которого у неё повыскакивали на носу прыщи, и на то, что пудра Оливии жутко пахнет сухим кормом для рыб.
— Может, мы уже пойдём? — с нетерпением спросил Виктор. — Я переживу, если мы сбежим незамеченными. Но если я хоть раз пересекусь с герцогом взглядами, то совершу самоубийство за ближайшим углом из-за угрызений совести.
— Ой, да ладно тебе, совесть у него. Если б не наша дерзость, то я бы так смиренно и ожидала своей участи. У меня ведь сроки заканчиваются, ты знаешь. Если в течение нескольких дней, точную цифру не могу назвать, я не исполню предначертание моей печати, то всё, каюк. Кранты. Баста. Адьос. Арриведерчи.
— Я понял тебя, не продолжай. Ладно, давай просто покинем замок. Местоположение герцогского склепа я знаю, но для этого нам надо сперва выбраться из города.
Даша всё продумала сама. Раскрыв нараспашку окно, она оглядела окрестности и угрюмо покачала головой: с десятого этажа слезть, не оступившись, казалось задачей непосильной даже для такой профессиональной скалолазки. К тому же, окно выходило прямо на главную аллею перед дворцом, где туда-сюда сновали десятки зорких и прекрасно обученных гвардейцев. А потому пришлось покидать помещение по обычному для нормального человека проходу — через дверь, после чего крепко-накрепко закрыв её на ключ с входной стороны.
Дальше шли самыми безлюдными коридорами. Несколько раз приходилось делать здоровенные крюки как в горизонтальной плоскости, так и маневрируя между этажами, порой перескакивая сразу по два-три пролёта. Но в итоге этот лабиринт всё же привёл беглецов на первый этаж — практически к главному залу, где всё ещё шло веселье, пилось вино и играла музыка. Иногда им навстречу попадались небольшие гуляющие компании, но без парика и бороды они не замечали в Викторе виновника сегодняшнего торжества, хотя присматривались пристально, старательно сощуривая взгляд. Но пока что всё обходилось без каких-либо заминок, и побег шёл гладко.
— Может, расскажешь, что с тобой произошло после того, как я тебя «проиграл» в поединке? — усмехнулся Виктор. — А то я до сих пор остаюсь в блаженном неведении.
— Да ничего особо интересного-то и не произошло. Шарп, конечно, кавалер неплохой, то и дело дарит дорогие подарки, кормит самыми изысканными блюдами и совершает якобы романтические поступки вроде прогулки под лунами или прочтения стихов. Но вскоре после нашего с тобой «развода» он заявил, что хочет забрать меня с собой в плавание, да там и пожениться. Причём он вроде как даже выбора не давал, а просто поставил перед фактом, мол, собирайся, через час мы отчаливаем. В общем, я взошла на борт и мы отправились в открытое море, и вскоре я сделала вид, что мне стало плохо. Ну, морская болезнь и всё такое. Он отвёл меня к судовому врачу, а сам вернулся в свою каюту. Врача мне пришлось вырубить, а затем бежать оттуда через… самую неприятную часть корабля.
— И что же это за часть?
— Через гальюн. Там, где туалет, понимаешь? На носу корабля.
Виктор сочувственно сморщился и решил, что Даша — настоящий герой.
— И что же, как скоро адмирал заметил твоё отсутствие? Или ты не в курсе?
— Да откуда ж мне знать-то? Думаю, что ещё часа три он смело полагал, что сейчас надо мной шаманит доктор, а потом он наткнулся в море на Рагнара, и ему стало не совсем до этого. Что случилось дальше — я понятия не имею.
Беглецам всё же пришлось пройти через главный зал. Приняв максимально расслабленный вид и взявшись за руки как пара, они аккуратно, стараясь не привлекать и толики внимания, проскользнули мимо сотен подвыпивших гостей, и с огромным облегчением вздохнули, когда в пределах видимости замаячила дверь центрального входа. Как ни странно, но конспирация в виде парика и накладных волос, ныне находящихся в покоях Оливии, сработали на отлично — без них Виктора никто не узнавал. Хотя оставалась большая вероятность того, что появятся представители церкви, знающие иномирца в его настоящее лицо, и тогда начнутся очень серьёзные проблемы. Но такая вероятность, по словам Даши, была крайне мала, так что Виктор постарался не нагружать себя скверными мыслями о возможном печальном будущем.
