– Ключи давай, – я просто решаю отвезти его домой. Честно. А размытые образы связанного Марка я тщательно изгоняю из своего воспаленного воображения.

Марк молча вкладывает мне в руку связку. Забравшись на пассажирское, он, нахохлившись, бурчит:

– Я всегда неплохо манипулировал людьми. Но ты портишь мне все планы. С первого раза. Как только увидел тебя в лифте, все пошло кувырком. Это глупо. Я думал, справлюсь. Подумаешь, увлекся, полюбил… Полюблю и перестану. Пройдет. Но не могу. Справиться с собой не могу.

– Угу, – я всецело разделяю его чувства, – та же история. Ты мне жизнь ломаешь, а я радуюсь как идиот.

– Что делать будем? – Марк растекается по креслу.

– Приехали, – я гляжу на Марка, его явно накрыло еще больше. – Давай я помогу тебе подняться? Ты вообще как собрался в таком виде в ЗАГС?

– Я в норме.

– Ага, в норме. Однако лошадиная у тебя норма. Опирайся на меня, – помогаю Марку вылезти из машины.

Марк почти висит на мне, а я, обнимая его, с наслаждением вдыхаю знакомый запах и настойчиво гоню мысли о вспыхнувших полосках от удара ремнем на его коже. Затащив Марка домой, опускаю его нетрезвую тушку на кровать. И позволяю себе минуту разглядывать его. Похудел и осунулся. Старательно отвожу глаза, уговаривая себя уйти, пока мой мозг все еще способен контролировать мое тело. Рядом с кроватью висит элегантный костюм, мой взгляд задерживается на роскошном галстуке цвета шампанского. Я стягиваю полоску шелка. Поглаживая его, наслаждаюсь тактильным ощущением. Красивый цвет. Подойдет к глазам Марка.

– Вик.

Я оборачиваюсь к Марку. Он протягивает вперед руки, скрестив их в запястьях.

– Завяжешь?

У меня во рту моментально пересыхает. Я, нервно облизав губы, накладываю полоску шелка на его запястья. Моя кровь, будто взбесившись, пульсирует под кожей. Я физически ощущаю это. Непослушными пальцами я стягиваю узлы, фиксируя руки Марка его свадебным галстуком. Завязав руки, я резко толкаю его на кровать и усаживаюсь сверху. Марк… Мой Марк… Полностью в моей воле… Мой внутренний дракон утробно урчит. А пальцы ползут по его груди, расстегивая рубашку. Марк протяжно выдыхает, когда я слегка тяну за колечко, продетое в сосок. Я прочерчиваю полоску вниз, обрисовываю кубики пресса и замираю на пряжке, пытаясь немного прийти в себя. Но Марк, выгнувшись, трется о мои пальцы возбужденным пахом. И волна удовольствия пробегает по моему позвоночнику, я, расстегнув брюки, рывком стягиваю их вместе с бельем. Встав, я окидываю взглядом эту порочную картинку. Рубашка, сбившись, оголяет его плечи. Ее кипенная белизна как-то особенно сексуально подчеркивает золотистый цвет кожи и ключицы, которые стали по-юношески острыми. Связанные галстуком руки, его подернутый поволокой похоти взгляд, возбужденная плоть… Все это сводит меня с ума. Мне хочется причинить ему боль, подчинить его себе, владеть им единолично. Я закусываю губу, стараясь не зарычать. Рывком развожу его ноги. Марк моментально дергается, поняв мои намерения. Возбужденно выдыхая, он сипит:

– Я так еще никогда…

– Брачная ночь, – криво ухмыляюсь я, стягивая с себя одежду.

Марк откидывается назад, его грудь взволновано вздымается, но возбуждение никуда не делось. Я, сместившись вниз, обхватываю головку его члена губами, стон, вырвавшийся у него, вызывает во мне волну радостного предвкушения. Я неторопливо ласкаю его плоть ртом, а пальцы так же неторопливо обследуют плотно сжатый анус. Мысль о том, что Марк никогда еще… заставляет мое тело трястись в предвкушении. Смачивая его слюной, я разминаю, стараясь хотя бы по минимуму подготовить. Почувствовав, что его член почти готов к извержению, отстраняюсь и, перехватив под коленями, фиксирую его максимально раскрытым. Останавливаюсь на секунду, ловя его взгляд, и, не разрывая зрительного контакта, одним толчком врываюсь в него. Марк дергается подо мной, закусывает губы, зрачок моментально расширяется и затапливает чернотой весь глаз до самой радужки. Да!

– Ты мой, – жадно шепчу я ему в губы и подтверждаю свои слова, качнув бедрами.

Марк жадно дышит, привыкая к новым ощущениям.

– Двигайся, – хрипит он. – Двигайся.

Я наращиваю темп, не отрывая взгляд от его лица, Марк, плотно закрыв глаза, дышит сквозь сжатые зубы. Эта гамма его боли завораживает меня, но я хочу, чтобы он понял и почувствовал то удовольствие, которое приходит на смену боли. И, меняя угол проникновения, жду. Когда его глаза распахнулись, а губы изогнулись в улыбке, бедра взметнулись мне навстречу, меня накрывает волной абсолютного наслаждения. Марк, выстанывая, шепча и прогибаясь, отдается. По-настоящему отдается. Как всегда наплевав на границы и стыд, он не стесняясь просит и требует от меня этого нового удовольствия. И эта абсолютная свобода, раскрепощенность, жадность заставляют меня терять голову. Аллилуйя! – поет мой внутренний дракон. С силой вцепившись в его бедра, я вколачиваюсь в это воплощение порока, сладострастной дугой выгибающееся подо мной. Мое сердце готово выскочить из груди, соленые капельки пота застилают глаза, когда я чувствую, как тело Марка, максимально прогнувшись, пульсирует, сжимая меня в конвульсиях оргазма. И я проваливаюсь следом.

Когда последние отблески этого яркого оргазма успокаиваются, я с удовольствием вытягиваюсь на Марке, наслаждаясь этим новым ощущением.

– Как ты? – сквозь сон я слышу довольное урчание Марка и проваливаюсь в небытие.

Просыпаюсь я от рывка, кто-то оттаскивает меня от Марка. Я, до конца не очнувшись, сопротивляясь, вцепляюсь в него.

– Вик! Марк! Придурки! – грохочет над ухом Егор.

Я резко подскакиваю. Сердце заходится в страхе, но, окинув комнату взглядом, я понимаю, что Егор один. Марк, приоткрыв один глаз, морщится от шума.

– Ты! – палец Егора упирается в Марка. – Через час должен быть в ЗАГСе, там под дверью стоит оператор, который должен снимать, как ты собираешься за невестой. А ты лежишь связанный, – Егор моментально вспыхивает, – и под Виком. О чем ты думаешь? – беснуется Егор.

– Если честно, об аспирине и минералочке, – задумчиво глядя в потолок, выдавливает из себя Марк.

Я, нервно хихикнув, скатываюсь с кровати. Стягивая за собой покрывало и замотавшись в него на манер римской тоги, сажусь.

– Егор, дай нам минут десять и потом позовешь оператора, снимем новый порнофильм.

– Идиоты, – Егор падает рядом. – А если бы я приехал не один? А если бы не я приехал?

– Это был бы совсем другой фильм, – сочувственно кивает головой Марк. – Развяжи меня, Вик. Руки затекли, и ты меня отлежал всего. Я в душ. Вик? Приходи на свадьбу? Мне будет приятно.

– Очешуеть, – Егор переводил ошарашенный взгляд то на меня, то на Марка.

– А кормить там будут? – мой желудок вспоминает о насущных потребностях.

– А то, – хитро подмигнув мне, Марк скрывается в душе.

Егор ворча тащит минералку, аспирин и блокиратор:

– И что у вас теперь?

Я уничтожаю улики, распахиваю окно, чтобы прогнать из комнаты насыщенный аромат секса, и искренне признаюсь Егору:

– А хуй его знает.

10

Врываюсь домой, на ходу стягивая с себя одежду. У меня всего полчаса до церемонии, и мне хочется успеть. Обойдя застывшего посреди комнаты отца, я устремляюсь к гардеробу.

– Ты здесь больше не живешь. У тебя есть несколько дней, чтобы собрать свои шмотки. Ясно?

Я не удивляюсь. Даже не вздрагиваю.

– Предельно ясно, – бросаю я в ответ, перебирая рубашки.

– Допрыгался? – из комнаты выползает сестричка. Она гюрзой шипит за моей спиной, пока я одеваюсь. Я оборачиваюсь и расцветаю улыбкой, вдруг отчетливо осознав, что буду рад уйти отсюда.

Я окидываю безликую типовую комнату взглядом, и мне смешно. Мы словно чужие люди, волей судьбы оказавшиеся под одной крышей. Так и не стали семьей. Несмотря на то что родители прожили вместе почти тридцать лет, нажили двух детей. О чем мне жалеть? О том, чего никогда не было?

Я стою рядом с Егором, разглядывая невесту Марка. Белоснежное облако окружает тоненькую блондинку, делая ее похожей на лебедушку. Жаль, что красивая… Ревновать буду… Отрывочные мысли крутятся в моей голове.