Я несколько мгновений смотрела на клинок, а потом, прошептав слова благодарности, взяла его в руки. В тот же миг, стилет в моей руке «ожил». Я почувствовала, как холодный метал впитывается в мою кожу, и медленно плывет к плечу, создавая рисунок прекрасного клинка. Боли не было, но чувство было не из приятных.

— Теперь иди, — произнес волхв, — солнце уже высоко, а к вечеру ты должна покинуть Вольстрим. — Несколько мгновений он смотрел на трещину, а потом произнес: — не волнуйся, я позабочусь о твоем доме.

— Спасибо. — Тихо произнесла я, и последний раз посмотрев на родные стены, пошла прочь.

Идти было труднее, чем ночью. Землетрясение навалило сугробы снега, что раньше лежал на кронах деревьев. К тому же, сильная усталость давала о себе знать.

Случайно встретившие меня Волки, увидев на моих руках браслеты, отворачивались, или делали вид, что не замечают меня. Даже старые друзья детства, брезгливо смотря, обходили стороной.

Мне хотелось кричать, выть и плакать от обиды, но гордость не позволила сделать это. И я, стиснув зубы, шла дальше.

Лишь когда солнце коснулось далекого горизонта, я вышла из леса, и оказалась на территории Орона. Теплый весенний ветер развивал мои длинные снежно-белые волосы. Под рыхлым снегом стояла вода, и мои ноги промокли. Хоть всюду еще лежал снег, местами начали чернеть кочки земли, и борозды вспаханных полей.

Я повернулась лицом к своей стране, и еще долго смотрела на стену могучих деревьев, которые еще несколько часов назад были моим домом.

— До-свидания. — Тихо прошептала я. — Я обязательно вернусь. Когда-нибудь…

В этот миг последний луч дня догорел на западе, и меня пронзила нестерпимая боль. Она была во всем теле, а запястья горели огнем, словно на них лили расплавленный метал.

Я закричала, и упав на холодный мокрый снег, сжалась в комок.

Мне так и не удалось выяснить, сколько времени я пролежала, мучаясь от навалившегося на меня проклятия. Но когда боль ушла, голова прояснилась, а на моих запястьях остались две черные метки изгнанника, мой нос учуял знакомый запах гнилого мяса.

— Мойше, — раздался хриплый голос надомной, — посмотри, шо я нашел.

Ко мне сзади подошел еще кто-то, с таким же запахом.

— Ба, Изе, да это же Волчица…

Для того, что бы узнать говорящих, мне не нужно было смотреть на них. Такой омерзительный запах мог быть лишь у одних жителей Материка — умертвий. Однажды мне приходилось встречаться с ними.

Когда-то они были людьми, но когда разразилась последняя война, люди научились поднимать своих павших из могил, создавая умертвий. Именно эти твари сыграли роковую роль в той войне. Они не чувствуют боли, и их тяжело убить. В то же время они трусливы, и совершенно не управляемы. Их главной чертой является своеволие.

К тому же, они совершенно не съедобны.

Однажды, по своей глупости, я укусила одно умертвие. После этого три дня в пасти был такой привкус, будто бы наелась отходов жизнедеятельности дракона…

Когда люди победили, они поняли свою ошибку, и попытались избавиться от умертвий. Это привело к началу новой войны, которая не принесла желаемого результата.

С тех пор ни мы, ни умертвия не трогаем друг друга. Такие отношение вполне устраивали обе стороны…

— Мойше, а Волки вкусные?

Мне надоело лежать, и слушать их болтовню. Я резко вскочила на ноги.

— А не рановато ли вы делите мою тушку? — Рявкнула я на них. От неожиданности двое умертвий отскочили от меня, и быстро заговорили:

— Извини, мы подумали, шо тебя прибили воины Орона, ну и решили, чего добру пропадать то?

— Орон никогда не воевал с Вольстримом. С чего вы взяли, что они могли напасть на меня?

— Не знаю, — произнес Изе, — но два дня тому мы сами видели, как воины арестовали какого-то мага…

— Да ладно, Изе, — прервал его второй умертвие, — чего с ней болтать. У меня уже в животе урчит. Скоро рассвет. Где искать хавку?

— А может, все-таки, попробуем Волчицу? — Робко произнес Изе.

— Я сейчас тебя так попробую, что зубов не досчитаешься. — Резко оборвала я умертвие.

— Да ладно тебе, — произнес Мойше, стараясь спрятать выступившую слюна. — Он же просто шутит.

— А жрать, все равно, охота. — Подытожил Изе.

Я посмотрела на умоляющие мордочки умертвий, и вдруг сама почувствовала сильный голод. Хотя, это не удивительно, ведь я не спала уже двое суток, а не ела еще дольше. Тяжело вздохнув, я достала из дорожной сумки печеную оленью ногу, и отдала ее покойникам. Сама же съела другую.

Когда умертвия получили угощение, проглотили его вместе с костями.

Я не спеша доела свое мясо, и хотела уже прикопать кости, когда меня остановил Мойше:

— А я думал, шо Волки едят кости.

— Спасибо, у меня слабый желудок, да и печенка пошаливает… — Попыталась отшутиться я.

— Тогда, может, мы доедим? Раз уж наша новая подруга брезгует.

Я безразлично пожала плечами, и положив кости на снег, принялась собираться в путь.

В тот же миг остатки исчезли в желудках умертвий.

— Спасибо тебе, подруга, — произнес Мойше, поглаживая полный живот. — Теперь мы твои друзья…

— Только этой дружбы мне не хватало. — Пробормотала я себе под нос, а вслух произнесла: — Можете называть меня Лианна.

— Хорошо, подруга…

— Еще раз назовешь меня этим словом, я тебя укушу. Или загрызу. — Оборвала я речь Мойше. Естественно, я не имела ничего против дружбы, и слова подруга, но насколько я знаю, то в культуре умертвий это слово не имеет ни какого отношения к дружбе. Забросив на плечо сумку, я пошла по снегу в сторону, где должен был находиться тракт. — Сколько же я провалялась? — Тихо спросила я саму себя, обмацивая свободной рукой намокшие, и слегка обледеневшие за ночь, волосы.

Не успела я далеко отойти, как меня догнали те же умертвия.

— Сыш, подр… — Изе запнулся, увидев мой злой взгляд, и исправился: — Лианна, куда же ты так торопишься? Может, погостишь у нас?

Хорошо зная «гостеприимство» этих тварей, я отказалась. Ведь умертвия хорошие друзья лишь когда сыты. Когда они голодны, не брезгуют ни чем. Мне еще повезло, что они нашли меня, когда боль ушла, и не были сильно голодными. А то и в самом деле на Материке стало бы меньше на одну Волчицу.

— А может, мы пойдем с тобой, и будем оберегать от врагов? — Не унимался Мойше.

— Или я вас? К тому же, не думаю, что в Коэне, а тем более в Академии вам будут рады.

— Ладно, — ответил Мойше, — будешь в наших краях, заходи. Мы живем здесь не далеко, вон на том кладбище. — Умертвие показал мне рукой на ряд могил, что расположились вдоль раскисшего тракта.

Теперь, когда сделалось светло, но солнце еще не появилось, я смогла разглядеть своих «спутников». Один из них был низкорослым, толстым существом с длинным носом, и огромными темными пятнами на коже. Это был Изе. Одет он в старые истлевшие штаны, и такую же майку, непонятного цвета. Мойше был симпатичнее: высокий, стройный, с бледной чистой кожей. Да и одет по приличнее.

Пожалуй, если бы от обоих так не воняло, мы могли бы подружиться…

Я вымучила из себя ласковую улыбку.

— Обязательно.

По тракту медленно катилась телега, груженная какими-то мешками. Пока я ждала, что бы она скрылась из виду, мои умертвия куда-то исчезли.

Безразлично пожав плечами, я ступила на тракт. Мои ноги по щиколотки увязли в весенней грязи.

Идти по такой дороге было тяжело, но и останавливаться мне не хотелось.

Дорога петляла между горбами и полями, то подходя почти вплотную к Вольстриму, то уводя от него.

Не смотря на все мои усилия, лишь к вечеру я добралась к ближайшей деревне, что носила имя Гирон. Когда-то я бывала в ней, и те дни были полны приятных воспоминаний. Теперь что-то изменилось. Деревня не выглядела столь гостеприимно как раньше. А в центре села возвышалась церковь.