— Вы обещали мне шкуру белого волка! — Произнес Эдмар, обращаясь к инквизитору. Его голос то и дело срывался на крик, проявляя детские истерические ноты. — А что я получил взамен? Десять искусанных, порванных рыцарей да бунт в Гироне! Как вы можете объяснить это?

— Позвольте мне объяснить. — Прозвучал тихий голос из толпы, и перед юным Ленойем появился невысокий, толстый человек в серой рясе. Его лицо скрывал серый капюшон, а на груди высился деревянный крест. — Меня зовут Антоний. Святой Антоний. Этот святой человек исполнял мой приказ.

— Видимо не достаточно хорошо. — Прервал святого король, от чего глава Степи впал в ярость, но серый капюшон спрятал все проявления лица святого.

Когда Антоний взял себя в руки, он ответил спокойным голосом:

— Я не буду отрицать того, что эта волчица опасна. Вы знаете это не хуже чем я. — Святой Антоний сделал длинную паузу, за время которой успел посмотреть в глаза всех присутствующих. — Вспомните проротство о Наследнике Империи, и вы поймете, почему Степь не хотела ее смерти.

— Разве в Вольстриме мало Волчиц? — Не унимался король Леной.

— Волчиц много, — так же невозмутимо произнес Антоний, — мало тех, кто может принять кровь всех рас Материка.

Юный король еще некоторое время молчал, а потом по-детски рассмеялся.

— Тем не менее, ваши люди упустили и ее. Не начинать же нам из-за этого войну с Вольстримом…

— Если этого потребует церковь — ты начнешь ее. — Внезапно голос правителя Степи сделался твердым, словно камень, и жестоким. — Глупый мальчишка. Я пришел сюда не для того, что бы играть с тобой в детские игры. Нам пришлось потратить много времени, что бы выманить дочь правителя Волков, и подставить ее так, дабы добиться ее изгнания. Вне сомнений, она была наша, и мы ее упустили…

— Ваше Первосвященство, — внезапно подал голос стоящий на коленях инквизитор. — Это моя вина. Я упустил Белую Волчицу. Позвольте мне исправить свою ошибку. Позвольте мне пойти по ее следу.

Правитель Степи несколько мгновений стоял в молчании.

— Что ж, я благодарю Бога, что хоть у кого-то в этом зале остались гордость, честь и совесть. Я не только даю вам разрешение, но и благословляю вас в этот путь. К тому же, властью данной мне Богом, я, святой Антоний, правитель Степи и глас Божий в роду человеческом, тридцать шестой носитель сего титула и третий носитель сего святейшего имени, дарую вам Марион Энной звание рыцаря Святого Знамени… — Святой Антоний наложил крестное знамя на чело человека который стоял перед ним на коленях. — …теперь подведитесь сир Марион. — Когда новоиспеченный рыцарь поднялся с колен, Антоний продолжил: — От ныне и на вечно вы несете Божье слово и знамя. Вашими устами говорит Господь. Вашими руками творит господь. Ваш меч творит правосудие во имя Господне.

— Благодарю вас Святейший, — ответил сир Энной, — я, сир Марион Энной, рыцарь Святого Знамени, первый носитель своего титула и имени, обещаю, что не вернусь домой и не сверну со своего пути до тех пор, пока не исполню свой обет, и не приведу к святейшему Белую Волчицу, или пока смерть не остановит меня.

— Вы действительно благородный человек, — ответил ему святой Антоний, — а теперь ступайте с миром…

Когда наступила ночь, и в замке Алиор погасли все огни, Инет тихо встала со своей кровати, и немного постояв у изображения одного из Богов Воздушных Островов, тихо начала свою молитву. Внизу, под иконой мерцала одинокая свеча, освещая призрачными красками и без того страшного Бога. Она знала, что в тех действиях, которые должна совершить, светлые Боги ей не помогут, ибо она замыслила преступление. Именно поэтому в свои духовные наставники принцесса выбрала Холодного Бога смерти и предательства. Он всегда изображался в виде существа с десятью руками, в каждой из которой был окровавленный меч. Голова Бога-монстра была лишена лица.

В последний раз попросив помощи у Холодного Бога, Инет подошла к открытой двери внутренней комнаты, в которой спала ее дочь. Несмотря на сплошную темень, разгоняемую лишь слабым мерцанием свечи у иконы, принцессе показалось, что она видит свою дочь, ее бледную кожу, седые волосы и болезненные, кроваво-красные глаза.

— Теперь пути назад нет. Впереди либо власть, либо смерть. — Сказав это, принцесса тихо закрыла дверь в комнату своей дочери, и вернулась к иконе, возле которой уже лежал, приготовленный заранее нож.

Чтобы не создавать лишнего шума Инет сняла с утомленных ног тяжелые, гремящие сапоги, и дальше пошла босяком.

Подойдя к двери, принцесса остановилась.

Прислушалась.

В коридоре была полная тишина. Когда Инет вышла из своих покоев, ее окутала непроглядная тьма. Она боялась, что кто-либо увидит ее, поэтому не взяла с собой ни факела, ни свечи.

Хоть как принцесса старалась не шуметь, в такой темени у нее это плохо получалось. Она то и дело натыкалась на свисающие со стены подсвечники, стоящие у стены статуи воинов и железные доспехи, создавая много шума.

«Так можно и весь замок разбудить…» — Пролетела мысль в голове Инет.

Принцесса опасалась, что ее заметят воины гвардии королевы. Если где-то далеко, в одном из многочисленных коридоров Северного Замка, она замечала блуждающий огонек, старалась замереть, затаиться, а если была возможность, то и спрятаться. В эти мгновения сердце в груди принцессы билось с неимоверной силой, а в висках пульсировала кровь.

Для того, что бы добраться до тронного зала, она потеряла много времени, и когда блеклые звезды, которые принцесса смогла разглядеть сквозь приоткрытые ставни одного из коридорных окон, показали, что время уже далеко за полночь, Инет остановилась у тяжелой дубовой двери.

Охраны возле дверей тронного зала не было. Где-то вдали мерцал слабый огонек факела, но он не приближался, а удалялся.

Старая королева не любила, когда тревожат ее сон, но и не могла спать, когда рядом с ней кто-либо находился. Поэтому, ни у дверей тронного зала, ни у кровати Аланы охраны не было. Лишь каждые полчаса приходил один из охранников, и проверял, все ли спокойно.

«Похоже я как раз вовремя. Охрана только что ушла, и мне никто не помешает.» — Эта мысль подняла настроение принцессы.

Инет тихонько приоткрыла дверь и на цыпочках прошмыгнула внутрь, оставив входную дверь приоткрытой.

Старая Алана лежала на своей кровати, которую еще утром поставили у окна, откуда она могла наблюдать за отлетом своей дочери. Когда Вия улетела, слуги хотели перенести кровать на место, но королева запретила им это сделать. И весь день Алана смотрела в окно, и думала о чем-то своем.

И сейчас мирное дыхание королевы эхом отзывалось в ушах ее дочери Инет, вызывая непонятное раздражение. Внезапно, движения принцессы стали резкими и немного дергаными. Кривой нож трясся в руке, а кровь стучала в висках.

«Успокойся, — приказала себе принцесса, — иначе ты все провалишь.»

Когда Инет подошла к кровати королевы, она зацепила какой-то хрустальный бокал, что стоял на маленьком столике у изголовья, и тот, упав на каменный пол, разбился.

От внезапного звука Алана проснулась, и открыв глаза, увидела нависшую над ней тень.

— Кто ты, черт тебя дери?. — Прохрипела королева и зашлась в приступе кашля.

«Все… все сорвалось…» — Мелькнула мысль в голове Инет. Паника овладела мыслями принцессы, и она так и не осознав, что делает, трижды вонзила нож в тело старой королевы.

Один удар попал в горло, второй — в легкое, а третий удар, пронзив ослабевающее сердце, оборвал жизнь королевы Воздушных Островов. Кровь из ран струей хлынула на Инет, заливая ее руки, лицо и платье…

И в тот же миг, страшный крик, даже вопль, пронзил уши принцессы, приводя ее в чувства, и возвращая в реальность. Она увидела кровь на своих руках, а когда посмотрела на приоткрытую дверь, заметила, стоявшую там сестру. В руке Адаманта держала зажженный факел, свет которого выхватил из тьмы залитую кровью постель и окровавленное лицо Инет. Паника вновь поглотила принцессу, и она беспорядочно начала метаться по комнате.