— Ну, вам спасибо. Считайте, что помогли обезвредить опасную банду.

Водитель фургона, такой же «черный», распахнул дверцы коробки. Спецназовцы, как мысленно определил их Брянов, играючи закинули в короб две туши и двинулись на участок за остальными. «Спасенный» невольно пошел следом.

На тропинке все еще клокотал и булькал жлоб. Брянов невольно включил фонарь и увидел широкую физиономию, напоминавшую дуршлаг, через который давили клюкву или малину. Да уж, Сергеич «проконопатил»!

Сказав, что света не нужно, жлоба подняли. Брянов взялся помогать, но его отстранили:

— Не ваша работа.

Когда в фургон покидали всех, оставшийся на садовой тропинке Брянов сообразил, что нигде нет соседа.

— А где Сергеич-то? — невольно спросил он.

— Какой Сергеич? — поинтересовался главный «сгусток».

— Да сосед мой… Ну, стрелял он.

— A-а, стрелок… Домой проводили, — ответил водитель фургона. — Слегка переволновался дед. Теперь, наверно, спит уже.

— A-а… ну, проведайте его, — по-командирски сказал главный «сгусток» Брянову. — Скажите, что все в порядке… Хозяевам скажите, пусть обратятся в местное отделение милиции. Если уже вызвали, скажите, что брали московские. Кто, что — не их дело. Если привяжутся, мы вас выручим, не волнуйтесь. А этот свой «нунчак» им не показывайте.

Он еще раз пожал Брянову руку, коротко попрощался, пожелал здоровья, и через минуту все опасное и чужое уехало и пропало во тьме.

Он огляделся, поднял взгляд к вечным небесам, которые пересекал над садовым участком Млечный Путь, и тупо удивился: «Канарейка», это я, что ли?!

Поскрипев несчастной калиткой, он отправился восвояси тем же кружным путем, невольно присматриваясь к обочинам бетонной дорожки и ожидая увидеть Сергеича уложенным где-нибудь с краешку живым или мертвым.

Сергеич и вправду оказался в своем кирпичном доме, на диване, в позе человека, нормально спящего после умеренной выпивки.

«Когда это они успели его запаковать?» — и тут немного поизумлялся Брянов, принявшись будить соседа.

Тот не сразу зашевелился, но скоро замычал и, растолканный, тяжело поднялся на диване. Он был не просто сонный, он напоминал сомнамбулу. Брянов решил, что соседу успели еще вколоть какое-то средство от стресса.

— Чего там, Саш? — спросил сосед, мучительно ворочая морщинами лба. — Какой-то шухер был, помню… — Он потер пятерней лицо и вдруг уставился на Брянова широко раскрыв глаза. — Так я что, замочил там кого?!

— Нет, обошлось. «Проконопатил» чуть-чуть, и все. Там омоновцы подоспели, повязали всех и увезли. А нас с тобой оттащили… от греха подальше.

— Омоновцы… — с сомнением пробормотал сосед. — Откуда они взялись-то? — Он помотал головой. — Из леса что ли…

— Уж не знаю, — пожал плечами Брянов, ежась и отгоняя мысли о «канарейках». — Сказали, что банду выслеживали, а тут мы подвернулись.

— Черт, я и пальцем двинуть не могу, — беспомощно признался Сергеич. — Меня что, били?..

— Знаешь что, Сергеич, перетащу-ка я тебя к себе. Ты тут к утру замерзнешь… а там разберемся, что было, чего не было.

Сосед не упирался, но сначала вспомнил про свой дробовик. Нашли и его — аккуратно оставленным на терраске и полностью разряженным.

Перебравшись со своего дивана на чужой, Сергеич погрузился в него и сразу захрапел, так что «разбираться» оставалось в одиночку.

Не хотелось.

Гудело в голове.

Свалившиеся с темных небес «омоновцы», эта «канарейка»… Канарские острова. От этого невольного каламбура веяло колдовским заклинанием.

Брянов включил телевизор, но тот стал показывать только начальные стадии образования галактик и звезд… Тогда он обесточил аппарат и решил было допить водку, но не пошел первый же глоток. Водка прогрелась вместе с домом и теперь тоже вызывала смутные подозрения.

Он выгреб из печки угли, выкинул их светиться на грядке, а потом завалился на разложенный диван рядом с соседом, имея только одну задачу: из дома до утра не выходить, чтобы не нарваться на еще какой-нибудь вражеский взвод.

Снились ему, а вернее мелькали в полудреме, то огни милицейской вертушки, то солнечные блики на поверхности моря, то тропические закаты, то мутные лампы в каких-то глухих коридорах, то вооруженные люди.

«Я зомби», — подумал Брянов, проснувшись, усмехнулся и тяжело зевнул.

Представители местного РУВД, хмурые толстячки в бронежилетах и с автоматами, прибыли по утреннему туманному холодку. Соседа сразу выручил его общий вид солидного человека, находящегося в неважном самочувствии.

Задав несколько вопросов и получив несколько ответов, милиционеры попросили обоих доехать с ними до отделения.

Переодевшись, поехали. Обычно разговорчивый Сергеич молчал.

На Ярославском шоссе, километров через пять, посреди лесного массива передняя машина свернула к обочине. После общей остановки из нее вылез милицейский капитан и пригласил задержанных на выход.

Еще раз козырнув, он сообщил, что из Москвы приказали отпустить обоих.

— Понятно, — кивнули оба и огляделись вокруг.

Через пару минут, выбрав жертву, капитан остановил на дороге красный «жигуленок», за рулем которого сидел двадцатилетний парнишка.

— Ты в Москву? — спросил его капитан.

— В общем, в ту сторону, — настороженно ответил тот.

— Довезешь этих товарищей, куда скажут. Быстро ехал. Так же быстро и довезешь.

Отъехав без оглядки на полкилометра, оба попросили высадить их на ближайшей станции.

— Так кэп сказал: в Москву. — Парень остро зыркнул в зеркальце над стеклом. — Мне на задницу приключений не нужно. До метро доброшу. Без проблем.

— Канарейки, — невольно пробормотал вслух Брянов.

— Чего? — удивился боровшийся со сном Сергеич.

Это была обыкновенная фармацевтическая упаковка: полупрозрачная пластиковая «обойма» с накатанной поверх гнезд фольгой. МНЕМОЗИНОЛ. Фирменной картонной коробочки как будто не полагалось. Фирменного вкладыша-инструкции — тоже. Английские надписи на фольге напоминали предупредительные щиты запретной зоны:

«Применять исключительно по назначению врача-специалиста!» «Строго соблюдать дозировку и способ применения, предписанные врачом-специалистом!»

Состав был указан, но буквы были то ли не четко пропечатаны, то ли немного стерты. Производителем значилось некое «Фармацевтическое предприятие „АЛЬФА“». И все! Рецепт с печатью аптеки, а также с указанием доз и способа применения Брянов держал в другой руке. Он сидел дома за своим письменным столом, смотрел то на упаковку, то на рецепт и размышлял, а вернее, ожидал откровения свыше… Картина приобретения мнемозинола восстановилась в его памяти во всех подробностях.

Несколько дней назад, пять или шесть, он, вернувшись домой из института, включил телевизор и увидел рекламу, обещавшую вернуть воспоминания о потерянном рае. Появилась тогда «канарская ностальгия» или нет, теперь невозможно было определить. На другое утро он проснулся с сильной, мучительно давящей затылок и виски головной болью. Ни аспирин, ни анальгин не помогли. Наблюдалось, кстати, и натуральное расстройство внимания: прищемил дверью туалета палец, смахнул чашку со стола, потом хотел позвонить по делу одному приятелю и среди дюжины номеров на странице записной книжки необъяснимо долго искал нужный набор цифр.

И тогда возникло неодолимое желание отыскать новый препарат, дарующий облегчение. Вместо того, чтобы позвонить приятелю, он позвонил в ближайшую аптеку. Там мнемозинола не оказалось и никогда, как его уверили, раньше не было.

Тогда он принялся настойчиво звонить по центральным аптекам, и в одной из них, что находилась на Никольской улице, женский голос настойчиво переспросил:

— Вы сказали «мнемозинол»?

— Да, — подтвердил он.

— Подождите, я переключу…

В трубке послышалась дебильно-бодрая электронная мелодия, а потом голос «зомби»-автоответчика любезно предоставил ему одну минуту для того, чтобы назвать фамилию, имя, отчество и сообщить свой адрес. Только в этом случае он сможет по паспорту получить на втором этаже аптеки, в окошке № 7, упаковку «новейшего высокоэффективного препарата».