Р-ли не обращала внимания ни на то, ни на другое.
Хотя Полли была ему неприятна, Джек испытывал неясное чувство вины. Тяготы перехода не настолько утомляли его, чтобы он не чувствовал копившегося напряжения. Невозможность уединиться и явная нерасположенность к этому Р-ли только усугубляли положение; Джеку нужна была разрядка.
Как-то, ненадолго оставшись вдвоем с сиреной, он спросил ее о причинах такого охлаждения.
— Никакого охлаждения нет, Джек, милый. Просто две недели я должна соблюдать запрет. У каждой женщины вийров есть время воздержания, высчитываемое от даты рождения. Это в честь Богини-Охотницы.
Джек всплеснул руками. Всю жизнь он провел рядом с вийрами — и как мало он о них знает!
— А я-то как же? — спросил он тогда, — мне, выходит, тоже запрет… в честь Охотницы? Или в честь кого?
Р-ли б ответ пожала плечами:
— Есть Полли.
— Что-о?!. Ты хочешь сказать… Неужели… Тебе что — вправду все равно?
— Нет, конечно. Совсем не все равно. Но я никогда не посмею говорить с тобой об этом. Это тоже запрет. И я… мне кажется — я повяла бы…
— Р-ли, клянусь — я не притронусь к этой сучке, будь она даже последней живой женщиной на планете!
Сирена улыбнулась:
— Ну, это уж слишком. Ты переоцениваешь свою способность к воздержанию, Джек, милый. К тому же — разве продолжение рода не священная твоя обязанность?
Уже позже он понял, что имела в виду Р-ли: она не станет принуждать его хранить верность, но будет очень огорчена и обижена, если он этого не сделает. Все ясно и правильно! Хорошо бы еще Полли не выказывала столь откровенно свои плотские потребности… Пока, слава Богу, ему удается избегать искушения, но надолго ли?.. Есть вещи, за которые мужчине трудно ручаться…
Очнувшись от раздумий, Джек почти сердито ткнул большим пальцем нош Р-ли в бедро:
— Может, пойдем? Дракониха легко найдет нас по следам.
— Откуда такая спешка? Что случилось, Джек?
Джек украдкой покосился в сторону Полли:
— Ничего. Надоело ждать, вот и все.
Р-ли тоже взглянула на Полли, лежащую в прежней позе:
— Ладно, пошли.
Через полчаса пути Джек уже клял себя за ненужную торопливость: каждый пройденный фут отдалял их от Мар-Кук и увеличивал уязвимость. Но он был слишком упрям, чтобы вслух прижать свою неправоту. Еще через четверть часа Джек понял, что еще большей глупостью будет продолжать идти без охраны драконихи.
Он остановился и, сглотнув, сказал:
— Давайте подождем ее здесь. Я был неправ. Это глупый риск.
Женщины промолчали. Р-ли воткнула палку в мягкий песок, уселась перед ней, скрестив ноги, и вновь уставилась неподвижным взглядом то ли в никуда, то ли в себя, то ли на конец палки. Полли приняла прежнюю позу: руки под головой, ноги раздвинуты. Все, как час назад, только защита дальше, а, значит, опасность — больше… Джек нервно ходил взад-вперед.
Вдруг что-то остановило его.
Полли тоже рывком села, широко раскрыв глаза и вытянув шею. И даже P-ли прервала самосозерцание. Кто-то бежал через заросли, отнюдь не пытаясь делать это бесшумно.
Мар-Кук?..
Из лесу выбежал сатир и бросился вброд через речушку. Он был в полусотне ярдов от них, но не замечал Джека и его спутниц.
— Мррн! — воскликнула сирена.
Теперь Джек тоже узнал брата Р-ли.
Из лесу грянул ружейный залп.
Сатир споткнулся на середине речки, упал лицом вниз, поднялся, сделал, шатаясь, несколько шагов и опять рухнул лицом в воду.
Течение медленно потащило тело сатира.
P-ли закричала.
— В лес! — скомандовал Джек.
Они подхватили оружие и сумки, кинулись под защиту деревьев, но остановились, пробежав всего с десяток ярдов: навстречу вышла группа мужчин с огнестрельным оружием, среди них — смуглый Чаксвилли; он улыбнулся:
— Привет, Джек! Твой братец искал тебя, а мы искали его. Теперь все должны быть довольны — каждый нашел искомое, верно? Разве ты не счастлив видеть меня?
— Мне казалось — я убил вас…
— Убил? О, нет! Хорошенько шарахнул по черепу — это да. Следующие несколько дней в слашларкской тюрьме я изрядно помучился…
— В тюрьме?
— Да, в тюрьме. Правительство решило, что мы поторопились с гривастыми. Королева была крайне недовольна историей у кадмусов Кейджа. Меня арестовали, я должен был предстать перед судом, чтобы королева могла доказать гривастым свою лояльность. Однако на третью ночь несколько джентльменов — моих друзей — взяли тюрьму штурмом и вернули мне свободу. Что ж, решил я: раз Дионисии Чаксвилли не нужен — надо возвращаться на родину, в Социнию. По дороге встретил этот патруль, а чуть позже — Мррна с парой друзей. Похоже, они разыскивали вас.
Джек обнял Р-ли за талию, привлек к себе. Бедняжка! Всего за несколько дней потерять сначала отца, потом брата… Однако надо попытаться выиграть время. Где же Мар-Кук?..
— Так вы — социаниец? — обратился Джек к Чаксвилли.
— Специальный агент Великой Социнии к вашим услугам.
— Так что же вам здесь-то было нужно?
— О, сущие пустяки! Всего-навсего развязать войну между Дионисией и гривастыми, которые в ней проживают. Надо сказать, я порядочно в этом преуспел, хотя некоторые недалекие джентльмены и полагают, что я потерпел неудачу. Но ведь гривастые всех трех государств всполошились и, похоже, готовятся к отпору. А там, глядишь, мои коллеги подбросят в огонь еще дровишек… Скоро вспыхнет весь материк, помяните мои слова! Весь материк… Кроме, разумеется, Социнии. Мы уже сегодня готовы навести наш, социнийский, порядок на Дэйре — после того, как люди и гривастые как следует обескровят друг друга.
А теперь, Джек, после того, что я тебе рассказал, у тебя совсем небольшой выбор: либо немедленно присягнуть на верность Великой Социнии и следовать за мной для славной службы, либо… Ты же понимаешь, Джек, я рассказал тебе слишком много.
Тем временем несколько солдат вытащили на берег Мррна. Тот с трудом сел и начал мучительно кашлять, избавляясь от воды в дыхательных путях. Из раны на голове кровь едва сочилась. Видимо, пуля лишь слегка задела череп, только контузив сатира.
Чаксвилли, не обращая на вийра внимания, ждал ответа Джека. Мррн неожиданно прервал затянувшуюся паузу:
— Я и сестра предпочитаем смерть!
— Не очень-то ты умен, дружок, — обернулся к нему смуглый, — будь ты посообразительнее, вы присоединились бы сейчас к нам, а потом попытались бы по дороге сбежать. Впрочем, ты же гривастый высокого сословия, а у вас врать не принято… Или уже принято? Кстати, Р-ли, девочка, а что скажешь ты? Выберешь смерть только потому, что ты — сирена? Глупо. Двое моих бойцов вийры; один — метис. Да я сам метис. Социния пример того, как две расы могут слиться, породив могучую третью. Ну?
— А почему бы вам просто не отпустить нас? Мы идем в Тракию, чтобы мирно жить там и растить детей. Какой вред мы можем вам причинить?
— Жить мирно? О, не думаю, чтобы это продлилось долго: у Великой Социнии свои планы относительно вашей долины. И она осуществит их… После того, как наведет порядок в Дионисии, Кроатании и Дальнем.
— Долина прекрасно защищена. Вы можете положить сто, двести тысяч бойцов и не пройти через перевал.
— Боже, что случилось с гривастыми?! Разве ваши шпионы не донесли о нашей тяжелой артиллерии? Да по сравнению с ней пушки Дионисии — игрушечные пистолетики! А наш воздушный флот? Сотня боевых воздушных шаров с могучими моторами пролетит над горами и оставит от долины пепел, а потом высадит могучих воинов, которые выкосят уцелевших, как сорную траву!
P-ли всхлипнула и теснее прижалась к Джеку.
— Ну, решай, девочка. Кстати, должен предупредить: мои люди слишком долго шатались в этой глуши без женской ласки и несколько… огрубели. Так что, в случае отказа… Ну, да ты и сама все понимаешь.
— А могу я поговорить с Джеком один на один, без свидетелей?
— Разумеется, моя прелесть! Только сначала вам свяжут руки и ноги, хорошо? Просто на всякий случай…
Их оставили вдвоем.
