— То ли еще будет, — хрипло пробормотал тот. — Попить бы только, горло что–то пересохло.

— Сейчас… — подхватилась Яэль и вскочила с кровати. Прежде чем Гальперин успел что–либо сообразить, она накинула на себя юбку и камису и бесшумно выскользнула за дверь.

Через несколько минут она вернулась с двухлитровым кувшином сидра. Передав кувшин любовнику, Яэль снова разоблачилась и забралась в кровать. Борис с удовольствием прильнул к кувшину. Высосав не менее полулитра, он вернул кувшин девушке. Напившись, та поставила его на пол в изголовье кровати так, чтобы его легко можно было достать не вставая. Борис тем временем лег на спину и закинул руки за голову. Яэль свернулась клубочком рядом, перебирая тонкими пальцами жесткую шерсть у него на груди.

Через некоторое время Борис не выдержал.

— Женщина! Ты меня возбуждаешь, — притворно зарычал он. Схватив смеющуюся Яэль в объятья, он снова принялся ее целовать.

Угомонились они незадолго до первых петухов. Яэль заснула, счастливо улыбаясь, в кольце рук Бориса, ощущая его дыхание на своем затылке.

Разбудила Гальперина суета прислуги, готовившей завтрак. Он с наслаждением потянулся и сел на кровати. Яэль ушла еще до рассвета. Только пара длинных каштановых волос на подушке, да запах женщины напоминали о событиях прошедшей ночи. Несмотря на то, что спал он всего–ничего, Борис чувствовал себя бодрым и энергичным. Натянув штаны он отправился будить друга и потащил его во внутренний дворик на разминку.

Намахавшись так, что от их разгоряченных тел пошел пар, хорошо заметный в прохладном и влажном воздухе, друзья побежали умываться, а затем отдали должное завтраку. После еды, все обитатели дома разошлись по своим делам. Эммануэль отправился навещать своих пациентов. Женщины занялись домашними делами. Хозе убежал на строительство мастерской, договорившись с друзьями, что они подойдут туда к полудню. Медикус Аарон, потративший полночи на записывание медицинских откровений Гальперина, попытался было пристать к нему с вопросами, но был отправлен, с обещанием уделить ему время после ужина.

Выйдя на улицу Костя с Борисом отправились к себе домой. Необходимо было своими глазами оценить проделаную работу и составить планы на ближайшие дни. Погода не баловала. Ночью прошел дождь и мощенные мостовые блестели от влаги. Небо было затянуто тучами и с моря дул порывистый ветер, заставлявший друзей ёжиться и кутаться в плащи. От пронизывающей сырости Николаев расчихался и, высморкавшись, обложил по матушке «эту ё…ную погоду».

— В гробу я эту сырость видал, — сердито добавил он. — Как будто и не южная Испания. В Одессе в это время точно теплее. В Воронеже может и не теплее, зато не так сыро. Не простыть бы.

— В Европе в средние века какой–то мини–ледниковый период был, — Борис поплотнее запахнулся в плащ, — но вроде уже кончился. Не ссы — прорвемся.

Качество ремонта их вполне удовлетворило. Все стены были заново оштукатурены и покрашены. Полы перестелены дубовыми досками, ошкурены и обработаны воском. Новый настил лестницы радовал глаз. Пахнущие свежим лаком двери легко поворачивались на бронзовых петлях. Треснувшая облицовка камина из полированного черного мрамора была, однако заменена на более дешевый, местный красноватый гранит.

— Сэкономил жук, — прокомментировал Костя, проведя рукой по мантелю. — И не полированный, а просто шлифованный. Зуб даю, что со строительства церкви попятил. Но выглядит в общем неплохо.

— Ну и ладно, не будем придираться, — примирительно сказал Борис. — Пошли лучше вниз, а то и в правду простынем.

Действительно, благодаря ничем не закрытым оконным проемам, по комнатам гуляли сквозняки.

— Надо, пока стекла не сварили, ставни заказать, — спускаясь по лестнице, сам себе заметил Костя. — А то и воспаление легких схватить недолго.

Подсобные помещения нареканий также не вызвали. В двух из них уже возились медник с аптекарем — их недавно приобретенные рабы.

— Ну и как тебе в роли рабовладельца? — Николаев ткнул друга в бок. — Сами вон чуть больше месяца как из рабства.

— А никак мне, — Борис пожал плечами. — Я же их в рабство не обращал и, кстати, по записи они за тобой числятся. Так что это ты у нас рабовладелец. К тому же, я им обещал, что как сделают то, что нам нужно — отпустим. Только они сами на свободу не слишком рвутся. Кормим–одеваем мы их лучше, чем раньше, крестится не заставляем, да и деваться им все равно некуда. А вообще–то нам либо нанять работников надо, либо еще рабов прикупить. Дом вести надо, убирать, готовить. Прислуга нужна. Нам кстати с тобой довольно много ездить придется. Надо бы коней купить и в седле держаться научиться, а значит и конюх понадобится. Сам же говорил — делегировать функции надо. Человек пять, а то и шесть нам еще нужно. И я тебе скажу, что мавры — предпочтительнее. Не потому, что лучше работать будут, а потому, что в инквизицию доносить не побегут.

— И то верно. Ладно, давай посмотрим, что у них тут делается. Может озадачить их чем–то уже надо. Потом на машину нашу взглянем. А там и к Хозе в мастерскую идти.

Первым делом они зашли к меднику. Коренастый, невысокий мужичок с явной примесью мавританской крови возился у небольшого горна, оборудуя ножной привод для мехов. Что–то у него не получалось, и он раздраженно ворчал. На стук двери он обернулся с недовольным видом, «кого мол там еще несет», но узнав хозяев, низко поклонился. Одет медник был в шаровары, заправленные в короткие сапоги без каблуков и кожаную жилетку на голое тело. Курчавые волосы были скрыты по банданой. Шею охватывал кожаный ошейник, символизирующий его рабское положение.

— Какие проблемы? — поинтересовался Николаев. Приспособить для мехов ножной привод была его идея.

Медник пожаловался, что ему просто не хватает рук для сборки агрегата. Константин скинул плащ и закатав рукава стал помогать. Борис тоже сунулся было на помощь, но его услуги не понадобились. Через десять минут сборка была закончена и, вымыв руки, Костя жестом пригласил медника к верстаку, на котором Борис разворачивал свиток с чертежом.

Озадачив того недостающими деталями для микроскопа, а также изготовлением двух десятков петель для ставен, друзья перешли в «хим. лабораторию», где их уже ожидал аптекарь — худой, постоянно подкашливающий мусульманин в тюбетейке с морщинистым лицом и клочковатой подпалённой с правой стороны бородой. Одет он также был в шаровары, но вместо сапог и безрукавки на нем были сандалии и длинная, до колен рубаха из серого сукна. Рабский ошейник также присутствовал. В лаборатории тем не менее царил образцовый порядок. Аптекарь видимо был аккуратист. Длинные полки вдоль стены был уставлены глиняными горшочками и кувшинчиками с разными снадобьями, закупленными аптекарем. Каждый сосуд был подписан, правда на арабском. На большом дубовом столе посередине комнаты выстроились ступки, чашки для смешивания и перетирания препаратов и прочая алхимическая и аптекарская посуда. У торцовой стенки располагались два перегонных куба — большой и маленький.

— Так, — выдал первое задание Константин, осмотревшись, — все химикаты подписать на латыни.

Аптекарь лишь молча поклонился. В этот момент, Гальперин, завершив обход лаборатории по периметру, подошел к ним.

— А где же вытяжной шкаф? — вопросил он.

Аптекарь, разогнувшись, удивленно на него посмотрел. Он явно не понимал, о чем идет речь.

— Ну это такой шкаф, где хранятся опасные химикаты, которыми можно отравится, — попытался объяснить Борис, — и опыты, при которых вредные пары выделяются, в нем проводят.

— А–а–а…. — понимающе протянул аптекарь, — вы собираетесь яды готовить.

— Совсем нет, — вступил в разговор Костя, — о тебе же заботимся. Чтобы ты там чего–то вредного не вдохнул. Вон и так перхаешь все время.

Разъяснив аптекарю назначение вытяжки и техники безопасности, друзья пообещали сегодня же прислать рабочих, чтобы ее оборудовать. После чего они произвели ревизию химикатов. В наличии оказалось около четырех литров ртути, с полпуда серы и множество других реактивов, начиная от толченной яичной скорлупы и кончая цинковой мазью. Присутствовали в небольших, правда, количествах нашатырный спирт и калийная селитра.