Перед ним стоял тот самый комроты ополчения, что так красиво строил личный состав. Он был снаряжен не в пример своим подопечным — в боевой комплекс мобильного пехотинца. Все было пригнано, сидело, как полагается — сразу видно военную выправку.
«Из отставных, не иначе.»
Помолчали.
— Ну здравствуй, — пробасил наконец мужик. По-испански, следует заметить. На чистейшем испанском, безо всяких переводчиков.
Ахилл Мария слегка опешил. Что-то было в нем знакомое! Лицо. Где он его видел? И фигура такая приметная…
Служебные ориентировки?
Профессиональная память услужливо перебрала варианты. Сорок — сорок пять лет. Сто девяносто пять, вес порядка ста тридцати — ста сорока килограммов. Брюнет. Глаза черные, уши с противокозелком. Имеет обыкновение бриться налысо, носит бороду. Особые приметы: следы перелома на носу. Шрам на черепе от затылка, пересекает правую бровь.
Хм. А ведь если дорисовать бороду…
Разыскивается. Особо опасен, при задержании — уничтожить! Салман дель Пино! Но как?!
Ахилл Мария невольно отодвинулся и потянул руку к нагрудной кобуре.
— Я тебя тоже сразу узнал, — сообщил мужик. — Господин комендант сектора, хе-х… Вот свела судьба! Да ты не дергайся. Хотел бы — давно продырявил. И никаких вопросов — случайное срабатывание оружия!
— Как… как ты выбрался со Шварцвальда? — промямлил Ахилл Мария.
— С трудом. Если б не наш общий знакомый, Румянцев его фамилия, так все — баста. Отвоевался бы.
— Румянцев?!
— Он, он, бродяга. Я ведь не один выбрался. У нас тут компания собралась — закачаешься. Знаешь кто в роте военврач? О-о-очень квалифицированный спец. Ты его тоже знаешь, правда не в лицо.
— Что?!
— Тише, тише. Доктор Ричард Фарагут, больше известный как Док Скальпель.
Эрмандадовец, которого только что настигло недавнее служебное прошлое, потрясенно замолк, оглядывая массивный абрис одного из главных фигурантов тремезианской уголовной хроники, легендарную сволочь Салмана дель Пино. И не знал что делать. Кричать «караул»? Так ведь поздно, да и не поймут. В счастливом русском космосе знать не знают, что такое «Эрмандада» и «Синдикат TRIX». Поди объясни…
На выручку пришел Салман.
— Очнулся? Нет? Слушай, господин комендант… Короче, я соскочил с темы. Новая жизнь и все такое. Тебе оно все равно, да и мне тоже… Встретились бы в другой ситуации — вцепились бы друг другу в глотки. Но ситуация поганая. Раз уж свела судьба, так видно не зря. Мне толковые вояки нужны. И тебе тоже. А выбираться из дерьма — мой участок. Тем более, что толковее меня на всем Махаоне не отыщешь. Я здесь служил. Осназ, дивизия «Скорцени». Слышал про такую? Нам бы только до леса добраться, а там у меня схроны, тайники — целое наследство… Ты же понимаешь, что клоны раскрошат нас с флуггеров в мелкий мякиш? К едрене фене, двух часов не пройдет! Понимаешь?
— Понимаю.
— Когда все начнется, придется двигаться и притом быстро. Каждый грамотный ствол будет на счету. Короче… Ты со мной?
— С тобой, — ответил Ахилл Мария.
А что было делать?
В милицию идти?
Прогноз Салмана оправдался на все сто.
Сильно упрощенная версия событий такова, что город начисто выбомбили с флуггеров, якобы чтобы не идти на штурм и сберечь жизни солдат. Это, конечно, ерунда.
Невозможно раздолбать с воздуха целый город с окопавшимся танковым полком и пехотой. По крайней мере, в приемлемые сроки и без ядерных боеприпасов. Но война шла по правилам. Так что штурм был, да еще какой.
Началось с классики — артиллерийской подготовки. Целый час Кирту рвали на части батареи РСЗО, тактические ракеты и самоходные артсистемы, выбивая уцелевшие позиции противокосмической обороны. И только потом пошли флуггеры. Много. Полторы сотни штурмовиков, торпедоносцев и истребителей-штурмовиков, сделав по несколько заходов, угробили еще кучу народу.
Внизу рвалось все, что может взрываться.
Сперва ракеты-тактики и стратосферные планирующие бомбы, которые идеально наводились с орбиты. После — лазерные лучи и снаряды почти в упор, когда средства ПКО танкистов перенасытили обилием целей.
Бетонобойные бомбы «Рух», плазменные фугасы, старые добрые термобарические БЧ и кассетные бомбы. Кирту накрыл огонь и дым. Фонтаны пламени гуляли из конца в конец — Конкордия не жалела боеприпасов.
Сто пятьдесят флуггеров, товарищи!
Даже торпедоносцы «Фраваши» принимали в объемистые брюха бомбы и высевали разрушение на бреющем полете!
Показательная расправа.
И только потом пошли танки и пехота. Потому что сражение не может считаться выигранным, пока пехота не заняла вражеские позиции.
И она заняла.
Описывать сей процесс подробно — слуга покорный!
Но когда по улицам уже ходили конкордианские патрули, а основные боевые части сворачивались в направлении космодрома, из Кирты выбралась сотня солдат — мобильная пехота, ополчение и «Эрмандада», вперемешку. Они скрылись в лесах, и вел их один весьма опытный специалист по внештатным ситуациям.
— Значит так, парни, — сказал Салман дель Пино, когда его куцый отряд расположился на первом привале под надежным одеялом таежной ночи, — сейчас передохнем, а потом будем двигаться. Направление — Нерская губа!
— А… а что там? — спросил его ополченец с рукой на перевязи.
— Там… ты что, не местный? Или туристических буклетов не читал? Там уникальный природный заповедник: лабиринт полузатопленных пещер с прямым выходом к морю и подводным купольным фабрикам. Идти недалеко, всего триста километров. Дней за семь-восемь осилим. Но все равно, надо шевелиться!
И Салман дель Пино вонзил повелевающий перст в непроглядную ночь.
Глава 6. Кровавый песок Паркиды
Январь, 2622 г.
Город Полковников.
Планета С-801-7 (код «Ямал»), система С-801.
Благое Совещание Заотаров для рассмотрения в Сетад-э-Бозорг.
Вынуждены констатировать, что несмотря на впечатляющие успехи начальной фазы операции освобождения народов Объединенных Наций от ига друджвантов Объединенных Наций, война рискует затянуться. Считаем, что вся полнота ответственности должна быть возложена на адмирала Пентада Шахрави, самовольно передвинувшего начало операции «Исфандияр» на двое суток позже.
Председатель Благого Совещания Верховный Заотар Сиявуш Миср.
Лично Его Высокопреосвященству Сиявушу Мисру.
Встаньте на путь Солнца, светозарный ашвант Сиявуш!
По-прежнему считаю, что начинать войну в момент важнейшего религиозного праздника — кощунственное святотатство, недостойное ашванта, пусть даже это праздник врага. До тех пор, пока я возглавляю победоносный флот Великой Конкордии, никто не посмеет обвинить ее доблестных сынов в попрании пехлеванской чести.
С совершенным почтением, остаюсь Вашим покорным слугой и так далее,
Адмирал Пентад Шахрави.
«„Три Святителя“ — тяжелый авианосец, проект 579, тип „Три Святителя“. Лидер серии, сдан в эксплуатацию в 2592 г., назван в честь юбилея спуска на воду (1892 г.) одноименного эскадренного броненосца Российской Империи.»
Все эти полезные буквы я прочитал, стоя у терминала БИС — плоской полипластиковой панели на стене. Их тут вообще было много, через каждые сто метров. Чтобы, если что, каждый офицер мог оперативно выйти на связь. Ну или полюбопытствовать душеспасительными вещами. Историей родных вымпелов, например. Хорошая, в общем, штука.
«Тут» — это третий подземный уровень космодрома Глетчерный, главной космической гавани планеты с кодовым именем «Ямал», больше известной под кодом С-801-7. Сие букво-цифросочетание впоследствии прославилось не менее города-героя Москвы. Но тогда о нем слышали лишь причастные товарищи.
Я стою и тупо пялюсь на панель терминала, простую и надежную, как молоток.
На моих плечах лейтенантские звезды, приделанные к свежей парадной форме — темно-голубое сукно, пуговицы в ряд, стрелками на брюках можно резать стекло, ботинки сияют — всё как положено. Звезды, прошу заметить, натуральные. Подкреплены бронированной записью в личном деле, личное дело упаковано в цифре канцелярских парсеров.
