Джуна отцепила микрофон и отдала его Бремену. Он провел ее через другую дверь, где их ждала группа людей в не полностью загерметизированных скафандрах. Стройный элегантный евразиец со снежной шевелюрой вышел вперед. Глаза Джуны широко раскрылись, когда она узнала его. Это был доктор Ву — глава исследовательской группы на Савакире. Она поразилась, что он все еще жив, а еще больше тому, что человек в его возрасте прошел медицинскую проверку и попал в экспедицию.

— Благодарю вас, доктор Бремен, — сказал он. — Я — доктор Пол Ву, глава группы Контакта с инопланетянами, а все остальные — члены аналитической группы.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, доктор Ву, — ответила Джуна. — Я много слышала о вашей работе с савакиранцами. — Она потянулась, чтобы пожать ему руку, но вспомнила, что ее кисти засунуты в мешки для образцов, и смутилась.

Он улыбнулся и поклонился — жест, показавшийся архаичным и стилизованным, но одновременно и формальным, и теплым.

— Я тоже рад чести познакомиться с вами, доктор Саари. Мы собирались встретиться с вами еще на берегу всей нашей группой, но доктор Бремен опередил нас.

Джуна кивнула.

— Благодарю вас, доктор Ву. Прекрасно вернуться домой.

Он обернулся, чтобы представить ей других членов аналитической группы. Глаза Джуны полезли на лоб, когда она узнала Антонио Майату. Он был начальником отдела исследований в ее самой первой экспедиции и очень сильно помог ей в приобретении полевых навыков.

— Тонио! Как я рада вас видеть! — почти закричала Джуна, положив ему руки на плечи. — Сколько же мы не виделись? Лет шесть? Или семь?

— Семь, — подтвердил он. — Очень долго. Я видел твой дневник. Отличная работа.

Джуна засмеялась.

— У меня был хороший учитель!

Тонио в той первой экспедиции взял ее в ежовые рукавицы и обучил почти всему, что она сейчас знает о работе в поле.

— Спасибо, — сказал он. — А ты была отличной ученицей. Мне хотелось бы узнать о твоей жизни здесь во всех подробностях, если у тебя найдется время.

— Конечно, Тонио, это будет так здорово!

— Аналитическая группа встретится с вами в 17:00 по корабельному времени. Это примерно через четыре часа, — вмешался доктор Ву, заметив некоторую растерянность Джуны. Она не знала, который сейчас час. — Прежде чем начнется опрос, вам следует пройти медицинский осмотр.

Он оставил ее на попечение медиков, которые тут же увели Джуну в карантинное отделение. Они провели ее туда через воздушный шлюз, сообщили, что теперь она будет тут жить, вручили сосуд для сбора мочи и потребовали тут же выдать им материал для анализа.

Джуна оглядела свою комнату. Это была больничная палата, чистая и стерильная, с твердым, удобным для дезинфекции покрытием. Был тут и крошечный туалет с душем. Джуна вздохнула с сожалением — с настоящей ванной придется подождать.

Джуна надела больничный халат, который уже ожидал ее. Откинула покрывало на постели и провела ладонью по чистому белью. Настоящая постель! Сегодня отправиться спать будет величайшим наслаждением! Потом она взяла сосуд для мочи и отправилась в туалет. Послушно помочилась в сосуд, затем спустила воду — просто ради удовольствия посмотреть, как работает сливной бачок.

Когда она вышла из туалета, врачи уже дожидались ее. Они забрали мочу, удовлетворенно кивая головами.

— А это и есть аллу, о которых вы писали так много? — спросил один из них, пробуя шпору на ощупь. Джуна поморщилась и отвела его руку.

— Да, это они, доктор, но, пожалуйста, будьте осторожны — они очень чувствительны.

— Можете показать нам, как они функционируют? — спросил тот же врач.

— Конечно, — ответила она.

С подносика с медицинскими инструментами Джуна взяла скальпель и сделала длинный разрез на тыльной стороне руки.

От неожиданности у врачей и сестер перехватило дыхание, и они бросились к ней.

— Спокойней! — прикрикнула она, протягивая к ним раненую руку. Кровь, лившаяся сначала ручьем и стекавшая каплями на пол, вдруг потекла медленнее, а потом и совсем остановилась. Один из врачей успел схватить чашку Петри и собрать немного крови для анализа. Джуна соединила края раны и почувствовала, как они срастаются.

— Доктор, будьте добры, смойте с моей руки кровь.

Он повиновался. Все, что осталось от раны, была тонкая белая линия. Врачи столпились, чтобы рассмотреть залеченную рану.

— Я прочел все, что вы писали об этих шпорах, — заметил один из них, — но видеть, как они работают, — дело совсем другое.

Полюбовавшись зажившей раной, врачи занялись дотошным и утомительным физическим осмотром. Они взяли образцы всего — кожи, крови, фекалий, слюны, мазки из влагалища, пункции костного мозга, биопсию ткани в месте контакта ее кожи с кожей, наращенной туземцами, — снаружи и изнутри. Все это показалось Джуне изнурительным и даже унизительным, а расход энергии на заживление нанесенных ей повреждений просто истощил ее.

В животе Джуны бурчало. Она была голодна, а дело шло к вечеру.

— Неужели вы еще не кончили с анализами? — спросила она. — Доктор Бремен обещал мне горячую трапезу и горячую ванну. Я долго была лишена и того, и другого. Кроме того, залечивание этой раны потребовало от меня больших энергетических затрат. Мне нужно поесть, чтобы компенсировать их.

— Все остальные анализы мы возьмем позже, — согласились врачи.

— Благодарю вас, — вздохнула она с облегчением, окрашиваясь в цвет лаванды.

Один из врачей подошел к телефону и что-то произнес.

— Я сообщил камбузу, что вы готовы ужинать, — сказал он, вешая трубку. — Повар говорит, что ваш ужин будет готов через полчаса.

— А когда кончится мой карантин? — спросила Джуна.

— Это зависит от результатов анализов. Надеемся, скоро.

Врачи забрали свои инструменты и материалы для анализов и вышли, оставив Джуну одну. Она чувствовала себя невероятно одинокой, и ей было жутко неуютно в этой стерильной и пустой комнате. А тенду были так далеко…

— Так, — сказала она пустоте. — Таким вот образом.

В углу комнаты послышалось какое-то шебуршение. Это была белая мышь в проволочной клетке. Джуна смотрела, как та крутится в своем колесе. Колесо вертелось, тихонько потрескивая. Джуна улыбнулась. Теперь она была не одна.

Она притронулась к прутьям клетки и что-то ласково прошептала мышке. Она очень надеялась, что та благополучно перенесет карантин. Ведь мышь была тут только затем, чтобы проверить, не является ли присутствие Джуны смертельно опасным для других существ.

Джуна долго и со вкусом принимала душ. Он был восхитителен — такой горячий, какой она только могла выдержать. К сожалению, мыло жгло ее чувствительную «туземную» кожу, так что пришлось ограничиться тем, чтобы отскрести грязь просто мочалкой. Вытершись насухо, она надела новую чистую одежду. Нет, все-таки как хорошо вернуться, подумала она, улыбаясь. Все, что ей сейчас нужно, это хороший плотный ужин, а уж тогда она будет готова ко всем другим процедурам. И как будто в ответ на ее желание, раздалось деликатное жужжание. Когда над дверью зажглась зеленая лампочка, Джуна открыла ее. Внутри воздушного шлюза стояла тележка с накрытым салфеткой подносом на ней. Джуна вкатила тележку в комнату, поставила поднос на стол, села и сняла салфетку.

Ужин был сервирован на белоснежном столовом белье и отличном фарфоре. Филе лосося, от которого еще шел пар, под укропом и сметанным соусом, в сопровождении свежих оранжевых лисичек, маринованной мелкой моркови и шпината, сервированных в японском стиле — в виде туго скатанных рулончиков, разрезанных на тонкие ломтики. Все самое любимое. Глаза Джуны увлажнились.

Лосось был объедение. Джуна зажмурилась, наслаждаясь его тонким ароматом. Затем потянулась за бутылкой вина, завернутой в салфетку, чтобы она не скатилась с подноса. Когда Джуна сняла салфетку, оттуда выпала записка. Джуна схватила ее.

Там стояло: «С возвращением. Я не могла пропустить этот полет, а потому записалась на него коком. Будешь возле камбуза, заходи. У меня есть новости о семье. Алисон».