Вчера Анито выдавила из своей аллу в сосуд с чистой водой несколько капель какой-то жидкости. Потом этой водой опрыскали пол, потолок и стены комнаты. Она тут же заполнилась пчелами. К тому времени, когда сосуд опустел, все было покрыто ровным плотным слоем насекомых. Когда же они вернулись часом позже домой с охапками свежей листвы, комната стала неузнаваемой. Пол блестел, как хорошо протертая скипидаром мебель, грибки на стенах и потолке ярко светились. Джуна улыбнулась, вспомнив детскую волшебную сказку о принцессе, которой служили невидимые слуги. Жизнь среди тенду, безусловно, имела свои прелести.

Протяжный басовитый раскат грома и стук дождя по грязи вывели Джуну из задумчивости. Она подтащила корзину к висевшей веревке, привязала ее к ручке и дернула. Та, однако, и не подумала натянуться. Джуна подняла глаза и увидела, что работавшие наверху тенду спускаются вниз. Они сделали перерыв, чтобы спрятаться от грозы. Дожди теперь стали реже. Приближался сухой сезон. Эта гроза была первой за три дня. Джуна взобралась на вершину дерева, чтобы дождь смыл вонючую грязь с кожи. К ней присоединились Моуки и Укатонен. Они таскали корзины компоста на платформы, сделанные на ветвях; они понадобятся для лесного хозяйства аборигенов в сухой сезон.

— Они только-только созревают, — сказал Моуки, протягивая ей парочку плодов ати, обладавших острым, но одновременно сладким вкусом.

Джуна поблагодарила его на языке кожи.

— Надо уходить вниз, — сказал Укатонен. — Идет сильная буря. Так обычно и бывает после долгой засухи.

Джуна улыбнулась. Даже после восьми месяцев жизни среди тенду ей было трудно думать о трех днях прекрасной погоды как о длительной засухе. Они спустились внутрь дупла. Джуна с удовольствием оглядывалась по сторонам. Большая часть времени, которое она прожила с тенду, прошла в пути. Она устала от путешествий. Дома было так хорошо.

Анито уже ждала их с кусками сотов, выложенными на зеленом листе, и с горшочком мелкорубленого мяса, маринованного в остром присоленном фруктовом соке. Когда они кончили обедать, Анито села плести неоконченную корзину, а Укатонен принялся наклеивать перья на стрелы для духовой трубки.

Иирин протянула руки к Моуки, и они слились. Теперь она уже вполне прилично овладела аллу-а. Научилась контролировать некоторые инстинктивные реакции вроде сокращения зрачков, сердцебиения и кровяного давления. Могла прослеживать много простейших функций другого организма и до известной степени научилась управлять ходом слияния.

Она вошла в аллу-а. Ее страх и беспомощность остались далеко позади. Она научилась ставить блокировку, чтобы замедлить приток ощущений, научилась поддерживать средний уровень интенсивности аллу-а и наслаждаться им. Теперь слияние было ей столь же необходимо и желанно, как и Моуки. Организм Моуки она сейчас знала ничуть не хуже, чем свой собственный. Иногда Джуна задумывалась: а что же будет, когда вернутся ее друзья? Что они подумают о ней? О ней, которая скачет по ветвям, ест сырое мясо и находится в каких-то весьма странных отношениях с аборигенами? Неужели они посчитают, что она «отуземилась»?

Моуки почувствовал ее тревогу и окружил ее своей уверенностью. Джуна позволила тревогам уйти. Пусть завтрашний день заботится сам о себе. А она слишком занята жизнью, которой живет сегодня. Джуна всецело отдалась парению в слиянии.

— Пришло время выбрать нового главного старейшину, — сказал Укатонен. — Кто должен им стать, как ты думаешь?

Уши Анито растопырились от изумления. И чего он ее спрашивает? Решать-то ему!

— Ты знаешь деревню лучше меня, — продолжал Укатонен, прежде чем Анито успела продумать свой ответ. — Я хочу знать твое мнение.

Анито задумчиво потерла подбородок. Вопрос был трудный. Уито и еще двое сняли свои кандидатуры. Телито и Джохито для такой работы явно не годились. Один был слишком застенчив, другая так занята своей атвой, что на остальное у нее не оставалось времени.

— Есть только пять, о которых стоит говорить, эн. — Она сосчитала на пальцах. — Марито, Энато, Миато, Ренито и Нинто.

— Не Энато, — возразил Укатонен. — Он не умеет принимать решения. А Марито слишком молода. Ей понадобится еще лет пять на подготовку.

— Тогда три — Миато, Ренито и Нинто.

— Все они годятся, но кто наилучший?

— Ренито — старая, но ее бейми — Кина — уже достиг моего возраста. Если выбрать Ренито, то Кина будет ждать долго-долго, чтобы стать старейшиной.

— К тому же Кина — мужчина, они необходимы Нармолому. Остаются Миато и Нинто.

— Нинто — моя тарина. Я могу быть необъективной.

— Ты скоро станешь энкаром, кене. Надо учиться принимать решения по таким вопросам. Скажи мне, что ты думаешь о Миато и Нинто.

— Они примерно одного возраста, эй. Ситика Миато чуть было не выбрали главным старейшиной, а Миато входит в деревенский Совет. Мой ситик очень уважал Миато. И всегда спрашивал у него совета. Миато известен своей справедливостью и мудростью. Я уверена, его решения всегда будут верны.

— А Нинто?

— Нинто была воспитана Илто. Он очень полагался на ее мнение. Она отлично разбирается в людях и часто видит проблему еще до того, как та возникла. Ты видел, как много она помогала мне с Иирин. Она очень интересуется этими новыми существами. Она умна, наблюдательна и доброжелательна. И Нинто, и Миато могут быть главным старейшиной, эн. Между ними очень трудно сделать выбор. Я не могу.

Желто-серый блик прошел по телу Укатонена.

— Я знаю, кене. Это моя проблема. И я должен выбрать между этими двумя. — По его телу прошла улыбка. — Я надеялся, что твой совет мне поможет. Думаю, что придется говорить с ними обоими.

Сначала они отыскали Нинто. Она сидела в своей комнате — плела веревку. Нинто отложила работу, когда они вошли, и предложила им фруктового сока.

— Кене, я хотел бы поговорить с тобой о том, что бы ты сделала, если б стала главной старейшиной?

Уши Нинто растопырились, и она порозовела от неожиданности. Он долго переводила глаза с Укатонена на Анито и обратно.

— Почему ты говоришь со мной об этом? Есть гораздо более опытные и мудрые старейшины, из которых и следует выбирать.

— Потому, что я считаю тебя достойной, — ответил Укатонен. — Хочешь ли ты стать главной старейшиной?

Анито видела, как пробегает по Нинто тень нерешительности.

— Было бы честью для меня идти по следам моего ситика, эн. И я очень люблю Нармолом. Но…

— Что «но»?

— Верно ли, что ты берешь с собой Анито, чтобы сделать из нее энкара?

— Да, кене, мне придется это сделать. Она нуждается в обучении, чтобы получить статус энкара к тому времени, когда вернутся новые существа, с которыми ей придется иметь дело.

— Тогда я уйду вместе с ней и стану энкаром. Я не хочу быть среди претендентов на место главного старейшины. Я сказала бы об этом и раньше, знай я, что ты думаешь обо мне.

— Нет! — запротестовала Анито. — Ты не должна этого делать, Нинто. Пожалуйста, не покидай из-за меня Нармолом!

Опять по телу Нинто прошла рябь улыбки.

— Это моя жизнь, Анито. Я хочу уйти с тобой и учиться всему, что касается нового народа. — Она поглядела на Укатонена. — Тебе ведь нужно как можно больше людей, которые знакомы с ними. Я знаю Иирин лучше всех в деревне, кроме Анито.

— А как же Нармолом? — воскликнула Анито. — Как же Баха?

— Баха готов стать старейшиной и будет заботиться о моей атве. Мне будет не хватать Нармолома, но без тебя и без нашего ситика он опустеет для меня. Укатонен и Иирин научили меня, что жизнь существует и за пределами Нармолома. Время бежит, и если энкары примут меня…

— Они с радостью сделают это, — сказал энкар. — Нам очень нужны такие старейшины.

— А кого вы еще прочили на место главного старейшины? — спросила Нинто.

— Миато.

— Хороший выбор. При нем Нармолом станет еще краше.

— Спасибо, — сказал Укатонен. — Нинто, я хочу, чтобы ты знала: ты еще не связана словом. Если хочешь изменить решение, то можешь.