— Капитан, — сказала Джуна, — я очень признательна вам за выбор каюты.

Капитан Эдисон слегка пожала плечами.

— Это одна из немногих кают с собственной ванной, — сказала она. — Доктор Бейкер упомянул, что вы страдаете от низкой влажности воздуха на борту, и я подумала, что ванна в какой-то степени может компенсировать это. Кроме того, я решила, что вам понравится вид из окна.

Джуна улыбнулась.

— Еще бы! Спасибо вам за все, капитан Эдисон.

— Отлично, — ответила та. — Оставляю вас в одиночестве. Устраивайтесь.

На устройство понадобилось около получаса: всего-то и имущества, что несколько платьев и предметов туалета, голограмма, которую прислал отец, отполированный орех дерева на из Нармолома да бамбуковый нож и ее компьютеры. Предметов, которые свидетельствовали бы о ее пребывании среди тенду, почти не было. Все изменения, связанные с этим временем, присутствовали лишь в ее теле и в ее уме.

Ванна была в японском стиле «офуро» — маленькая, квадратная и достаточно глубокая, чтобы погрузиться по шею. Со вздохом облегчения Джуна пустила воду, сбросила одежду, села в ванну и тут же вся заиграла ослепительным бирюзовым цветом — горячая вода ласково обняла ее. В горячей ванне Джуна блаженствовала не менее часа, наслаждаясь счастьем иметь ее в полном своем распоряжении.

Когда она вышла из ванны, время уже близилось к обеду. Пока она купалась, кто-то принес ей новые комплекты форменной одежды. Джуна повесила ее в шкаф и как всегда с восхищением полюбовалась на форменный мундир Межзвездной Экспедиции — темно-зеленый и черный. Потом она решила, что сегодня к обеду следует одеться как можно торжественнее — надо отпраздновать освобождение из карантина.

Она натянула форму и погляделась в зеркало. Зелень мундира странно не гармонировала с ее лицом цвета морской волны с желтоватым отливом, а безволосая голова казалась непропорционально маленькой и неприлично голой в сравнении с остальной ловкой и подтянутой фигурой. Лицо было более худое, чем ей помнилось, а лишенные бровей глаза казались огромными. Она выглядела неожиданно хрупкой — как будто выходец из другого — сказочного — мира. Джуна изменяла цвет кожи, пока он не приблизился к ее настоящему — коричневому — тону. Вот теперь ничего, решила она, теперь она выглядит иначе.

Прозвучал сигнал, говоривший, что обед подан. Джуна захлопнула дверь платяного шкафа, потом слегка выпустила рукава рубашки из-под обшлагов мундира. Как же долго ей пришлось ждать случая, чтобы разделить трапезу с такими же, как она, людьми!

Все, кто был в столовой, встали, приветствуя Джуну аплодисментами. Она изумленно озиралась по сторонам.

— Спасибо вам, — сказала она, когда аплодисменты стихли. — Это так прекрасно — выйти из карантина…

Она повернулась и встала в очередь за едой. К ней подбежала Лори.

— Мы приберегли для тебя местечко, — сказала она. — Вон там — у окна.

— Спасибо, — поблагодарила Джуна. — Она нагрузила поднос и пошла за Лори к длинному столу, стоявшему у окна. Там уже сидели Брюс, Кэй, Маргерит и Патрисия.

— Ко мне поступила уйма просьб о встрече с тобой, — сказала Патрисия. — Кажется, на этом корабле у всех есть к тебе вопросы. Может, стоит провести просто несколько семинаров в различных научных подразделениях?

— Ладно, завтра мы разработаем что-то вроде расписания, — решила Джуна.

Вскоре разговор перешел на всякие корабельные новости. Джуна слушала очень внимательно. Она почти ничего не знала о людях, которые упоминались, но характер застольной беседы был тот же, что и в других экспедициях, и мил своей человеческой приземленностью.

Джуна повернулась к Брюсу.

— Расскажи мне о своем племяннике, — попросила она.

Во время обеда они с Брюсом говорили преимущественно о своих семьях. Как и Джуна, Брюс происходил с одной из спутниковых колоний. Его семья жила в секторе Л—4. Родители погибли в аварии на шаттле. Сестра вышла замуж в семью, состоявшую в линейном браке. Ее собрачники усыновили Брюса, и он стал полноправным членом этой обширной семьи. Он и сейчас проводит отпуск среди собрачников сестры и их детей.

Джуна же рассказала ему о своем отце, о том, как умерла ее мать, о мучительном опыте пребывания в лагерях беженцев, который сделал из нее изгоя в дружной ребячьей семье колонии. Она и в экспедицию пошла, потому что ее влекла мечта об открытиях, а кроме того, здесь она могла чувствовать себя естественно среди других изгоев. Брюс же пошел сюда потому, что тут хорошо платили. После еще одного-двух рейсов у него наберется достаточно денег, чтобы купить место в какой-нибудь хорошей колонии. А может, хватит и на то, чтобы приобрести право на лишнего ребенка, так что он станет отцом двух детей.

Джуна сочувственно улыбнулась. Она тоже мечтала о детях, но замужество не получилось. Слишком часто и надолго приходилось уезжать. Брюс кивнул. Его ласковые карие глаза выражали полное понимание. Обед уже подходил к концу, когда капитан Эдисон и доктор Бремен встали и прошли к маленькому подиуму в конце столовой. Разговоры смолкли.

— Доктор Саари, не будете ли вы добры подойти к нам, — сказал доктор Бремен.

Джуна встала и прошла на подиум. Она ощущала на себе взгляды членов экспедиции и вдруг подумала: как же хорошо, что она надела свою зеленую форму.

— В ознаменование ваших больших заслуг перед Исследовательским управлением и в возмещение тягот, перенесенных вами, управление присваивает вам звание главного исследователя, — объявил доктор Бремен. — Поздравляю вас, доктор Саари.

От изумления Джуна стала фуксиновой. Они перескочили через два звания. Если бы не ее робинзонада, она в лучшем случае через год-два могла стать ассистентом-исследователем. Теперь же она — один из самых молодых главных исследователей во всем Исследовательском управлении.

Капитан Эдисон вручила ей маленькую плоскую коробочку. Внутри находились знаки ее нового ранга.

— Этого я никак не ждала, — сказала Джуна. — Спасибо. Огромное спасибо.

— Можно, я их вам прикреплю? — спросила капитан Эдисон.

Джуна кивнула, и капитан, вынув из коробочки маленькие золотые изображения галактики, приколола одно к воротнику мундира, а другое — к груди.

— Я буду рекомендовать управлению, чтобы они отсчитывали срок присвоения этого звания от дня крушения вашего флайера, — тихо произнесла капитан. — Это даст существенную прибавку к вашему жалованью за четыре с половиной года. — Она поправила воротник Джуны и отступила на шаг. — Поздравляю вас, главный исследователь Саари.

— Вы необычайно добры, капитан.

— Управление в долгу перед вами за все то, что вы совершили.

Джуна пожала руку доктору Бремену и сделала шаг с подиума. Потом остановилась и окинула взглядом всю команду, собравшуюся в столовой. В дверях камбуза стояла Алисон, перекинув через шею полотенце.

— Как хорошо, что карантин кончился, — сказала Джуна. — Как хорошо вернуться… — Она умолкла, обдумывая, что она скажет дальше. — Мне хочется поблагодарить доктора Бремена, капитана Эдисон, мичмана Лори Кипп, доктора Пола Ву, доктора Роберта Бейкера, доктора Патрисию Тангай, шеф-повара Алисон Владимирову и техника Брюса Боулса за их доверие, поддержку и дружбу. — Она поглядела через головы сидящих на своих друзей у окна и улыбнулась им. — И спасибо каждому из вас, кто вернулся сюда, чтобы спасти меня.

В ответ на эту фразу все засмеялись. Джуна тоже засмеялась, помахала рукой и спустилась с подиума. Все стояли, аплодируя, пока она шла к своему столу. Она плакала так, что к тому времени, когда добралась до стола, уже ничего не видела. Патрисия подала ей салфетку и помогла сесть. Лори похлопала по плечу. Вот теперь она и в самом деле знала, что вернулась и что сидит среди друзей.

Затем Брюс, сидевший рядом, дотронулся до ее руки. Она с радостью вложила свою ладонь в его руку. Это был первый раз, когда они прикоснулись друг к другу без скафандра. Джуна почувствовала, как он вздрогнул, ощутив влажную чуждую текстуру ее кожи. Она выдернула свою руку и спрятала ее на коленях, изо всех сил стараясь не дать своей коже потемнеть от испытываемого стыда. Теперь она знала, что, несмотря ни на что, между ней и остальными людьми, как и раньше, лежит непроходимая пропасть.