Я оборвал беззаботный рассказ об испытаниях всякими юными конструкторами-энтузиастами новых типов самолетов, которые падают, как вы можете заметить, едва взлетев, и обратился к пустому пространству:

— Мне кажется, нас в этой комнате более, чем четверо. Здравствуй, Доктор.

Послышался негромкий вздох, и я увидел его у стены, недовольно сложившего руки на груди и созерцавшего меня поверх очков. Фильтр восприятия. Очаровательно.

— Ну и что ты здесь делаешь? — вопросил он.

— Наблюдаю за человечеством.

Его взгляд метнулся к блондинке.

— А что тут делаешь ты?..

— Если ты еще не в курсе, ее космический корабль совершил аварийную посадку в пригороде Берлина. Я предложил свою помощь.

— Ну-ну…

— Привет, папа.

— Ах, папа! — Странности в блондинке прояснялись. — Откуда?..

— Вы, в вашем возрасте, не знаете, откуда берутся дети? — ехидно парировала блондинка.

— Да в том-то и дело, что знаю, что может быть слишком много вариантов! Кроме естественного…

— А где настоящий Канарис? — полюбопытствовал Доктор.

— В командировке. Уже несколько дней, прибудет через неделю. Если хочешь, можем устроить так, чтобы его задержали. А зачем тебе?

Он кивнул каким-то своим мыслям, и кажется, его это немного успокоило.

— А какое отношение к тебе имеет Элис Саксон?

— У нас дипломатические связи. Это очень полезно.

— Какое я могу иметь отношение к адмиралу Канарису?! — удивилась мисс Саксон.

— У вас замечательная фамилия, — весело ответил я. — Такая патриотическая! Тут все чисто, Доктор, у меня фамилия греческая… ах да, я забыл, что я не настоящий Канарис, ну да ладно, пустяки!

— Так вы не настоящий? — спросила блондинка.

— О, да какое это имеет значение! Тут все свои и все инопланетяне, можете быть спокойны!

— Инопланетяне?! — вопросила мисс Саксон. — Что тут происходит?

— Именно. Но не волнуйтесь, это совершенно безопасно для Британской империи. А если что, мы просто сотрем вам память…

— Мастер! — укоризненно сказал Доктор.

— Что? — удивился я. — Не убивать же ее из-за таких пустяков, правильно?

Доктор закатил глаза.

— Так, ну а что тут у вас с генетическими экспериментами?!

— А вот тут ничего, — ответил я серьезно. — Я надеюсь. Конечно, кое-кто в публичном выступлении сказал нечто… — Я посмотрел на странно молчащую все это время Ривер и увидел у нее на глазах слезы.

— Извините, мы никуда не уходим, мы просто в соседней комнате.

Мы с Ривер выскочили за дверь куда-то в приемную с мягкими диванами.

Она присела на один из них и вытащила носовой платок. Молча.

— Ривер!

— Что ты здесь делаешь?

— Слежу за тобой. Тихо. Так, что ты даже не знала, что я рядом. Но я не мог отпустить тебя сейчас одну. Когда я увидел, что пропала твоя Тардис…

— Почему?

— Потому что с тобой что-то происходит. С тех пор, как я вышел из Пандорики. Началось это наверняка еще раньше. Я знаю, то, что я тебя тогда оставил, было ударом. Но я не мог иначе — вселенная разваливалась.

Она молча кивнула.

— И еще, мы удалили наногены эфемеров. Ты говорила, что после этого может что-то сильно измениться. Но ничего не изменилось! Я не думаю, что это они на нас действовали! Эти проклятые мелкие твари! Они могли изменить нас физически, но ты же не думаешь, что из-за них я мог сотворить с собой такое! Просто не было другого выхода. И еще, я представляю, в каком ты сейчас состоянии, примерно в таком, в каком я был тогда, и я не хочу, чтобы ты сделала что-то страшное, что-то страшное с собой. И я знаю, что можешь, так же как знаю себя. Но я не знаю, что мне делать, когда ты плачешь. Уйти и не мешать? Остаться? Просто не знаю. Поэтому не показывался на глаза и ждал. Давай вернемся? Просто вернемся?

Она снова кивнула. Но исходящее от нее напряжение как будто ослабло. Я тихо выдохнул и открыл дверь в кабинет. Кажется, Доктор уже пытался в нее заглядывать, чтобы убедиться, что мы еще тут?

— Давай сделаем вид, что это только веселая игра.

Мы вернулись к обществу, и к чаю с печеньем добавили шотландского виски. Доктор и его дочь Дженни — Доктор сам назвал ее имя, она же так и не сподобилась — препирались о том, стоит ли пускать «папу» в корабль, который еще и должен был спустя какое-то время «самовосстановиться».

— Заметь, Доктор! — заявил я менторским тоном. — Твоя дочь путешествует повсюду, понятия не имея ни о причинно-следственных связях, ни о временных линиях, ни о «фиксированных точках». — Я выяснил это за время предыдущего разговора. — Так что ты уж сделай с этим что-нибудь. Учи сам, или я приглашаю ее для обучения на наш Новый Галлифрей.

— Нет уж, спасибо, — отвергла Дженни.

— Тогда ты, Доктор. Имей уж в виду и проследи. — Забавно. Все же, кажется, у нашего беззаботного вечного странника появилась проблема.

Доктор хмурился и тер переносицу.

— Короче, дорогая Дженни, — весело заключил я, — если что, наведывайтесь к нам, вдруг понадобится какая-нибудь помощь. Помните, вы не одиноки во вселенной!

— Причинно-следственные связи, фиксированные точки?.. — заволновалась мисс Саксон. — О чем вы говорите?

— О, будьте спокойны, мы как раз абсолютно не намерены вмешиваться в ход истории. Поэтому мы для вас на самом деле совершенно безопасны.

— Сдается мне, он вам не верит! — Дженни кивнула на скептически созерцающего меня Доктора.

— Он мне никогда не верит, — отмахнулся я. И кажется, я устал его в чем-то убеждать.

— А инопланетные технологии? Евгенические эксперименты? — снова спросил он.

— Можно подумать, ты не знаешь, что тут это в порядке вещей. И мы тут совершенно ни при чем. Они действительно всем этим занимаются сами, у меня об этом тут полно информации.

— Где?

— Полный шкаф, — я кивнул на стеллажи. — Наслаждайся.

Доктор действительно двинулся к штабелям документов.

— Ну а пока он листает шкаф… как ты полагаешь, Ривер, не стоит ли нам и в самом деле не совсем замораживать проект?

В этом было что-то и от усталости и от раздражения. Жизнь не может стоять на месте. Ее нельзя «заморозить». Она должна идти своим чередом, но этот процесс не должен быть бесконтрольным, иначе он действительно превратится во что-то опасное. Даже от своей бесполезности, невостребованности. Просто что-то должно быть, и это нельзя останавливать, и нельзя пускать на самотек. Достаточно одного Доктора и его дочурки, которые стремятся именно к этому — к распылению вместо собирания, созидания. Мы с Ривер устроены иначе.

Доктор вернулся к нам.

— Так значит, эта речь не имела оснований, опирающихся на ваше здесь присутствие?

— Она человек, Доктор, — ответил я спокойно. — Посмотри папку на столе. Марта Краузе, медиум, общающийся с «высшим разумом», опирающаяся на «тайные знания древних ариев». И тут таких полно. И ты знаешь, что это в порядке вещей.

Доктор вздохнул и закрыл папку.

— Но что ты тут все-таки делал с таким размахом и конспирацией?

Я пожал плечами.

— Ривер захотелось отдохнуть от всего и понаблюдать за неразумным человечеством. Что-то в нашем общем прошлом подтолкнуло ее к этому. А я, сам знаешь, какой параноик, присматривал за ней, и боюсь, обидел этим. Но надеюсь, меня простили. Так что мы возвращаемся.

— А мой корабль! — воскликнула Дженни. — Как же мы попадем туда через оцепление, через которое не пускают даже с психобумагой?..

— Не смешите меня, это же мое оцепление, вас пропустят туда совершенно свободно. А потом никто не вспомнит об этих событиях.

— А мисс Саксон? — спросил Доктор.

Я улыбнулся. С некоторыми событиями будущего, она могла бы быть моей гипотетической бабушкой.

— Мало ли людей имело с нами дело? Особенно, когда эти дела мало касаются людей — для них это совершенно неважно, хотя может звучать интересно. Мисс Саксон — дипломат, и думаю, она умеет хранить секреты. В конце концов, сколько еще британских политиков их хранит? Я много знаю о своих предшественниках премьер-министрах.