Рэксоул потихоньку толкнул французское окно, чтобы оно открылось пошире, и приложил ухо к щели, через которую падала полоска желтого света.

— Займите мое место, — прошептал он князю. — Они говорят по-немецки. Вы лучше поймете.

Они потихоньку поменялись местами под окном, и князь стал внимательно прислушиваться.

— Стало быть, вы отказываете мне? — произнес голос посетительницы мисс Спенсер.

Ответа мисс Спенсер не последовало.

— Дайте мне хотя бы тысячу франков. Я ведь сказала вам, что проиграла целых двадцать пять тысяч.

И вновь не было ответа.

— Тогда я скажу вам, что я об этом думаю, — начала леди в гневе, торопливо роняя слова. — Я сделала то, что обещала. Я заманила его сюда, и вы без труда засадили этого бедного маленького человека в свой подвал, а теперь отказываетесь дать мне жалкую тысячу франков.

— Вы уже получили вашу долю, — проговорила мисс Спенсер. Ее слова звучали холодно и спокойно в ночном воздухе.

— Мне нужна еще тысяча.

— У меня ее нет.

— Ну что ж, тогда посмотрим.

Князь Эриберт услышал шелест развевающейся юбки, затем хлопнула дверь, и полоска света в щели приоткрытого окна внезапно исчезла. Он приоткрыл окно пошире. Комната была темной и, по всей видимости, пустой.

— Ну, теперь дело за вашим потайным фонарем, — нетерпеливо сказал он Теодору Рэксоулу после того, как перевел ему разговор двух женщин.

Рэксоул извлек из кармана летнего плаща потайной фонарь и зажег его. Луч упал на землю.

— Что это?! — тут же воскликнул князь Эриберт, указывая на землю. Фонарь бросал свет на лежавшую возле их ног решетку из параллельных прутьев, через которую можно было разглядеть подвал. Они опустились на колени, вгляделись в подземную камеру и увидели внизу сидевшего неподвижно на сломанном стуле молодого человека с закрытыми глазами и тяжело опущенной на грудь головой. В тусклом свете потайного фонаря он имел устрашающий вид трупа.

— Кто бы это мог быть? — спросил Рэксоул.

— Это князь Эуген, — последовал тихий ответ князя.

— Эуген, — тихо позвал князь Эриберт.

Молодой человек в подвале, услышав свое имя, с трудом поднял голову и посмотрел на решетку, которая отделяла его от двух спасителей. По его лицу не было заметно, что он узнал их. Несколько секунд он бесцельно и тупо осматривался, его глаза блестели в свете потайного фонаря, а затем он опять медленно опустил голову на грудь. Он был одет в темный твидовый дорожный сюртук, и Рэксоул заметил, что один рукав — левый — был порван возле манжеты, а на левом плече виднелось пятно грязи. Твердый полотняный воротничок, потерявший белизну и накрахмаленность, был наполовину отстегнут, все еще свисая с шеи узника. Коричневые ботинки были расшнурованы. Кепи и носовой платок лежали на полу, здесь же валялись обрывки часовой цепочки и несколько золотых монет. Рэксоул направил фонарь в угол подвала, но не сумел обнаружить никакой обстановки, кроме стула, на котором сидел его высочество князь Позенский, и маленького, сколоченного из досок стола, на котором стояли тарелка и чашка.

— Эуген, — еще раз крикнул князь Эриберт, но и на этот раз его несчастный племянник никак не отозвался, и тогда Эриберт тихо добавил, обратившись к Рэксоулу:

— Вероятно, он не может нас отчетливо увидеть.

— Но он наверняка должен узнать ваш голос, — мрачно отозвался Рэксоул.

Наступила пауза, и двое мужчин на поверхности в растерянности смотрели друг на друга. Каждый из них знал, что они должны войти в этот подвал и вывести оттуда князя Эугена, но каждому было как-то боязно сделать следующий шаг.

— Слава Богу, он жив! — сказал Эриберт.

— Это может быть хуже, чем смерть, — отозвался Рэксоул.

— Хуже, чем… Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать… Возможно, он безумен.

— Идемте! — Эриберт почти кричал во внезапном приливе энергии, в диком порыве к действию. И, выхватив фонарь из рук Рэксоула, он бросился во мрак комнаты, в которой недавно происходил подслушанный ими разговор мисс Спенсер и леди в красной шляпе. На мгновение Рэксоул замешкался возле окна.

— Идемте, — повторил повелительно князь Эриберт. — Чего вы опасаетесь?

— Не знаю, — сказал Рэксоул, понимая нелепость этого ответа. — Я не знаю.

И тут же тяжело шагнул вслед за князем Эрибертом в комнату. На камине стояла пара потушенных свечей. Рэксоул механическими бездумными движениями зажег их, и они принялись осматривать комнату. Она была обставлена совершенно обычно довольно маленькая, довольно захудалая, довольно обшарпанная с безобразными обоями и безобразными картинами в безобразных рамках. На спинке стула висела мужская вечерняя куртка. Дверь была закрыта. Князь Эриберт повернул дверную ручку, но не сумел открыть ее.

— Заперто, — сказал он. — Очевидно, они знают, что мы здесь.

— Ерунда, — резко бросил Рэксоул. — Откуда они могли узнать?

Нажав на ручку, он сильно потряс дверь, и она отворилась.

— Я же говорил вам, что она не заперта, — сказал он.

Маленький успех с дверью воодушевил их. Это был курьезный психологический эффект: двое взрослых, здоровых и сильных мужчин были напуганы страшным видом узника в подвале. Но постепенно их страх проходил. В следующее мгновение они были уже в прихожей, которая вела к входной двери дома. Входная дверь была открыта. Они выглянули на улицу, осмотрев ее в обе стороны, но не увидели ни души. Улица, освещенная только тремя газовыми фонарями, казалась странно зловещей и таинственной.

— Она ушла, это ясно, — сказал Рэксоул, имея в виду женщину в красной шляпе.

— И мисс Спенсер вслед за ней, вы полагаете? — осведомился Эриберт.

— Нет. Она должна была остаться. Она никогда не осмелится уйти. Давайте искать лестницу в подвал.

К счастью, обнаружить лестницу в подвал оказалось нетрудно. Рэксоул молча убавил яркость фонаря и пошел первым, князь следовал вплотную за ним. Внизу был короткий коридорчик, в котором виднелась согнутая женская фигура, преграждавшая им путь. Глаза женщины в лучах фонаря блестели как у кошки ночью. Когда мужчины подошли поближе, они увидели, что это мисс Спенсер. Казалось, что она полуприсела на каменном полу, держа в руке то, что они вначале приняли за кинжал и что оказалось отнюдь не столь романтичным, а довольно длинным хлебным ножом.

— Я слышала вас, я слышала вас, — восклицала она. — Убирайтесь прочь, вам нельзя входить сюда.

В ее взгляде таилась опасность, ее буквально трясло от едва сдерживаемой неистовой энергии.

— Послушайте-ка, мисс Спенсер, — холодно сказал Рэксоул, — я полагаю, — что мы достаточно насмотрелись таких танцев. Вам лучше убраться отсюда, или мы попросту отшвырнем вас в сторону.

И он спокойно двинулся к ней с фонарем в руке. Она молча ударила его в руку ножом, фонарь упал и погас. Рэксоул издал крик скорее гневного изумления, чем боли, и отступил на несколько шагов. Во тьме они все еще могли различить блеск ее глаз.

— Я говорила вам, что вы не должны входить сюда, скачала женщина. — А теперь убирайтесь.

Рэксоул громко рассмеялся. Это был странный смех, но он смеялся и ничего не мог с собой поделать. Мысль о том, что эта женщина, эта конторская служащая остановила его и князя Эриберта жалким хлебным ножам, показалась ему очень забавной. Он зажег спичку, засветил свечу и шагнул к мисс Спенсер.

— Я опять сделаю это, — сказала она с твердой решимостью.

— О нет, на этот раз вы не выиграете, моя девочка, — сказал Рэксоул, достал револьвер, взвел курок и поднял руку с оружием. — Бросьте вашу игрушку, — твердо вымолвил он.

— Нет, — ответила она.

— Я буду стрелять.

Она стиснула зубы.

— Я буду стрелять, — повторил он. — Раз… два… три.

Банг, банг!!! Он выстрелил дважды, намеренно промазав.

Мисс Спенсер даже не дрогнула. Рэксоул был чрезвычайно поражен, это совсем не соответствовало рассказу Неллы о поведении мисс Спенсер прошлой ночью.